Сын цирка - Джон Уинслоу Ирвинг

и второй миссис Догар – или он писал для Рахула и Инспектора Дхара? Это было частью проблемы; сценарист чувствовал, что не знает персонажей, для которых писал диалог.

Джулия рассказала Фарруху про Нэнси – та была настолько взволнована, решая, как одеться, что, бедная, покрылась по́том; ей пришлось принять ванну в квартире Даруваллы, и мысли сценариста отвлеклись на это. В ванной оставался запах – пожалуй, не парфюма и не масла для ванн, а чего-то незнакомого; это не был запах Джулии – и его необычность сплеталась с воспоминаниями доктора о том времени, в Гоа. Главная проблема, которую необходимо было разрешить, чтобы начать линию Инспектора Дхара в диалоге, заключалась в следующем: знает или не знает Джон Д., что миссис Догар была Рахулом? Разве он не должен был сказать ей, что он знал, кто она такая, – что он знал ее прежнее «я», и разве это не первая фаза для соблазнения? («Я всегда хотел тебя» – что-то в этом роде.)

Решение, чтобы Нэнси надела столь скромное платье – она и волосы подобрала вверх, оголив шею, – было продиктовано лишь желанием, чтобы Рахул ее не узнал. Хотя заместитель комиссара неоднократно говорил своей жене, что он очень сомневается в том, что Рахул узнает ее, страх по-прежнему не отпускал Нэнси. Единственный раз, когда Рахул ее видел, Нэнси была обнаженной и с распущенными волосами. Теперь она решила их поднять; она сказала Джулии, что в этом платье она – полная противоположность себе голой.

Но каким бы строгим ни было платье, оно не могло скрыть тяжелую женственность бедер и грудей Нэнси; кроме того, ее тяжелые волосы, которые обычно лежали на плечах, были слишком густыми и недостаточно длинными, чтобы держаться аккуратно, особенно если она будет танцевать. Ее волосы, скорее всего, растреплются, и Нэнси будет выглядеть легкомысленной. Сценарист решил: пусть Нэнси танцует с Дхаром; после этого перед ним стали возникать возможные сцены.

Фаррух обернул бедра полотенцем и просунул голову в дверь столовой, где Джулия ставила на стол какие-то закуски; хотя до полуночного ужина в клубе «Дакворт» было еще много времени, никто пока не хотел есть. Доктор решил отправить Дхара вниз, в переулок, где в «амбассадоре» их ждал карлик. Доктор Дарувалла знал, что Вайнод знаком со многими экзотическими танцовщицами в «Мокром кабаре»; возможно, одна из них в долгу перед карликом.

– Я хочу устроить тебе свидание, – сказал Фаррух Джону Д.

– Со стриптизершей? – спросил Джон Д.

– Скажи Вайноду, что чем она будет расфуфыренней, тем лучше, – ответил сценарист.

Он знал, что канун Нового года – важная ночь в «Мокром кабаре»; кем бы ни была экзотическая танцовщица, ей придется рано покинуть клуб «Дакворт». Фарруху это было на руку – он хотел, чтобы эта женщина перед уходом выдала бы какое-нибудь зрелище. Кто бы она ни была, сценарист знал, что платье на ней будет явно противоположным скромному, – она, конечно, будет выглядеть совсем не по-даквортиански. Она обязательно привлечет всеобщее внимание.

За недостатком времени Вайнод был ограничен в выборе; из всех женщин в «Мокром кабаре» карлик выбрал исполнительницу экзотических танцев по имени Мюриэл. Она впечатлила Вайнода тем, что показалась ему чувствительней других стриптизерш. Кроме того, кто-то из зрителей бросил в нее апельсин; такое вопиющее неуважение расстроило ее. Приглашение немного потанцевать в клубе «Дакворт», особенно с Инспектором Дхаром, – это был очень важный шаг в мире Мюриэл. Короче говоря, Вайнод поспешно доставил экзотическую танцовщицу в квартиру Даруваллы.

Когда доктор Дарувалла закончил доработку текста, у Джона Д. уже почти не оставалось времени, чтобы отрепетировать диалог; следовало проинструктировать Нэнси и Мюриэл, а детектив Пател должен был позвонить мистеру Сетне по телефону; детектив прочел довольно длинный перечень распоряжений стюарду, которые, несомненно, оставили старого вынюхивателя в состоянии крайнего неодобрения. Вайноду полагалось отвезти Дхара и экзотическую танцовщицу в клуб «Дакворт»; а Фаррух и Джулия поедут вместе с четой Пател.

Улучив момент, Джон Д. отвел доктора Даруваллу в сторону и предложил выйти на балкон. Когда они остались одни, Дхар сказал:

– Фаррух, у меня есть вопрос относительно моего персонажа. Мне кажется, что диалог, который ты дал, он сексуально двусмысленный – в лучшем случае.

– Я просто пытался предусмотреть любые обстоятельства, на которые тебе придется реагировать, – ответил сценарист.

– Но насколько я понимаю, я должен интересоваться миссис Догар как женщиной, то есть выступать в роли заинтересованного мужчины, – сказал Дхар. – Хотя в то же время предполагается, что меня когда-то интересовал Рахул как мужчина, то есть я – мужчина – проявляю интерес к другому мужчине.

– Да, – осторожно сказал Фаррух. – Я пытаюсь подчеркнуть, что ты сексуально агрессивен и что в сексе у тебя нет границ – что ты, может быть, отчасти бисексуал…

– Или даже настоящий гомосексуалист, которому миссис Догар интересна лишь настолько, насколько мне был интересен Рахул, – прервал его Джон Д. – Это так?

– Что-то в этом роде, – сказал доктор Дарувалла. – То есть мы считаем, что Рахул когда-то тебя привлекал, – мы считаем, что миссис Догар все еще привлекает тебя. А кроме этого, что нам еще доподлинно известно?

– Но ты окружил моего персонажа какой-то сексуальной тайной, – вздохнул актер. – Ты сделал меня странным. Как будто ты делаешь ставку на то, что чем необычней я буду, тем скорее миссис Догар вцепится в меня. Это так?

Актеры действительно невыносимы, подумал сценарист. Доктор Дарувалла хотел сказать следующее: твой близнец обнаружил в себе определенные гомосексуальные наклонности. Тебе они знакомы? Вместо этого Фаррух сказал вот что:

– Я не знаю, как произвести сильное впечатление на серийного убийцу. Я просто пытаюсь привлечь его внимание.

– А я просто прошу уточнить мой характер, – ответил Инспектор Дхар. – Мне всегда легче, когда я знаю, кем я должен быть.

Это был прежний Дхар, подумал доктор Дарувалла, саркастический до мозга костей. Фаррух с облегчением увидел, что киногерой вновь обрел уверенность в себе.

Тогда-то на балконе и появилась Нэнси.

– Я не помешаю? – спросила она, направившись прямо к перилам и облокотившись на них; ответа она не ждала.

– Нет, ничуть, – пробормотал доктор Дарувалла.

– Запад там, не так ли? – спросила Нэнси, указывая на закат.

– Солнце обычно садится на западе, – сказал Дхар.

– И если отправиться на запад по морю – из Бомбея прямо через Аравийское море, – где мы окажемся? – спросила Нэнси. – Если взять чуть севернее, – добавила она.

– Так… – осторожно сказал доктор Дарувалла. – Если двигаться отсюда на запад и чуть севернее, то это Оманский залив, затем Персидский залив…

– Затем Саудовская Аравия, – вмешался Дхар.

– Дальше, – сказала ему Нэнси. – Продолжаем двигаться на запад и немного на север.

– Дальше пересекаем Иорданию… потом Израиль