Наследница - Елена Невейкина

— Ну-ну, — тихо сказал Штефан, погрозив ему пальцем, и показал полено, которым ударил незадачливого француза и которое так и не бросил, — не дурите, барин.

Этому обращению он быстро выучился в России, и ему было всё равно, кто перед ним — русский или француз, всё равно «барин».

— И что вы намерены делать теперь? — обратился де Бретон к Элен, сделав вид, что не видел и не слышал Штефана. — Убить?

— Если бы я хотела вас убить, то сделала бы это. Пару раз мне представилась такая возможность. Думаю, как опытный боец, вы это и сами заметили.

— Тогда зачем всё это? Только ради того, чтобы получить назад своего… телохранителя? — барон не рискнул сейчас назвать Юзефа иначе.

— Это — прежде всего. Но есть и другая мысль. Мне кажется, у вас найдётся много интересных для Тайной канцелярии сведений.

— Я - подданный короля Франции. Вы не можете…

— Да неужели? А похищение и попытка убийства дворянина? Вам не кажется, что это подлежит наказанию? И нет разницы, кто это совершил.

— О-о! Так месье Юзеф — дворянин? — де Бретон прекрасно владел собой. — Я не знал. Я считал его вашим слугой.

— А это дало бы вам право действовать подобным образом?

— Ах, оставьте! В этой стране господа убивают своих слуг абсолютно безнаказанно.

— И опять вы не правы. Но у меня нет времени с вами спорить, — Элен нетерпеливо постукивала об пол каблуком. — Трифон, Штефан, свяжите господина барона и привяжите… к чему-нибудь, чтобы не сбежал. И этого — тоже, — кивнула она на лежащего без сознания человека и быстро прошла в соседнюю комнату.

Она была совсем маленькой. Здесь стояли только сундук и кровать, на которой лежал Юзеф. Элен опустилась на колени возле кровати, взяла его за руку и позвала по имени. Он не реагировал. Глаза были закрыты, дышал он тяжело. Одежда пропиталась кровью на груди и на боку. Проведя рукой по его волосам, Элен почувствовала и там запёкшуюся кровь. И вдруг она чётко осознала, что Юзеф может так и не очнуться. Она потеряет и его, как отца и брата. Она зажмурилась, вцепившись пальцами в какое-то тряпьё, на котором лежал Юзеф, и со стоном помотала головой. Открыла глаза. Внутри поднялась такая волна ярости, что Элен забыла всё, все правила и условности привычного мира. Она почувствовала себя дикаркой, действующей только по велению сердца, не знающей никаких правил, кроме одного: кровь за кровь. Элен вскочила и бросилась назад, туда, где остался барон на попечении двух мужчин.

Барон, уже со связанными руками, сидел на табурете. На глаза Элен попалась её дага, лежащая на скамье. Подхватив её на ходу левой рукой, она шагнула к барону и правой с маху ударила его в лицо. Удар был неожиданно сильным. Де Бретон упал, опрокинув табурет. Если бы он остался сидеть, Элен, вероятнее всего, убила бы его. Но пока он, нелепо барахтаясь, пытался подняться без помощи рук, она немного пришла в себя, хотя злость ещё не прошла, ноздри ещё вздрагивали, губы оставались плотно сжатыми, глаза прищуренными. Француз, несмотря на всё это, так и не потерял присутствия духа. Кое-как вытерев лицо о плечо кафтана, он улыбнулся разбитыми губами:

— Как это по-женски — дать мужчине пощёчину. Но, на всякий случай, должен вам сообщить, что бить человека, у которого связаны руки — недостойно дворянского звания.

Элен снова рванулась к нему, но уже оправившийся от неожиданности Штефан, остановил её, встав между ними.

— Не надо, панна Элена! Оставьте это!

Она, не отвечая ему, прошипела сквозь зубы:

— Да что вы говорите! А вы сами достойны этого звания? После всего, чем вы занимались?! После того, как по вашему приказу убивали людей, ставших вам ненужными?

— Я просто служу своей стране, — пожал плечами де Бретон.

И опять Штефану пришлось вмешаться, на этот раз, удержав её за руку.

— Не надо! — повторил он. — У вас будут большие проблемы, если вы убьёте этого… — он кивнул головой в сторону француза.

— Какая разница? Всё равно одного уже нет. Он лежит там, в чулане. Неприятности и так уже гарантированы, так не всё ли равно? — Элен спорила, но в голосе уже не было прежней злости. Штефан почувствовал это и продолжил:

— Панна, тот, в чулане, не дворянин. Мало ли что могло случиться. А здесь — другое дело!

— Ладно, — сказала Элен, выдёргивая руку, — уговорил. Ты прав. Не знаю, что на меня нашло… Сходи за коляской, она должна быть где-то рядом, цыган обещал. А здесь мы с Трифоном вдвоём управимся.

Штефан внимательно посмотрел на неё, потом кивнул и вышел. Трифон тем временем, уже привязывал барона к лавке. Тот, впервые не сдержавшись, ругался последними словами. Элен вновь ушла в комнату, где лежал Юзеф. Оставшись наедине с Трифоном, де Бретон решил пустить в ход последний козырь — деньги.

— Ты что ж — слуга мадмуазель? — спросил он тихо, почти шёпотом.

— Да, служу ей по мере возможности.

— И она хорошо тебе платит?

— Не жалуюсь. Платит всегда честно, как договаривались. А почему это у вас такой интерес ко мне появился, сударь?

— Просто потому, что я бы тоже мог тебе заплатить. Только суммы, полученной от меня, тебе хватило бы на то, чтобы самому слуг нанять, а не исполнять чьи-то прихоти. И так жить ты сможешь до старости, если с умом распорядишься деньгами.

— И что вы за это хотите?

— Помоги мне бежать!

— Бежа-ать?.. И, как вы думаете, сколько я проживу после этого? Вы видели, что барыня сделала с вашим человеком, там, в чулане? Я не хочу окончить жизнь так же.

— Чего ты боишься? Я возьму тебя с собой. Я могу взять тебя даже во Францию, если ты захочешь.

— Не, мне и здесь неплохо. А чем это вы собираетесь со мной рассчитываться? У вас с собой есть деньги?

— Нет. Но они есть в моём доме в Санкт-Петербурге. Бояться нечего, там никого нет, я должен был вернуться туда с моими двумя слугами, — он кивнул на лежавшего на полу человека, — чтобы взять деньги и спешно отбыть в Ревель. Карета со всем необходимым уже ждёт в назначенном месте. Только помоги мне и будешь обеспечен на всю жизнь. Согласен?

— Пожалуй, нет. Всё же риск большой. У нас говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я вполне доволен тем, что имею.

Барон снова выругался.

— Зачем же тратить столько слов, месье Пьер? — Элен стояла в дверях, прислонясь к косяку и неприятно улыбаясь. — Стараться купить Трифона, всё равно, что пытаться приручить волка. Что бы ему ни посулили, он всё равно не будет вашим слугой… Да и риск он оценивает здраво.

В это время снаружи послышался шум, затем шаги, и в комнату вошёл Штефан, а с ним — незнакомый высокий цыган, заросший бородой настолько, что лицо было разглядеть трудно. Он зашёл в маленькую комнату, почти сразу вышел с Юзефом на руках и понёс его к коляске.