Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

— Возможно… он потерял терпение, — предположил Майлз.

Галени пожал плечами.

— Второй эпизод совсем мелкий, лишь записка от него с неверной датой. Я связался с его секретарем, и дату исправили. Нет проблем.

— М-м-м…

Галени набрал побольше воздуха.

— А третий — записка с неверной датой, адресованная моему предшественнику, который не работает вот уже более пяти месяцев, с запросом последних сведений о каком-то барраяро-комаррском торговом флоте, ушедшем к Тау Кита. Когда я связался с ним, чтобы выяснить, какого рода сведения он, собственно, хочет получить, он сказал, что вообще не делал подобного запроса. Тогда я отослал записку ему обратно, он тут же замолчал и отключил связь. Это произошло сегодня утром.

— Это три.

— А потом днем был еженедельный брифинг в нашем департаменте, где присутствовали мы — пятеро аналитиков по делам Комарры и генерал Аллегре. Ты знаешь, как обычно излагает Иллиан. Длинные паузы, но когда говорит, то очень веско и медленно. А сегодня было… много пауз. А то, что он говорил в промежутке, как бы вылетало у него изо рта, иногда даже будто непроизвольно. Он нас быстро распустил, мы не сделали и половины запланированного.

— Хм-м… И что было сегодня на повестке?

Галени словно воды в рот набрал.

— Да, я понимаю, ты не имеешь права мне рассказывать, но если речь шла о женитьбе Грегора — тогда, возможно, он ради тебя смягчал детали, перестраивал речь на ходу или что-то в этом роде.

— Если он мне не доверяет, то ему вообще не следовало меня допускать, — рявкнул Галени. И нехотя добавил: — Это неплохая мысль, но не совсем соответствует… Жаль, что тебя там не было.

Майлз немедленно ухватился за предоставленную возможность.

— А что ты думаешь?

— Не знаю. СБ потратила кучу денег и времени, делая из меня аналитика. Я ищу изменения в сведениях. Вот одно из них. Но я недавно в городе, и ко всему прочему я комаррец. Ты же знаешь Иллиана всю свою жизнь. Тебе доводилось такое видеть?

— Нет, — признал Майлз. — Но все это смахивает на обычные, свойственные человеку ошибки.

— Если бы они не шли друг за другом, вряд ли бы я вообще их заметил. Мне не нужны — да я и не хочу — подробности, но нет ли у Иллиана каких-то личных проблем, о которых мы, его сотрудники, не знаем?

«Проблем наподобие твоих, Дув?»

— Не уверен, что у Иллиана вообще есть личная жизнь. Не женат и не был… Жил на протяжении пятнадцати лет в маленькой квартирке в шести кварталах от работы, пока здание не снесли. Тогда он два года назад временно переехал в одну из квартир для свидетелей на нижнем этаже штаб-квартиры СБ и до сих пор не потрудился оттуда куда-нибудь перебраться. Не знаю о его молодых годах, но на моей памяти женщин в его жизни не было. И мужчин тоже. И овец. Хотя, допускаю, что овца вполне могла бы быть. Они не говорят даже под воздействием суперпентотала. Шучу, — добавил он, поскольку Галени даже не улыбнулся. — Жизнь Иллиана — размеренная, как часы. Он любит музыку… никогда не танцует… не реагирует на духи, цветы, на запахи вообще. Это то, что не проходит через его чип. Вообще через чип проходит только то, что он видит и слышит.

— Да, я как раз размышлял о чипе. Тебе известно что-нибудь о психозе, вызываемом таким чипом?

— Вряд ли здесь что-то с чипом. Я не слишком много знаю о его технических характеристиках, но все те ребятки посходили с ума через год или два после установки чипа. Если б Иллиан мог от этого свихнуться, то это случилось бы много лет назад. — Поколебавшись, Майлз спросил: — А как насчет стресса? Или микроинсульта? Ему ведь шестьдесят с чем-то… дьявольщина, да, может, он просто устал. Он на этой чертовой работе вот уже тридцать лет. Я знаю, что он собирался уйти в отставку через пять лет.

Майлз решил не объяснять, откуда ему это известно.

— Не могу себе представить Службу безопасности без Иллиана. Это синонимы.

— А я вот как раз не уверен, что ему нравится эта работа. Просто он хорошо с ней справляется. У него такой колоссальный опыт, что его практически невозможно застать врасплох. Или напугать.

— У него весьма своеобразный способ управления конторой, — заметил Галени. — На самом деле очень форский. Большинство небарраярских организаций такого толка стараются так определить задачи, чтобы люди, выполняющие их, были бы взаимозаменяемыми. Такой подход обеспечивает организационную непрерывность.

— И исключает вдохновение. Руководство Иллиана, может, и не очень яркое, признаю, но он гибок и невероятно надежен.

— Надежен? — выгнул бровь Галени.

— Как правило, надежен, — быстро поправился Майлз. И впервые за все время подумал, а не является ли Иллиан от природы серостью. Он-то привык думать, что это результат абсолютно засекреченной работы Иллиана — жизнь, в которой врагам не за что зацепиться. Но, возможно, за его поведением стоял чип памяти, который подавлял все эмоции?

Галени оперся руками в колени.

— Я рассказал тебе о том, что видел. У тебя есть какие-нибудь предложения?

Майлз вздохнул:

— Наблюдай. Жди. То, что ты мне рассказал, — даже не теория, а так, сплошная вода.

— Моя теория в том, что что-то очень скверное скрывается под этой сплошной водой.

— Только интуитивная догадка. И это вовсе не оскорбление, между прочим. Я с огромным уважением отношусь к интуиции. Но не следует путать интуицию с доказательствами. Не знаю, что еще сказать. Если у Иллиана какие-то внутренние проблемы, то главы департаментов должны… — Что? Взбунтоваться? Идти через голову Иллиана? Выше Иллиана на планете только два человека — премьер-министр Ракоши и император Грегор. — Если с ним что-то не в порядке, другие тоже это неизбежно заметят рано или поздно. И будет лучше, если на это укажет кто-то другой, а не ты. Только не я, разумеется. Это будет еще хуже.

— А если все думают так же, как ты?

— Я… — Майлз потер лоб. — Я рад, что ты рассказал обо всем мне.

— Только потому, что ты — единственный мой знакомый, кто знает Иллиана на протяжении многих лет. Иначе… Я не уверен, что вообще стал бы об этом говорить. Во всяком случае, за стенами Службы безопасности.

— И в ее стенах тоже. Однако есть еще Гарош. Он работает непосредственно с Иллианом почти так же долго, как я.

— Ну, может, мне трудно с ним общаться.

— Что ж… Приходи еще, ладно? Если что-то еще начнет тебя беспокоить.

— Может, все это ерунда, — без особой убежденности сказал Галени.

— Ага. Слушай… Может, ты передумал насчет выпивки?

— Давай, — вздохнул Галени.

Через два дня после разговора с Галени, когда Майлз утром разбирал свой шкаф, проводя инвентаризацию небогатого гражданского гардероба, составляя список необходимого и размышляя, не проще было бы завести слугу, которому можно приказать «займитесь этим», раздался вызов комма. Майлз сначала оставил его без внимания, затем встал, потянулся через наваленную на полу кучу вещей и нажал на кнопку.