Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

– Иди ко мне, малыш!

Макс засунул щенка за пазуху и ускорил шаг. Скоро он пересек парк и отворил небольшую калитку в стороне от ворот, прошел вдоль стоянки и поднялся на крыльцо, достал ключи из углубления под перилами и отпер дверь.

Дом был пуст. Похоже сюда нечасто захаживали. Но на кухне удалось найти кое-какие продукты, этим и поужинали. Щенок так выбился из сил, что наевшись тут же уснул на полу. Бережно переложив его на лежанку, некогда принадлежавшую Герцогу, Макс вышел в зал.

Все здесь было по-прежнему. Словно не прошло и дня с того момента, как он выскочил через заднюю дверь, убегая от Яна. Сколько же всего минуло с того момента?

Максимилиан поднялся по лестнице. Дверь в кабинет отца была приоткрыта, и юноша в нерешительности застыл на пороге. Он вспомнил, как не раз заглядывал в эту щель для того, чтобы посмотреть, как работает генерал. Это всегда успокаивало его, но теперь кабинет был пуст, а прислонившись к столу так и стояла осиротевшая гитара.

Гоня прочь нахлынувшие чувства, Макс пересек кабинет и открыл очередную дверь. Здесь, в спальне отца, на тумбе у кровати по-прежнему стояли пять небольших фотографий с изображениями тех, что были так дороги ему. А на широком комоде кто-то поставил большую фотографию самого хозяина комнаты. Макс подошел ближе и уставился в лицо отца.

– Папа, не знаю, можешь ли ты слышать меня, но если можешь… – крепче он сжал медальон на шее. – Мы победили! Ратникова больше нет, и теперь сами люди будут решать свою дальнейшую судьбу. Думаю, ты этого хотел. Теперь ты можешь спать спокойно! Во всяком случае я постараюсь сделать все, что от меня завит, чтобы и дальше продолжать начатое тобой дело! А когда придет время, мы снова будем все вместе: я, ты и мама.

Стоило голове коснуться подушки и сон поглотил его в одно мгновенье. Яркие сновидения проносились в голове. Не было ни звезд, ни Космоса, ни волшебного полета, а были те, кто был так дорог ему. Пусть родители покинули этот мир, но его сердце навсегда сохранит память о них. И даже, когда утреннее солнце заглянуло в окно, юноша не торопился открыть глаз, чтобы мама могла побыть еще немного рядом. Она так ласково гладила его по голове, и Макс боялся, что шумное щебетание птиц за окном скоро спугнет ее.

Наконец Макс распахнул глаза, но теплая ладонь по-прежнему скользила по его волосам. Кто-то сидел рядом. Юноша удивленно поднял голову.

– Ян?! – не верил глазам Макс. – Ян! Я думал, что ты…

– Нет! Но я очень виноват перед тобой! – юноша непонимающе уставился в лицо брата. – Ратников был прав на мой счет. Мои руки в крови, но в крови тех, кого я не смог спасти. Все эти годы я старался не допускать кровопролития, наверно поэтому он и отослал меня в Академию, чтобы не мешал. Что я там делал, тебе неплохо известно. И вина моя велика. Если бы только я прислушался к отцу, возможно, всего бы этого не было. Мне очень жаль! – сокрушенно покачал он головой. – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Я давно тебя простил! – улыбнулся Макс. – Ты вроде как все исправил! Всех спас!

– Не я! Это сделали все мы! – обнял он брата. – Как же я боялся, что потерял тебя навсегда! Никто не знал ни где ты, ни что с тобой! А вчера вечером позвонил Роберт и…

– Я собирался улететь с альгорами. – признался Макс.

– С альгорами? Но почему? – удивленно взглянул Ян.

– Я должен был раньше тебе все рассказать, просто не знал как. – заглянул в его глаза юноша.

Братья проговорили больше часа. Макс рассказал все, что произошло с ним за время проведенное порознь. Рассказал то, чего не смог бы доверить ни одному другому на свете человеку. Ведь он так боялся, что эта информация вновь сделает его изгоем. Боялся, что люди откажутся принять в свое общество не такого, как они. И кто, как ни Ян, мог поддержать его?

– В одном ты прав, – задумчиво произнес тот, – должно пройти время, прежде чем люди осознают, что мы не враги друг другу. Что мы можем и должны жить в мире! А до тех пор, это останется нашей тайной!

– Тебя это не пугает?

– Нет! – улыбнулся Ян, сжав плечо брата. – Откровенно говоря, думаю, что понимал это! Осознавал какой-то частью своего мозга. Света всегда была немного необычной, и в «Орлане» ее склад мышления стал выдавать ее сущность. Многие считали ее чудачкой, но мне она казалась почти святой, ангелом спустившимся с небес! Она видела этот мир иначе, не так, как мы. И теперь я понимаю почему.

– Ты до сих пор любишь ее?

– Она навсегда останется в моей памяти, как одно из самых светлых воспоминаний! Но жизнь продолжается, верно?

– Верно! – улыбнулся Макс.

– Ребята, будет у вас еще время наговориться! – заглянула в комнату Наташа, и Макс отметил, что с последней их встречи, она заметно округлилась. – Мы вас заждались!

– Мы? – удивленно взглянул на брата Макс.

– Ну, конечно! – поднялся Ян, и Макс довольно улыбнулся, заметив, как нежно брат обнял Наташу. – Все твои друзья собрались!

Юноша и не рассчитывал застать такое количество людей в гостиной. Викар Викернес, успевший сменить свой строгий костюм на любимую косуху, поспешил обнять своего маленького друга, но наперерез ему бросились Ник и Артем. Руслан и Давид со смехом наблюдали за этой несносной парочкой, а другие курсанты «Орлана» весело приветствовали его из другой части комнаты. Воронов был занят тем, что пристально наблюдал за Олегом, обнимавшим его дочь. Роза стояла намертво приклеившись к Антону, Николай Петрович и Ольга улыбались сыну, крепко обнимавшему щенка, Рита и Денис весело махали ему руками, сидя на диване. Здесь были Шевченко, Аоки, все семейство Лось и еще многие другие. Все они встречали юношу громкими криками, торопились обнять его, а Макс все ждал, когда на пороге появится еще одна фигура. Вот только время шло, но никто не приходил.

Его буквально засыпали вопросами, да и сам Макс охотно расспрашивал о том, что пропустил. Ведь он до сих пор ничего не знал ни о захвате Орбитальной Станции, ни о том, что творилось на главной площади и многочисленных улицах города. Но навязчивая мысль не покидала его.

– Ты почти ничего не ешь! – устремил на него пронизывающий взгляд брат.

– Я ждал увидеть здесь одного человека. – нахмурился он. – Вероятно, она улетела на Марс. Или вообще не ждет меня.