Житие мое - Ирина Сыромятникова

— И как?

— Мутно. Прядильная фабрика недавно загнулась, но уезжать отсюда никто не спешит, живут, не пойми на что, масса праздношатающегося народа, в том числе — прежде довольно состоятельного. Держатся очень изолировано — с местными не общаются. Школа — своя, при ней курсы для взрослых, но какой профессии там учат — загадка. Видел парочку «бойцов», звать Жуль и Буба. А у тебя как?

— Рано говорить, я только-только осмотрелась, — Лаванда машинально тискала в руках вышитую бисером сумочку, жест обиженной старушки получался у нее все лучше. — Горожане живут своей жизнью, проблем стараются не замечать. Нельзя сказать, что кто-то запуган или страдает. Полиция и «надзор» отлично экипированы, дисциплина на уровне. Не знаю пока, что здесь затевается, но это нечто должно иметь весьма странную форму.

Пит кивнул.

— Что-то, до последнего момента вполне легальное.

Мисс Лаванда мечтательно вздохнула — она любила загадки. Близость врага будоражила нервы, нелюбимое большинством белых чувство придавало ее мыслям остроту алмазной паутины. Божественно!

— Координатор сказал, что ритуал подразумевает жертвоприношение черных, — задумчиво проговорила шпионка, еще не зная, куда заведут ее рассуждения, — а эта публика табором не селится. Похищать людей заранее — слишком рискованно. Где они найдут столько бойцов, чтобы справиться с полудюжиной буйных психов?

— Действительно, — Пит отлично представлял себе, что такое содержать в плену черного, и не одного.

— Не выцеливают ли они молодняк? Надо выяснить, много ли здесь детей и подростков, не прошедших Обретение — все-таки, Краухард близко. Ах, как жаль, что в «надзоре» крот! Придется выкручиваться самим.

Пит хмыкнул — его напарница не часто проявляла благоразумие. Если сама Килозо осторожничает, значит, дело действительно скользкое, впрочем, на эффективности парочки перевертышей это не скажется. Остаток вечера ушел на то, чтобы составить план и оговорить условные знаки — продолжать встречаться на кладбище было неразумно.

И вновь началось хождение по улицам, менее ухоженным, чем прежде.

Черные любят безликость городов, но в Септонвиле слишком тесно, чтобы обеспечить им анонимность существования. Здесь многие семьи живут в своих домах по нескольку поколений, обитатели улиц образуют небольшие коммуны, а репутация обладателей особняков должна быть безупречна. Черных естественным образом будут привлекать менее благоустроенные районы, те, обитателям которых нет до других никакого дела. Именно по таким местам бродила мисс Лаванда в образе горожанки, зорко поглядывая по сторонам. Да, черные — индивидуалисты, но при этом каждый из них в курсе, сколько ему подобных живет поблизости (имен может не знать, но степень владения магией и общественный статус укажет безошибочно). Достаточно найти кого-то одного, заплатить и дело — в шляпе.

Так рассуждала мисс Лаванда, не спеша, впрочем, войти ни в первую, ни во вторую приглянувшуюся ей дверь. Для начала надо выяснить, какое влияние имеет на местных продажный офицер НЗАМИПС, иначе беспринципные типы ее немедленно сдадут, причем, даже не за деньги.

За спиной раздался топот множество ног, едва не сметя мнимую мисс Табрет, мимо пронесся мальчишка лет двенадцати в потрепанной форменной курточке, мелькнуло бледное лицо с торжествующей ухмылкой. Для того чтобы понять, какой именно Источник освещает его путь, ритуалов не требовалось. За черным, с возмущенными воплями, гналась целая толпа детей, не очень, впрочем, старающихся догнать свою жертву (Лаванда готова была поставить годовое жалование на то, что криками дело и ограничится). Отметив, в каком направлении унеслась галдящая орава, леди-шпион широкими зигзагами начала выбираться туда же.

Следующая встреча напарников состоялась в тихом переулке, почти целиком заросшем кустами акации, под которыми мнимый могильщик Гуго якобы спал. Мисс Лаванда выглядела встревоженной.

— Знаешь, Пит, это дело начинает дурно пахнуть. Как бы нам не облажаться.

Мужчина постарался стряхнуть сонливость — на его памяти Лукавая Килозо еще ни разу не паниковала.

— Выкладывай, что ты там откопала.

— На окраине — частный приют, тут вообще очень много чего существует на пожертвования. Из пятидесяти детей восемь — черные, мальчики двенадцати-тринадцати лет.

— Не доказательство, — усомнился напарник.

— Ну да? Ты знаешь благотворителя, готового добровольно опекать такое количество черных, да еще — мальчишек и тем более — одногодков? Они же способны ад кромешный устроить! И я видела там нашего незнакомого друга из НЗАМИПС, — мисс Лаванда помрачнела. — Он бил мальчишку. Я понимаю, что с черными без этого нельзя, но ногами, по земле, при свидетелях… Такое унижение порождает только злобу, Пит. Они не собираются воспитывать этих детей, им нужно лишь обеспечить повиновение, на очень короткий срок.

Тревога Лаванды передалась напарнику. Оба они знали, как высока ставка в этой игре и насколько решительным может быть противник.

— Эти сволочи готовы провернуть все мгновенно, — озвучил Пит общий вывод, — дети пойдут за старшими, даже если ненавидят их.

— Надо организовать засаду! — глаза волшебницы горели энтузиазмом. — Ты будешь дежурить ночью, я — днем…

— Остынь, это никому не поможет. Если с ними будет боевой маг, ни ты, ни я с ним не справимся. И не забывай о цели операции — боссам нужно руководство секты.

— Мы что, должны найти им место ритуала и список приглашенных? А на детей — плевать?!

Пит вздохнул — его напарница, будучи специалистом тайных служб, все равно оставалась белой, хотя, тут дело не в Источниках, выходя на дело, Лаванда становилась до изумления бесчувственной. Мириться с жестокостью и несправедливостью в собственном доме — совсем не то, что наблюдать за участью са-ориотских рабов, тут понятиями свой-чужой не прикроешься. В такой ситуации даже прагматичного, не отягощенного никакой магией человека тянет в герои.

— Я хочу сказать, что пора требовать подкреплений, осталось только понять — как.

А вопрос был не праздный — связной должен был ехать через город только на следующей неделе.

Но к мисс Лаванде уже вернулся оптимизм и хорошее настроение.

— О! Это просто — мы вызовем их по почте.

— Шутишь? Такое письмо даже город не покинет.

— Это смотря как писать и кто будет посылать…

— Да кто он такой? — возмущался прилично одетый господин за столиком не самого дешевого трактира. — Доводить ребенка до слез, ломать его вещи!!! Я этого так не оставлю, Гэб!