Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

Почему-то вспомнилась какая-то послевоенная фотография, где какие-то ужасающие трущобы и прочие сараи массово стояли в прямой и близкой видимости Кремля. Если не ошибаюсь, где-то в районе Зарядья. Не помню точно, да это и не важно, поскольку халупы массово попадались на послевоенных фото во многих местах города. И, прошу заметить, фотки эти были послевоенными относительно уже той, второй войны, той, которая Великая Отечественная 1941–1945 годов, а отнюдь не нынешней, пафосно именуемой моими нынешними современниками «Великой».

А Большой Кремлевский Императорский дворец произвел на меня просто-таки удручающее впечатление. Пока идет косметический ремонт моих помещений в Доме Империи, мне придется а обитать в этом официальном дворце. С тоской побродив по роскошным залам, я понял, почему императоры до меня там никогда не жили, останавливаясь во время своих редких визитов в Москву в Малом Николаевском дворце. Пафос и роскошь годились лишь для официальных мероприятий, но никак не для реальной жизни и эффективной работы по управлению огромной империей. Построенный явно не для практического применения дворец был бестолково организован. Даже так называемая Собственная половина дворца предназначалась для чего угодно, но не для практического использования.

Например, все покои царской семьи, включая мой кабинет, находились мало того, что на первом этаже, так еще и не в глубине комплекса, а непосредственно на линии прохода и проезда от Боровицких ворот! То есть все кому не лень, включая братию кремлевских монастырей, ходили и перевозили телеги прямо под моими окнами. И между этими окнами и публикой под окнами не было никакого расстояния и никакого толкового охранения. По факту любой «монах» мог швырнуть бомбу прямо в мой кабинет или непосредственно поздравить царя-батюшку «с добрым утром», передав этот привет посредством метания саквояжа с взрывчаткой прямо ко мне в постель! Или вот, например, телега с припасами для монастыря – какая гарантия того, что ее дотошно досматривали в воротах? А не было никакой гарантии. Ну и что, что там георгиевцы на воротах? Это меняет человеческую природу? В это время вообще людям было принято верить на слово. Особенно если монах примелькался, то, невзирая на самые громовые мои повеления, я не был гарантирован от простого пофигизма стражи на воротах. Как там? Суровость законов компенсируется необязательностью их исполнения? Это вот про нас.

И при этом разместиться в Малом Николаевском дворце я не мог ввиду того, что там сейчас полным ходом шло заселение Министерства Двора, Императорской Канцелярии, Комендатуры Кремля и Дворцового управления генерала Комарова.

После того, как за Комаровым закрылась дверь, я повелел пока никого не пускать и задумался.

Да, вопрос с безопасностью нужно решать срочно. Паранойя, скажете вы? Лучше быть живым параноиком, чем мертвым дураком. Меня тут уже приучили к тому, что бомбу могут кинуть откуда угодно. И дело тут не в паранойе, а в моей твердой уверенности, что покушения мне нужно ждать в самое ближайшее время. Слишком крутые изменения я затеял, слишком многим они не нравятся, и слишком многие будут жаждать моей крови. А заговор или саквояж с бомбой в окно – это уже частности.

Кстати, после подавления очередного мятежа я склоняюсь к приоритетности именно версии с бомбой. Вот такой вот монах вытащит из подводы бомбу и кинет прямо мне на стол. Или в постель. Или взорвет полдворца вместе с подводой.

Я с ненавистью посмотрел в окно. Нет, так жить нельзя, нужно менять кабинет, перемещаться в глубь охраняемой территории. Быть может, переехать в парадные покои второго этажа? Сделать временную приемную в Екатерининском зале, кабинет в Парадной гостиной, а личные покои в Парадной опочивальне? Там еще и Ореховая гардеробная рядом, можно ее реконструировать. Сделать себе пока квартирку и рабочий офис в Парадном крыле, что мне, много надо, что ли? Георгий с гувернером да с Марией Федоровной пока в апартаментах великих князей у Оружейной палаты, тоже будут недалеко.

Что хорошо в идее с переездом, так это то, что перечисленные помещения находятся на вторых этажах, что существенно снижает вероятность броска саквояжа с бомбой. А кроме того, окна выходят на Императорскую площадь, которая как раз между Большим Кремлевским Императорским дворцом и Оружейной палатой и тянется. И самое главное, что между Оружейной палатой и Кремлевским дворцом стоит кованая решетка с воротами, а у ворот стоит охрана, и попасть на эту площадь нужно постараться, тут уже не получится «проходить мимо» даже с пропуском.

Правда, помещения эти роскошные и громадные, но тут уж придется пока потерпеть, хотя и не люблю я все эти роскоши. Кстати, заходил в Теремной дворец, думал, может, там чего можно сделать, и понял, что стиль Ивана III – это совсем не ко мне. Все время ощущение, что живешь в русской народной сказке, с самым что ни на есть реальным Золотым крыльцом, на котором, как известно, сидели царь, царевич, король, королевич…

Тьфу ты, ну ты!

И самое главное, как совместить все эти меры охраны с тем, что мне постоянно нужно встречаться с новыми людьми, активно перемещаться, да и перед толпами выступать? Я же не могу запереться в золотой клетке и бояться высунуть нос? Нет, не могу. Но, с другой стороны, судьба Ленина также предостерегает, что на каждого вождя может найтись своя Фаня Каплан.

Впрочем, сидеть взаперти я тоже не собирался.

Москва. Кремлевские казармы дежурной сотни собственного Его Императорского Величества конвоя.

11 (24) марта 1917 года

Длинный стол собрал всех казаков, кто не был на посту. Праздничная поляна хотя и отличалась от обычных царских кушаний, но и царь-батюшка не гнушался преломить хлеб с казаками Собственного Конвоя.

Я стоял со стопкой водки и смотрел на множество лиц, обращенных в мою сторону. В отличие от Дикой дивизии, которая была верна мне априори, в отличие от солдат Георгиевского полка, которые возвели меня на трон и которых я обласкал, и буду продолжать это делать, казаки Конвоя были мне верны лишь велением присяги, а это весьма опасное положение, учитывая близость их к моей бренной тушке. Поэтому первый визит к ним.