Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди

Именно такой подвиг и совершил генерал Риттер фон Грейм, без колебаний примчавшийся на вызов фюрера. Когда он добрался вечером 26 апреля до «фюрербункера» – с осколком зенитного снаряда в ноге[629], – его отвели в санчасть, где его посетил Гитлер.

«Гитлер: Известно ли вам, почему я вас вызвал?

Фон Грейм: Никак нет, мой фюрер.

Гитлер: Герман Геринг предал меня и фатерланд и дезертировал. Он установил за моей спиной контакт с врагом. Его действия нельзя расценить иначе как трусость. Вопреки приказу он бежал в Берхтесгаден, чтобы спасти себя. Оттуда он направил мне непочтительную телеграмму с напоминанием о том, что я назначил его своим преемником. И теперь, поскольку я якобы не могу командовать из Берлина, он готов руководить страной из Берхтесгадена вместо меня. Свою телеграмму Геринг закончил тем, что если я не отвечу сегодня до половины десятого вечера[630], он будет считать это моим согласием!»

Гитлер дрожащей рукой протянул фон Грейму телеграмму, не глядя на генерала. Фюрер прерывисто дышал, лицо его подергивалось от нервного тика. Вдруг он закричал: «Это ультиматум! Грубый ультиматум! Мне довелось все испытать! Ни одна клятва не сдержана, честь больше не в почете! Мне довелось вынести все возможные обиды, все измены, и теперь – худшая из них! Да, уже ничего не осталось. Я прошел через все». Потом, прикрыв глаза, добавил вполголоса: «Я приказал немедленно арестовать Геринга как предателя рейха. Снял его со всех постов, изгнал его из всех организаций».

Но вскоре фюрер взял себя в руки и сообщил фон Грейму, что вызвал его для того, чтобы назначить вместо Геринга главнокомандующим люфтваффе и присвоить звание маршала. Очевидно, фон Грейма об этом назначении можно было поставить в известность простой радиограммой. Теперь же ему требовалось вылететь из Берлина, что было намного труднее, чем прилететь туда. К тому надо было еще найти летчика, который отважился бы это сделать…

На следующий день, 27 апреля, генерал Коллер, которому удалось-таки вылететь из Бехтесгадена, приземлился в Рёхлине и приказал доставить его в штаб ОКВ, расположившийся в бараках, замаскированных в лесу между Рейнсбергом и Фюрстенбергом в 80 километрах севернее Берлина. Там он встретился с Дёницем, Гиммлером, Кейтелем и Йодлем и попытался привлечь их на сторону Геринга, продолжавшего находиться под арестом по обвинению в государственной измене, которой не совершал. Но, то ли из страха перед фюрером, то ли из презрения к свергнутому наследнику, никто не пожелал ему помочь. Гиммлер ограничился замечанием, что это «странное дело», Кейтель, сославшись на занятость, ушел, а Дёниц сказал, что был «уверен в том, что Геринг хотел сделать как лучше», и тоже исчез… Затем Коллер позвонил в рейхсканцелярию, но ему ответили, что фюрера нельзя беспокоить. Зато ему удалось связаться по телефону с фон Греймом. «Я доложил ему о своем прибытии и поздравил с присвоением звания маршала, – вспоминал Коллер. – Потом прибавил, что не могу его поздравить с назначением на должность главнокомандующего люфтваффе, а только выражаю ему по этому случаю сочувствие, поскольку должность очень хлопотная. Он ответил: “Да, тут вы правы”. […] Я сказал ему, что получил по каналу Бормана приказ прибыть к Гитлеру […] и что я намеревался быть в Берлине во второй половине дня или ночью. Грейм ответил: “Мне об этом ничего не известно. […] Все это кажется мне весьма подозрительным, попытаюсь обо всем разузнать. […] А пока вы ни в коем случае не отправляйтесь в Берлин. Во-первых, это лишнее, во-вторых, вы не сможете этого сделать. А если сможете, то уж уйти отсюда вам точно не удастся. Я и сам не думаю, что вырвусь отсюда, мне придется остаться при фюрере. А если мы с вами вдвоем окажемся заперты в бункере, то ситуация станет вообще неуправляемой”».

Действительно, кто-то должен был иметь возможность свободно управлять люфтваффе, точнее, тем, что оставалось от немецких ВВС. Рейхсканцелярия теперь с регулярными интервалами сотрясалась от взрывов снарядов советской артиллерии, и разговаривать там стало почти невозможно. Коллер пообещал фон Грейму сделать все возможное, чтобы тот смог, несмотря ни на что, выбраться из столицы. Фон Грейм ответил ему в паузе между взрывами: «Ладно, попробуйте. […] Но следующей ночью отправляйтесь на юг, иначе все развалится». И в 3 часа 10 минут 28 апреля Коллер вылетел из Рёхлина в направлении Мюнхена, где приземлился в начале седьмого утра. Но из-за дел и заторов на дорогах начальник Генерального штаба люфтваффе, сумевший поспать не больше полутора часов в течение последних трех суток, добрался до Берхтесгадена только к рассвету 29 апреля. А по приезде он узнал новость, которая моментально вывела его из состояния полудремы: Геринг и его окружение убыли из Оберзальцберга в неизвестном направлении…

С 25 апреля пленники находились в 30 метрах под землей в темных, холодных и сырых галереях бомбоубежища в Бергхофе, постоянно ожидая казни. Геринг был изолирован от своих близких. Фриц Гёрнерт вспоминал: «При дрожащем свете свечи эсэсовцы отвели его в один из тоннелей и оставили одного. Они ничем нас не кормили, никого не выпускали […] Мы не могли говорить друг с другом. Там случались такие ужасные сцены, что все плакали, включая мужчин. В конце концов положение стало удручающим». Геринг страдал от одиночества, холода, его беспокоили старые раны и угнетало отсутствие пилюль с паракодеином. Зато у него имелись две ампулы с цианистым калием: он хранил их на крайний случай и время от времени смотрел на них.

Бетонированные галереи не проветривались, и охранники вскоре начали страдать от этого ничуть не меньше пленников. Вскоре всю команду Франка сменило подразделение под командованием штандартенфюрера СС (полковника) Эрнста Брауссе из штаба рейхсфюрера СС Гиммлера. Получил ли Брауссе особые инструкции от своего шефа? Был ли он уже охвачен неуверенностью, проникшей во многие немецкие части после окружения Берлина и встречи американских и советских войск на Эльбе? Как бы там ни было, адъютантов Геринга, его секретаршу, горничную и чету Бюлер эсэсовцы увезли в Зальцбург, а Герингу предложили выбрать новое место заключения… Племянник барона фон Эпенштейна тут же назвал австрийский замок Маутендорф. Именно туда и выехало семейство Герингов в 22 часа 28 апреля. В лимузине, но под надежной охраной.

И Геринг не без удовольствия поменял жизнь приговоренного к смерти пещерного человека на жизнь сельского помещика под домашним арестом. Правда, в замке гуляли сквозняки, зато погреба его были полны, и хозяин щедро угощал штандартенфюрера Брауссе. Тот очень скоро проникся симпатией к знатному господину, к которому вернулась уверенность в себе посреди всеобщего краха и который чувствовал себя способным вести переговоры с американцами, как только ему это будет дозволено. Два других офицера СС тоже не скрывали своего расположения к семейству Герингов. Кроме того, пришедшая вечером 28 апреля новость заставила призадуматься всех: шведская пресса отрыла всему миру, что Генрих Гиммлер при посредничестве графа Бернадотта осуществлял контакты с представителями западных спецслужб с целью заключения сепаратного мира. Это уже на следующий день в осажденном бункере расценили как государственную измену, и Гитлер немедленно лишил Гиммлера звания рейхсфюрера СС. Его первым заместителем был шеф СД Эрнст Кальтенбруннер, но тот из-за занятости не отдал никаких распоряжений насчет Геринга. Зато 30 апреля в Зальцбург и Оберзальцберг пришла радиограмма от Бормана. В ней говорилось: «Обстановка в Берлине ухудшается. Если Берлин падет и мы погибнем, предателей 23 апреля следует немедленно ликвидировать. Вы отвечаете за это честью, головой и жизнью своих близких.