Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

После Гамлета Высоцкий больше всего ценил роль Лопахина. В его воплощении это был энергичный, широкий характер, не похо­жий на привычных бородатых купцов А.Островского или М.Горь­кого. Он играл современного делового человека, полного сил и же­лания шагать в ногу с веком. А.Демидова вспоминает: «Как замирал зал, когда Высоцкий-Лопахин подходил в авансцене и тихо говорил: "Иной раз, когда не спится, я думаю: Господи, ты дал нам громад­ные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами"».

И еще одно следствие этого спектакля: было развеяно мнение о том, что «Таганка» — театр режиссерский, тоталитарный, что ак­теры там плохие. Эфрос одним спектаклем показал всем экстра­класс таганских актеров.

Категорически не понравился Лопахин Высоцкого В.Золотухи­ну: «Мне не казалось и не кажется роль Лопахина удачной. Если брать подмостки «Таганки», то в ряду его ролей для меня она ста­нет на последнее место. Я смотрел на него с восхищением всегда, что бы он ни творил, но мой актерский эгоизм и подсознательная трезвость фиксировали фальшь и неискренность исполнения. А уж знаменитый монолог: «Кто купил?.. — Я купил...» — и вовсе шел в каком-то неорганизованном крике и в нелепых, зажатых, отнюдь не напоминающих ни одного знакомого пьяного движения. Странно: пьяного он играть не умел. Его тело безбожно фальшивило, особен­но выдавали его ноги... И уж кто был неровен в исполнении, так это Владимир... в Лопахине, могу дать голову на заклание, ему не хва­тало Любимова, его узды и остроты предельной, а не беспомощно­го метания от портала к порталу...

...Режиссер-постановщик растрезвонил об его игре по миру, ему доступному. Пленка с голосом В.Высоцкого, исполняющего Лопахи­на, кочует из театра Японии в театр Хельсинки и т. д. Голос сам по себе, что бы он ни произносил, обладает потрясающей силой, все­проникающей убедительностью и магией».

У каждого Моцарта — свой Сальери. Он талантлив, но не Мо­царт... Ведь до Эфроса режиссеры, повинуясь принципам социали­стического реализма, идеализировали Петю Трофимова, которого играл Золотухин. Эфрос же показал 30-летнего вечного студента та­ким, каким он был на самом деле — дурачком-идеалистом, не имею­щим ни знания жизни, ни порядочного образования, для самоутвер­ждения режущий правду-матку всем прямо в глаза... Герой Золоту­хина простодушен, нелеп. Над ним смеется не только Лопахин, но и Раневская. Конечно же, обидно видеть себя таким на фоне мощ­ной игры Высоцкого в роли сильной личности Лопахина.

Каждый имеет право на свое мнение, но мнение В.Золотухина теперь определялось его несостоявшимся Гамлетом. Ему все мень­ше и меньше нравилось все, что и как делал Высоцкий. Если и была какая-то близость по духу года три — четыре назад, то теперь они становились все дальше и дальше друг от друга. Это свое состояние Золотухин назовет «белой завистью»...

В середине июля бывший друг юности по Большому Карет­ному — в то время зам. директора Театра на Таганке — Яков Без­родный организует выступления Высоцкого и Дыховичного в Кре­менчуге. Всего запланировали десять концертов. В городе развеси­ли афиши. Полный аншлаг — десять тысяч билетов были проданы моментально. Билеты распространяли через комитеты комсомола предприятий, учебных заведений, строек и т. д. Было множество заявок от горкомов комсомола других городов Украины (Харьков, Киев, Донецк, Полтава). Пятьдесят билетов просил зарезервировать для себя ЦК комсомола Украины.

Однако «желторотые» комсомольцы не понимали, какое «тле­творное» влияние может оказать полулегальное творчество москов­ского артиста на молодежь. Местные идеологи от КПСС проявили бдительность, и все десять выступлений были отменены за час до начала первого концерта...

БОЛГАРИЯ-75

Этот год ознаменовался первыми гастролями Театра на Таганке за границей. Приглашение из Болгарии было получено еще в про­шлом году, однако в то время решение такого вопроса зависело от очень высоких инстанций. Наконец все бюрократические препо­ны были преодолены, все огорчения от столь длительного ожида­ния утонули в радостном факте: «Таганка» отправилась в зарубеж­ные гастроли, и первой остановкой на этом пути стала Болгария. Амбиции (а порой и грубость) Любимова были всегда значитель­ны, и его слова: «Курица не птица, Болгария не заграница» — были обидны для хозяев.

Но таков был «порядок» того времени — советского челове­ка к загранице подпускали не сразу. Сначала надо было съездить в Болгарию, потом — в Венгрию, затем — в Югославию. Тот, кто оп­равдывал доверие, мог рассчитывать на поездку на «загнивающий» Запад. Именно в такой последовательности и проходили гастроли «Таганки» в 1975 — 1977 годах.

Первоначально было запланировано, что гастроли займут 12 дней. Однако болгарское Министерство культуры, понимая, что га­строли «Таганки» вызовут колоссальный интерес, попросило про­длить их. После длительного согласования Министерства культуры с ЦК КПСС гастроли были продлены на 6 дней.

Уже спускаясь по трапу, Высоцкий смог убедиться в том, на­сколько он популярен в этой стране. Тут же на аэродроме поэт и по совместительству заместитель министра культуры Болгарии Любо­мир Левчев вручил ему ключи от своей квартиры со словами: «Мой дом открыт для тебя в любое время дня и ночи!»

Гастроли проходили с 5 по 25 сентября. «Таганка» привезла че­тыре спектакля, из которых Высоцкий участвовал в трех — «Гамле­те», «Десяти днях...» и «Добром человеке...» (четвертым был спек­такль «А зори здесь тихие...»). Все спектакли — а «Таганка» дала пятнадцать представлений, показанные в Софии, Варне, Велико-Тырнове и Стара-Загоре, имели колоссальный успех.

Болгарские зрители увидели Высоцкого в трех образах, совер­шенно различных и по жанру, и по приемам, и по способу сущест­вования на сцене. Это безработный летчик Янг Сун, карикатурный Керенский и Гамлет. Эта разноплановость игры Высоцкого была од­новременно демонстрацией единства четырех театральных направ­лений, заявленного в манифесте Театра на Таганке и выраженно­го портретами Станиславского, Мейерхольда, Брехта и Вахтангова. Портреты Любимов взял с собой, и они присутствовали на всех те­атральных площадках, где проводились гастроли.

Высоцкого хорошо знали в Болгарии. Здесь у него были не только поклонники, но и друзья. Еще в 67-м году после спектак­ля «Антимиры» А.Вознесенский познакомил Высоцкого с доктором искусствоведения, доцентом Высшего института театрального ис­кусства Любеном Георгиевым. Позднее Высоцкий вручил Георгиеву свой первый миньон с дарственной надписью, а Георгиев пере­дал текст песни «На братских могилах» пловдивскому поэту Ивану Николову. Тот сделал перевод, и 3 июля 1973 года это стихотворение вместе с биографической заметкой было напечатано в газете «Студентска трибуна». Это была первая публикация произведений Вы­соцкого в Болгарии. Кроме того, в двух театрах Софии были постав­лены спектакли «Каждый ищет свой остров» Р.Каугвера и «Смер­тью смерть поправ» по пьесе Б.Васильева, в которых исполнялись песни Высоцкого в переводе на болгарский язык.