Вечный пасьянс - Борис Зеленский

Прочь воспоминания! Вперед, вперед отважный Стенвуд — каравай уже в печи лесной сторожки, корочка подрумянивается, а на вертеле, что наискосок от крыльца, о чудо, доходит до надлежащих кондиций медвежий окорок…

Что за чертовщина? В нос юному сэру шибануло болотной вонью. Откуда на опушке взяться болоту? Рыцарь принюхался. Так и есть. Драконом не пахло. Пахло скорее приключениями на собственное седло.

И приключения не замедлили явиться. Каурый споткнулся. Его хозяин едва не вылетел из седла. Такое с ним периодически случалось… Хорошо, если поблизости держит частную практику местная знахарка — отварами отпоит, зельем на ноги поставит, а если не держит?! Нет уж, храбрец-удалец, спешивайся! Сэра Стенвуда утешало лишь одно обстоятельство: по крайней мере, здесь, в лесу, не требовалось показывать левый поворот, когда твой жеребец остановился!

Доблестный молодец съехал с правого бока Клориделя, выпростал меч-кладенец, обладающий собственным именем Рубака-парень и неуживчивым характером, и осторожно приблизился к костру, который только человек с безудержным воображением мог принять за огненосное дыхание дракона.

В поле зрения, ограниченного вертикальными прорезями забрала, высветился мужичонка. Коренастый такой, с длинными цепкими руками, в рубище унылого болотного цвета и грубых болотных сапогах выше колена. Был он не юн, но и не стар. Физиономия у мужичонки была совсем неприметная, а вот маленькие вороватые глазки так и зыркали по сторонам, словно не могли усидеть на одном месте. Не молвя ни единого глагола, новое действующее лицо присело перед прыжком, как это делает болотная жаба, да как скакнет вверх, да как зашарашит сэра Стенвуда ручищами в кирасу — только звон могучий над полем поплыл!

— Ну, погоди, тварь отвратная! — вскинулся рыцарь после Такого наглого намека, да как влупит мужичонке аккурат посередке темени!

Но не пугайся, целомудренный читатель! Крови и насилия не будет, будут только чудеса и приключения, передай дальше!

Сверкнуло дымчатое лезвие Рубаки-парня, превратив одного противника в двух, похожих друг на друга как две капли крови из одного анализа на гемоглобин. Несмотря на прибавку в числе, нахальства у обоих поубавилось вполовину. Во всяком случае ни один, ни другой с кулаками на латника лезть не осмелились. Видать, почувствовали, что не на тямтю-лямтю нарвались!

— Прости нас, великодушный сэр! Бес попутал!

Для острастки сэр Стенвуд немного повращал над головой своим стальным товарищем.

— Пощади! — мужички синхронно бухнулись на коленки и заверещали в унисон, размазывая грязные слезы по давно немытым рожам.

Сэр Стенвуд элегантно приподнял забрало и сказал:

— Не вас я чаял встренуть, скверная компания, не с вами собирался познакомить моего Рубаку-парня, да видно не судьба!

Мужички пуще прежнего поникли буйными головами.

Сэр Стенвуд безрезультатно пытался обуздать свою плавно льющуюся речь: «Господи, да что я такое несу? Неужели горечь неудачи может так затуманить мозги? Что за цветистые метафоры, присущие разве что сладкоголосым менестрелям, обольщающим рыцарских жен в отсутствие законных супругов: „познакомить со своим мечом“, что за обращение: „скверная компания“? Воистину колдун отправил меня в страну Чудес!»

А язык сэра Стенвуда продолжал оглашать окрестности следующими заявлениями:

— Это говорю вам я, сэр Стенвуд из Малахола, одержимый единственным желанием: напоить меч поганой кровью чешуйчатого гада! Сквозь хлад и зной, сквозь мили и сутки пронес меня верный Клоридель, и что же в конце?! Опять мираж, опять фантом, можно сказать прямо, фата-моргана вместо истинной цели!

Левый из мужичков встрепенулся и подал голос:

— Так бы сразу и сказали, достославный сэр Малахольный! Вам, по-видимому, не наши головы нужны, а кое-кто иной: хвостатый, когтистый?..

Тут и другой подхватился.

— Пощади, сэр Стенвуд, невиноватых! Сидим себе на травке, никого не трогаем, костерок развели, кварту доброго эля приняли, отменный эль, из моченой брусники, если не пробовали, мой вам совет, обязательно испробуйте, по желанию и рецептик сообразим, главное дело, чтобы брусника должное время под гнетом провела, после гнета она намного ядренее, значит, как выпили, так с пьяных глаз, когда все одноится, и не разобрали, что перед нами собственной персоной сам сэр Стенвуд из самого, что ни на есть, Малахола! Пошутить хотели, намерения не отрицаю, но никакого куражу над вашей светлостью не держали! Верно, Тайлер?

— Верно, — буркнул угрюмый Тайлер. — Чего не было, того не было. Кабы ведали, супротив кого поперли, знамо дело — поостереглись бы!

— Ладно, — сменив праведный гнев на милость, промолвил сэр Стенвуд, — убивать вас я пока не намерен. В первую очередь меня занимают две вещи. Во-первых, как вы в единое целое собираетесь, во-вторых, был здесь дракон или померещилось?

— Во-первых, все довольно просто, — взял на себя инициативу угрюмый Тайлер. — Мы с Ретайлером — братья-близнецы. Правда, двоюродные. Кузены, так сказать. Раз — близнецы, два — двоюродные. То же самое с обличием, вернее, с количеством обличий. Раз — и нас раз, два — и нас два. В зависимости от настроения и степени трезвости.

— Инварианты мы, — уточнил Ретайлер, смущенно хихикая. — Прибегну к аналогии: мы — инь и ян, добро и зло, свет и тень, борьба и единство противоположностей и одновременно переход количества в качество и наоборот.

— А насчет дракона, — продолжал выкладывать уже Тайлер, — дело нехитрое. Был здесь дракон, как не быть, если у него пещера, можно сказать, под боком. Если по-честному, то это он спаивал нас элем, да завидев постороннего, домой подался. Отсидеться думал, сарацинская морда! Но для вас, сэр, мы его запросто из пещеры выудим! Верно, братец?

— А то как же! — рот балаболки-Ретайлера растянулся в гримасе подобострастия — сразу видно, очень ему хотелось понравиться досточтимому сэру. — Это нам проще пареного патиссона. Ведь драконы охотно на ультразвук идут, недаром они с нетопырями одного роду-племени.

Так вот, Тайлер манок смастерил специальный, значит, для подманивания драконов!

— Для чего тебе манок? — обратился рыцарь к Тайлеру. — Неужели рассчитывал справиться с чешуйчатой тварью голыми руками?

— Врать, сэр, не буду, не для охоты манок, — осклабился угрюмый. — Когда приспичит похмельнуться, я дракону сигналю: пора, любезный, лезь наружу с полной флягой!

— Понятно, — разочарованно сказал рыцарь. — Тогда делаем так: Тайлер условным сигналом вызывает гада, а я жду у пещеры и действую по обстоятельствам!

— Заметано! — согласились братья. — Десять тысяч лет рады служить вашей светлости!

— Ну, это уж слишком, — смутился владелец Малахола, — я все-таки не какой-нибудь великий кормчий, я только с китайским драконом честного поединка желаю!

И после некоторой задумчивости добавил:

— А где сама пещера, у которой я должен быть наготове?

Ретайлер хихикнул.

— Она замаскирована, сэр.

Он отодвинул в сторону живописный куст терновника. Вглубь вела разверстая дыра. Из нее тянуло тленом и плесенью. Когда юный рыцарь заглянул, несколько комков земли сорвалось внутрь. Странное дело, в абсолютной темноте он не увидел абсолютно ничего…

— Интересно, — спросил сэр Стенвуд, — после того как свистнешь в манок, ваш дружок скоро выползет?

— Какой он нам дружок! — возмутился Тайлер и поскреб недельную щетину на впалой щеке. — Выпиваем иногда вместе и все.

— Свисти, чего уж там, кузен! — призвал Ретайлер. — Своя шкура ближе к телу, чем чужая чешуя. А ежели сэр Стенвуд Малахольный нашего собутыльника изведет, мы для теплоты компании его самого пригласим. Зови бедолагу, Тайлер!

Тайлер порыскал за пазухой и извлек глиняную свистульку с расфуфыренным хвостом, как у павлина. Он ловко пристроил губы под птичьим хвостом, надул щеки и пропустил через манок весь собранный в легких воздух.

Странное дело, сэр Стенвуд абсолютно ничего не услышал. Наверное, он не принадлежал к потомкам нетопырей.

Дракон

Не прошло и четверти часа, как на поверхность матери-земли выперло чудовище, шкура которого напоминала коллекцию бородавок, потертостей и застарелых шрамов. Был дракон не зело огромен. Что-то в пределах тонн пяти — шести нетто. В самый раз для приличного поединка: в меру когтист, хвост — пистолетом, дыхание — судорожное, ядовитое, загрязняющее окружающую среду языками пламени. На лбу чудовища неясным отпечатком проступал иероглиф.

Сэр Стенвуд выдержал положенную джентльмену паузу, так как дракон и не думал представляться по всем канонам дипломатического этикета, и обратился к нему сам: