Путешественница - Диана Гэблдон

Джейми с удивленным видом поднес руку к челюсти, и до меня вдруг дошло, что он понятия не имеет о том, как выглядит. Джейми криво улыбнулся и наклонился, чтобы поднять брошенную на пол одежду.

– Тут нечему удивляться. Наоборот, удивительно, как из-за событий этого месяца я вообще весь не поседел. – Он немного помедлил. – И раз уж на то пошло, англичаночка, как я говорил тебе под деревьями…

– Да, раз уж на то пошло, – перебила я его, – скажи, ради бога, что ты сделал?

– О, ты имеешь в виду, с солдатами? – Джейми задумчиво поскреб подбородок. – Ну, с ними все было довольно просто. Я сказал солдатам, что, как только корабль окажется на воде, мы все соберемся на палубе, набросимся по моему сигналу на команду и загоним всех в трюм.

На его заросшей физиономии расцвела широкая улыбка.

– Только вот Фергюс предупредил об этом команду, и когда очередной солдат поднимался на борт и ступал на палубу, двое моряков заламывали ему руки, а третий связывал и тащил его в трюм. Оружие у них забирали. Вот, собственно, и все.

Он бесстрастно пожал плечами.

– Хорошо, – со вздохом произнесла я. – В первую очередь, как тебя угораздило…

На этом месте нас прервал осторожный стук в дверь.

– Мистер Фрэзер? То есть я хотел сказать, капитан.

Худощавое молодое лицо Мейтленда появилось из-за дверного косяка. Он осторожно нес лохань, над которой поднимался пар.

– Мистер Мерфи разжег на камбузе огонь и посылает вам горячую воду со своими наилучшими пожеланиями.

– «Мистер Фрэзер» вполне сойдет, – заверил его Джейми, принимая поднос с лоханью одной рукой, поскольку в другой он держал бритву. – Может, я и капитан, но моряк из меня неважный.

Он помолчал, прислушиваясь к топоту ног над головой.

– Однако, поскольку я все-таки капитан, – медленно произнес Джейми, – наверное, именно мне положено решать, когда нам отплывать, а когда причаливать?

– Да, сэр, это право капитана, – подтвердил Мейтленд и услужливо добавил: – Также капитан лично распоряжается о выдаче дополнительных порций еды и грога.

– Понятно.

Даже борода не могла скрыть иронический изгиб его губ.

– Хотелось бы знать, Мейтленд, сколько может выпить матрос, чтобы остаться в состоянии управлять судном?

– Довольно много, сэр, – убежденно ответил Мейтленд и насупил брови, задумавшись. – Может быть, по двойной порции сверх нормы на глотку?

Джейми поднял бровь.

– Бренди?

– О нет, сэр! – ужаснулся Мейтленд. – Грога. Бренди сверх нормы можно давать только полпорции, иначе все будут валяться в трюмах.

– Значит, двойной грог. – Джейми церемонно поклонился Мейтленду, ничуть не смущаясь своей наготы. – Быть по сему, мистер Мейтленд. И корабль не поднимет якоря, пока я не закончу ужинать.

– Да, сэр. – Мейтленд поклонился в ответ, подражая Джейми. – И прислать к вам китайца, как только мы поднимем якорь?

– Даже чуточку пораньше, мистер Мейтленд, если вы будете так любезны.

Мейтленд бросил последний восторженный взгляд на шрамы Джейми и повернулся к двери, но я его остановила:

– Мейтленд, еще одна просьба.

– Что угодно, мэм?

– Будь любезен, сходи на камбуз и попроси мистера Мерфи прислать сюда бутылку самого крепкого уксуса. Да, а еще надо выяснить, где он хранит мои снадобья, и их тоже доставить сюда.

Он удивленно наморщил узкий лоб, но с готовностью кивнул:

– О да, мэм. Сию минуту.

– Англичаночка, зачем тебе вдруг понадобился уксус? – осведомился Джейми, пристально уставившись на меня, как только Мейтленд исчез в коридоре.

– Вымочить тебя в нем, чтобы избавиться от этих вшей. У меня нет желания спать с рассадником паразитов.

– О! – промолвил Джейми, задумчиво почесывая шею. – Так ты, выходит, спать со мной собираешься, вот оно что?

Он бросил полный сомнения взгляд на койку и дыру в перегородке.

– Не знаю, правда, где, но собираюсь, это точно, – твердо ответила я. – И еще я хочу, чтобы ты не сбривал бороду, – добавила я, когда он наклонился, чтобы поставить поднос.

– Не сбривать? Это почему?

Он с любопытством посмотрел на меня через плечо, и на моих щеках загорелся румянец.

– Ну… потому что… это по-другому.

– Вот как?

Джейми встал и шагнул ко мне. В тесном помещении он казался еще более огромным – и еще более голым! – чем когда-либо на палубе. Темно-голубые глаза насмешливо сузились.

– В каком смысле по-другому? – спросил он.

– Ну… хм… – Я помахала ладонями, чтобы охладить пылающие щеки. – Когда ты целуешь меня, это ощущается по-другому… моей кожей.

Его глаза встретились с моими. Он не двинулся с места, но как будто оказался гораздо ближе.

– У тебя чудесная кожа, англичаночка, – прошептал Джейми. – Как жемчуг и опалы.

Он нежно очертил пальцем линию моего подбородка, спустился на шею, скользнул по выпуклости ключицы и стал медленно водить по верхней части моих грудей, скрытых высоким воротом священнического одеяния.

– У тебя всюду чудесная кожа, англичаночка, – добавил Джейми, изогнув бровь. – Ты об этом думаешь?

Я сглотнула и облизала губы, но не отвела глаз.

– Да, это примерно то, о чем я думала.

Он убрал палец и посмотрел на чан с водой, над которым поднимался пар.

– Ладно. Непозволительно тратить воду впустую. Что мне лучше сделать: отослать этот чан обратно к Мерфи, чтобы он сварил суп, или все выпить?

Я рассмеялась, и напряжение мгновенно исчезло.

– Лучше всего используй эту воду для умывания. А то от тебя, честное слово, борделем пахнет.

– Ничего удивительного, – отозвался Джейми, почесываясь. – Кстати, он находится на верхнем этаже, над таверной, где пьют и играют в кости солдаты.

Джейми взял кусок мыла и опустил его в горячую воду.

– Наверху? – уточнила я.

– Ага. Девушки время от времени спускаются вниз. И в конце концов, сгонять их с колен было бы неучтиво.

– Твоя матушка привила тебе хорошие манеры, – сказала я весьма сухо.

– Помимо всего прочего, я подумал, что мы, может быть, встанем здесь на якорь на эту ночь, – проговорил Джейми, задумчиво глядя на меня.

– Вот как?

– И переночуем на берегу, где найдется место.

– Место для чего? – осведомилась я, подозрительно глядя на него.

– Вообще-то я это планировал, понимаешь?

Джейми обеими руками плеснул воду себе в лицо.

– Что ты там такое планировал?

Перед тем как ответить, он отфыркался и стряхнул брызги с бороды.

– Я думал об этом месяцами, – с воодушевлением заговорил Джейми. – Каждую ночь, сжимаясь, чтобы уместиться в этом проклятом стручке, который здесь именуется койкой, и слыша, как храпит и пускает газы Фергюс, я размышлял о том, что бы я сделал, окажись ты у меня под рукой голая, готовая, и будь у нас помещение, где можно сделать все как надо.

Он ожесточенно потер кусок мыла между ладонями и намылил лицо.

– Ну, можно сказать, я готова, – сказала я, чувствуя себя заинтригованной. – Да и помещение, вот оно, имеется. Что же до наготы…

– Я об этом позабочусь, – заверил меня Джейми. – Это часть плана, смекаешь? Я увлеку тебя в укромный уголок, расстелю одеяло и начну с того, что сяду рядом с тобой.

– Хорошо, предположим, это начало, – сказала я. – А что дальше?

Я присела на койку, а он наклонился ко мне и легонько куснул мочку уха.

– А потом я усажу тебя на колени. И поцелую.

Эти слова были подкреплены действием: Джейми обхватил меня так крепко, что я не могла и шелохнуться, а когда отстранился, на моих чуть припухших губах остался привкус мыла, эля и Джейми.

– Достаточно для первого шага, – сказала я, стирая с губ мыльную пену. – А потом?

– А потом я уложу тебя на одеяло, соберу твои волосы в горсть и испробую губами все твое лицо, и глаза, и горло, и грудь. Думаю, я буду заниматься этим, пока ты не начнешь повизгивать.

– Я никогда не повизгиваю!

– Еще как повизгиваешь. Слушай, дай-ка мне полотенце, а? Затем, – осторожно продолжил он, – думаю, подступлюсь с другого конца. Я задеру твою юбку и…

Его лицо скрылось в складках льняного полотенца.

– И что? – зачарованно спросила я.

– И поцелую то место между бедрами, где такая нежная кожа. Заодно и бородкой пощекочу, а?

Он почесал свой подбородок, размышляя.

– Ну что ж, возможно, – отозвалась я ослабевшим голосом. – А что, по-твоему, буду в это время делать я?

– Ты можешь чуток постонать, чтобы пуще меня раззадорить, но в прочих отношениях будешь лежать смирнехонько.

Судя по его тону, ни в каком «раззадоривании» он ни капельки не нуждался. Одна его рука лежала на моем бедре, тогда как в другой находилось влажное полотенце, которым он обтирал себе грудь. Откинув полотенце, он добрался до меня и этой рукой.

– «Левая рука его у меня под головою, – процитировала я, – а правая обнимает меня. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви»[37].

Белые зубы блеснули в окружении рыжей бороды.