Гроза над Миром - Венедикт Ли

 – Как тебе удается заставить слушаться такую массу народа: чинуш, армейцев, хозяев городов? Я бы с ума сошла.

 – Я приказываю людям только то, чего они сами хотят, – объяснила Хозяйка. – Но… как тебе мое предложение?

 – Прикажи мне – и я повинуюсь. Я ведь у тебя в долгу. Не намного, на одну свою жизнь. Но, можно, порассуждаю?

 Человек – это сумма всех его чаяний, надежд на будущее и сожалений о прошлом. Я не философ и не сама это придумала. Прочитала в одной старинной книжке. Я знаю, чего хочу, чего добиваюсь, о чем жалею. Убери это – и меня нет. То, что ты предлагаешь – это смерть. Ты зовешь меня покончить с собой. Можно… я откажусь?

 – Конечно, – согласилась Хозяйка.

 – Я тебя обидела, извини.

 – Нисколько. Мы не очень скоро увидимся снова. Будь счастлива, Сави.

 Хозяйка проводила Сави, вернулась на террасу, прибрала посуду. Прошла в комнату, нашарила под диваном многострадальные босоножки, обулась, и собиралась выйти. Вместо этого долго сидела на диване в мрачной задумчивости. Потом выругалась, горько и зло.

 1336 год, 3 зевса. Элиза вошла и осталась стоять посреди кабинета, не приближаясь к сидящей за столом Хозяйке. Она встала ей навстречу.

 – Натаниэль Гариг покинул Остров и больше не вернется.

 Элиза отмалчивалась, и Хозяйка спросила резко:

 – Злорадствуешь?

 – …Много дней я не спала ночами. После того, что ты со мной сделала. Представляла тебя на своем месте. Радовалась твоим мучениям, предстоящей смерти. Больше я сходить с ума не буду. Вылечилась. Потому что отомщена.

 Я рассталась с Натом по-доброму, он хотел взять меня с собой, я сама отказалась. Уже старуха для него. А ты – молодая, красивая. Богатая, как никто в Мире. Владычица над миллионами, над их жизнью и смертью. Ты сделала его почти равным себе. И он тебя бросил!

 Какую хочешь, придумывай мне пытку, мне все равно. Я – отомщена!

 Хозяйка выслушала ее тираду, взяла лист из стопки бумаг на столе, перечла быстро текст и подписала.

 – Элиза Маккиш! Поручаю твоим заботам Протекторат Тир. Пекись о его процветании, я буду тебе опорой во всем, в чем смогу. Возьми свой мандат… Хозяйка Тира.

 Элиза подошла, приняла документ, наделивший ее огромной властью. Глянула на рядом стоящее кресло.

 – Я сяду.

 Хозяйка пожала плечами. «Дело твое: хоть стой, хоть падай». Потом не выдержала:

 – Терпеть тебя не могу!

 – Можешь… – устало ответила Элиза. – Мы с тобой, вроде родные стали. Две брошенные женщины. Когда-нибудь… все забудется. Минувшие дни всегда светлей настоящих. И этот станет таким.

1358 год, где-то в апреле.

 – Почему не доложил? Почему не доложил? – вне себя твердила Хозяйка.

 Ее секретарь, лохматый, бородатенький и очкастый молодой человек (далекий предшественник гениального Валентина), наклонил голову, толи, демонстрируя покорность, толи чтобы скрыть ухмылку. Хозяйка подошла, что там, подбежала к нему и, поколотив по спине, пару раз рванула секретаришку за пейсы.

 Ойкнув, для порядку, он с упреком сказал:

 – Как только узнал, так и явился под укоризну глаз ваших.

 – Врешь!

 – Когда я вас обманывал?

 – Ты сигарету выкурил, прежде чем ко мне идти.

 – Так то – нервы. И… может – последняя, как отказаться?

 – Убью… – выдохнула Хозяйка, и добавила: – Когда-нибудь. Реконструкцию событий, живо!

 Секретарь уселся на стул, закинул ногу за ногу, приставил палец к переносице, изображая мучительное раздумье. Хозяйка терпеливо переждала всегдашнюю преамбулу, зная, что дальше он начнет излагать подробно и без запинки.

 – Э-э-г-м-м,… в общем, дело было так…

 – …Маккиш, Элиза. Шестьдесят девять лет. Положение весьма серьезно, – сказал врач приемного покоя, с профессиональным безразличием разглядывая Элизу.

 – Мне остался год, – торопливо сказала Элиза.

 – Меньше. Судя по анализам в вашей карте… Удивительно, как вы еще держитесь на ногах.

 – Сколько? – Элиза внезапно охрипла. Она привыкла к мысли, что через год ее не станет, но смерть, оказывается, уже рядом?

 – Два месяца, от силы – три. И, как вам уже сказали, мы – не лечебное учреждение, а исследовательский институт.

 Элиза уронила голову на руки.

 – Я… очень богата. Очень. Так вот… Все, что у меня есть, вы слышите? Все.

 – Возможно, ваш случай окажется интересным.

 – …Можно мне увидеть вашего директора?

 – Доктор Гаяр не вполне здоров. Все финансовые вопросы вы обсудите с его заместителем.

 – Скажите… – с надрывом спросила Элиза, – хоть один шанс у меня есть?

 – Пока не знаю. Сейчас вы пройдете новое обследование. Будем с вами работать.

 Ее обследовали намного тщательней, чем в клинике Ганы, города, где жила Элиза, уйдя в отставку, когда почувствовала, что силы ей окончательно изменяют. Отдельная палата, вежливые врачи, ласковые сиделки. Два дня держали под капельницей, после этого у Элизы наступило ухудшение, сильно поднялась температура.

 – Так и должно быть, – сказал лечащий врач, один из двоих учеников Гаяра.

 В течение месяца процедуру повторяли несколько раз, и Элиза окончательно ослабела. Она уже не вставала, дни проходили за днями в странном полусне. Обезболивающее? Однажды она проснулась, чувствуя, как жар охватывает тело – такое повторялось неоднократно. Все чувства обострились: сумеречный вечерний свет в окне слева от кровати представлялся невыносимо ярким, жужжанье кружившей под потолком одинокой мухи казалось визгом циркульной пилы. Она, наконец, смолкла – мучительница вылетела в раскрытую дверь. Вошла медсестра, сделала Элизе укол. После него она должна заснуть.

 На грани яви и сна ей послышались голоса. Начинались галлюцинации.

 – … Показательная динамика.

 – На этом можно закончить. Значимый результат… Необходимая дополнительная проверка метода.

 – Шеф узнает – взволнуется…

 – Никаких проблем. Смерть – не от передозировки. Не выдержал организм.

 – Пожалуй. Вы займетесь?

 – Тогда делиться будем не поровну, а по честному…

 – …Полагаюсь на вас… коллега…

 Элиза широко открыла глаза. Она спит? В темную палату проникал луч света от неплотно прикрытой двери. Ее обманули. Одурачили. Выманили все сбережения и хладнокровно умертвят. Опыт закончен, получен ценный научный материал.

 Вставать было немыслимо трудно, тело просило покоя. А разум требовал: бежать. Немедленно, пока не пришли делать новый укол. Или – ее уже отравили?! Она стояла, балансируя, готовая снова упасть на кровать, пока не прошло головокружение. Делая осторожные шаги, (двигаться было трудно, как по пояс в воде), подошла к двери и плотно притворила, почувствовав себя в безопасности.