Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успокоившись, она отошла от двери и направилась к окну. Присела, чтобы ее силуэт вдруг не замаячил, и очень вовремя, прожектор вертолета прошелся по фасаду, высветив каждое окно. Да тут целая гвардия, подумала Фатима, тревога сжала грудь холодными пальцами, а могло ли быть по-другому, в этом здании весь цвет Европейских стран. Когда вертолет отлетел, она рискнула отодвинуть занавеску, только чуть-чуть, и выглянуть. Увиденное не прибавляло оптимизма: на набережной скопилась настоящая армия, полицейские машины – она даже не стала пробовать из сосчитать – с мигалками и кишащими между ними служителями закона и машины скорой помощи, микроавтобусы без окон, она знала, что это значит, даже парочка бронетранспортеров. И никаких зевак, никакой прессы. Это тоже было понятно – район оцепили, и Бог знает, на сколько тянется оцепление. Она снова села у окна, она увидела достаточно, достаточно, чтобы понять, что угодила в серьезную переделку, и как теперь выбираться – не имеет ни малейшего представления.
Но что-то ведь делать надо, сказала та ее часть, которая и стала Фатимой, нельзя сидеть, как кролик в норе, нужно бороться, нельзя сдаваться. Никогда нельзя, это позорно, а тем более сейчас, когда у нее есть маленький человечек, который любит ее и ждет, верит в нее, верит, что она все сможет, что она вернется. И как же она может подвести его?
– Не могу, – прошептала она, глядя как голубые блики ползают по стенам, – и не подведу.
Не зная толком, зачем она это делает и что хочет найти, Фатима встала и начала открывать ящики стола, один за одним. Они поддавались, но ничего, кроме бумаг с непонятным текстом, она не находила, один ящик был заперт, но она не стала его ломать, боялась шума, да и вряд ли риск того стоил, секретные материалы на чешском или испанском ее мало интересовали.
Поиски неведомого ключа в столе ни к чему не привели, Фатима встала и начала рыться в книжных шкафах, вытаскивая толстые тома и засовывая их обратно. Ничего. Здесь ничего, поправил ее голос в голове, спорить они не стала. Выход есть, должен быть, судьба ведь все равно скажет свое слово. А пока Фатима решила не сдаваться и искать до тех пор, пока судьба не укажет ей выход или не приведет в тупик. Но сначала надо было вернуть себе спокойствие, Фатима знала, что эмоции – главный враг логики и самый большой обманщик, эмоции слепы и делают такими же других. Если выход и есть, подумала она, в таком состоянии я его точно не увижу, надо прозреть, очистить разум от всего, что мешает, от всего, что тянет вниз.
Она закрыла глаза, скрестила руки на груди и начала медленно дышать, концентрируясь только на дыхании и одновременно повторяла про себя то, во что верила все эти долгие одинокие годы: судьба или не судьба, ее слово всегда последнее и всегда главное, и она его все равно скажет, так стоит ли дергаться и лишать себя покоя, если все давно решено и находится во власти судьбы? Всё учтено, всё чему-то служит, и пусть не всегда сразу понятно, что и зачем происходит, по прошествии времени все становится на свои места, все становится понятным. И это помогло, как помогало всегда, Фатима буквально ощущала, как спадает пелена с глаз, как выравнивается дыхание, а ком в груди тает. Ее наполнил покой и сила, она снова стала собой.
И тут неожиданно вертолет снова подлетел к зданию, мощный луч прожектора ворвался в окно, разбивая ее хрупкий покой на острые осколки. Она не вскрикнула, но как молния метнулась на пол, почти упала, зацепив при этом рукой часы, стоящие на столе. Ковер смягчил звуки, да и грохот от вертолета была такой, что Фатима не услышал даже звук от соприкосновения собственного тела с ковром, а часы весили гораздо меньше. Вот черт, выругалась она про себя, этот адский вечерок, похоже, только набирает обороты. Она неподвижно лежала, прикрытая столом, да и вряд ли ее могли увидеть сквозь занавески, и надеялась, что успела вовремя, что силуэт не заметили, иначе ее ждали серьезные проблемы. Надо выбираться, вертелась в голове мысль, надо найти лазейку, выход должен быть, я не могу умереть тут, только не так глупо и не сейчас, когда Ян еще такой маленький.
Наконец, казалось, через вечность, вертолет снова свернул, продолжая кружить над зданием, в кабинете снова стало темно, и Фатима решилась поднять голову. Теряю координацию, мрачно подумала она, глядя на лежащие рядом часы, они были сделаны в форме хрустального камня с встроенным в него круглым циферблатом. Надо поставить их на место, решила Фатима и потянулась за часами, надеюсь, хозяин кабинета не помешанный на порядке маньяк, иначе он заметит, потому что я совершенно не помню, где именно стояли эти чертовы часы. Сидя на ковре, она подтянула к себе часы и только тогда увидела, что при падении стрелки остановились. Обе стрелки остановились на цифре 4.
– Ну неужели, – прошептала она, глядя на циферблат, а в груди снова зашевелилось щекочущее чувство. Фатима знала, что это значит. – А вот, кажется, и глас Судьбы.
Еще секунду она сидела, держа в руках часы, а потом вскочила на ноги, поставила хрустальную глыбу на стол, как именно, ее уже не волновало, в голове крутились мысли, а надежда, это сладкое и горькое слово, снова поселилась в сердце. 4. Если это не подсказка, не слово судьбы, тогда она, скорее всего, останется здесь. Хотя Фатима не собиралась сдаваться, но это был шанс, а поскольку заняться ей все равно сейчас было больше нечем, она решила ухватиться за соломинку.
Спустя минуту она была уже в вентиляции, быстро продвигаясь к центральной шахте, ее ждал четвертый этаж, вернее, то, что она должна была там найти. Когда она поднялась на последний этаж бывшего дворца, перед ней встала новая дилемма: правая сторона или левая? В том, что ей нужен кабинет номер 4, она нисколько не сомневалась, только с какой стороны? В конце концов, решила она, времени у меня хватит на обе комнаты, лишь бы там было то, что поможет мне выйти отсюда.
После недолгих колебаний она снова выбрала
