Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Связь была настолько очевидной, что он затрепетал от волнения. А ведь было и еще что-то. До сих пор он был сосредоточен исключительно на зрении, чувствах, нервной системе индивидуума. Но реализация всех его надежд была связана с установлением контакта и контролем над коллективным разумом, который напал на корабль.

И он вдруг понял, что решение проблемы требует контроля над его собственным мозгом. Некоторые его участки следовало блокировать, а некоторые поддерживать на минимальном действующем уровне. Но были и такие участки, которые следовало привести в состояние исключительной восприимчивости, чтобы все поступающие на них воздействия воспринимались с особой остротой. Будучи прекрасно тренированным в аутогипнозе, Гроувнор мог выполнить обе эти задачи.

Первое, несомненно, зрение. Затем мускульный контроль существа, через посредство которого работает над ним группа.

Яркие разноцветные вспышки прерывали процесс его самоконцентрации. Гроувнор воспринял их как признак эффективности самовнушения. И когда его видение стало отчетливым и стабилизировалось, он понял, что стоит на верном пути.

Картина осталась прежней. Тот, кого контролировал он, по-прежнему сидел на дорожке внутри высокого здания. В надежде, что видение не исчезнет, Гроувнор сосредоточил все внимание на двигательных мышцах райимянина.

Беда состояла в том, что трудно было доходчиво объяснить, для чего нужно произвести то или иное движение. Не мог он своими глазами охватить, а затем передать каждый из миллионов процессов каждой клетке мозга для того хотя бы, чтобы пошевелить одним пальцем. Он попробовал думать обо всей руке — ничего не получилось. Огорченный, но по-прежнему уверенный в себе, Гроувнор решил испытать гипноз с применением символов, используя ключевое слово, заключавшее в себе весь смысл сложного процесса.

Очень медленно поднялась одна маленькая ручка. Следующий сигнал — его подконтрольный осторожно встал. Потом он заставил его повернуть голову. Оглядываясь по сторонам, его птицеобразный припоминал, что этот стол, и этот шкаф, и этот кабинет — «мои». Память почти достигла уровня сознания. Он признавал свои собственные владения, но как-то безучастно.

Нелегко было Гроувнору подавить в себе волнение. Упорно и терпеливо он заставлял существо вставать и снова садиться, поднимать и опускать руки, прохаживаться взад-вперед по «насесту». Наконец он снова усадил его на место.

Птицеобразный, должно быть, осмелел, его мозг готов был к восприятию любого сигнала, и поэтому, едва он приготовился снова сосредоточиться, все его существо пронизало послание, оно захватило все его чувства и мысли. Почти автоматически Гроувнор перевел мучительные мысли в знакомые выражения:

«Клеточки просят, просят, просят… Клеточкам страшно. О! Клеточкам больно! Темно в мире Райима… Тени, тьма, хаос… Клетки должны отринуть его… Но не могут… Они попытались дружески отнестись к существу, которое пришло из кромешной тьмы, но до тех пор, пока не узнали, что он — враг… Ночь все темнее. Все клеточки уходят… Но они не могут…»

— Дружески! — смущенно пробормотал Гроувнор.

Могло быть и так. Будто в кошмарном сне он видел, что все случившееся можно действительно толковать по-разному. Он с тревогой осознал серьезность ситуации. Если катастрофа, которая разразилась на борту корабля, была всего лишь следствием неверно понятой, а потому не принятой дружеской попытки установить связь, то во что бы вылилась их враждебность?

Перед ним стояла проблема куда более значимая, чем перед ними: прерви он контакт с ними, и они от этого только обретут свободу. При существующих обстоятельствах это могло означать нападение. Избавившись от него, они просто попытаются уничтожить «Космическую гончую».

Выбора не было. Он должен был выполнить то, что наметил, надеясь на что-то такое, что можно будет обратить в свою пользу.

Он начал с того, что казалось ему логически верным: сконцентрировал все свое внимание на том, чтобы заменить подконтрольного. И на этот раз выбор был очевиден.

«Я любим! — сказал он себе, воспроизводя намеренно то чувство, которое так смутило его раньше. — Я любим моим родителем, его телом, из которого я выхожу и становлюсь самостоятельным. Я разделяю целиком мысли моего родителя, но вот я уже вижу своими собственными глазами, я сознаю, что я — один из многих…»

Как и думал Гроувнор, перемещение произошло мгновенно. Он шевелил уменьшившимися сдвоенными пальчиками. Изогнул хрупкие плечи. Затем он снова прильнул к родителю-райимянину. Эксперимент развивался настолько успешно, что он почувствовал в себе готовность к новому, более грандиозному прыжку — к общению с нервной системой более удаленного живого существа.

И это тоже предусматривало стимуляцию соответствующих мозговых центров. Гроувнор вдруг обнаружил себя на холме в зарослях кустарников. Прямо перед ним струился небольшой ручей. Вдали в закатном, темно-пурпурном небе, по которому плыли облачка-барашки, медленно опускалось оранжевое солнце. Гроувнор заставил своего нового контактера повернуться на сто восемьдесят градусов. Он увидел небольшое, похожее на курятник здание, полускрытое деревьями на берегу ручья. По-видимому, это было единственное здесь жилище. Он подошел к нему и заглянул внутрь. В полутьме он разглядел несколько насестов, на одном из них сидели две птицы. Глаза у них были закрыты.

Вполне возможно, подумал он, что именно через них осуществляется нападение на «Космическую гончую».

Оттуда, поменяв способ воздействия, он перенес свой контроль на индивида, находящегося на ночной стороне планеты. Ответная реакция на этот раз оказалась слишком быстрой. И вот он уже в темном городе с призрачными строениями и узкими переходами между ними. Тут же Гроувнор перенес свой контакт на другого райимянина. Почему связь возникла именно с этим, а не с другим птицеобразным, одинаково подходящим для общих требований, он не совсем понимал. Вполне вероятно, что некоторые просто быстрее других реагировали на внушение. А может быть, это были родственники или потомки его «родителя». Контакт с двумя дюжинами существ по всей планете позволил Гроувнору составить достаточно полное впечатление обо всем этом мире.

Это был мир камня, кирпича, дерева, а главное — психологического сообщества, которого, возможно, никому и никогда не удавалось достичь. Таким образом, обитатели планеты обошлись без технической эры человечества с его проникновением в секреты материи и энергии. Он почувствовал, что настал момент, когда можно с безопасностью предпринять следующий, и последний, шаг его атаки.