Семь смертей Лешего - Андрей Салов

Неторопливо проплыв над наблюдательным постом, вороний клин лихо планировал вниз, на свалку, где всегда можно поживиться чем-нибудь съестным. И выброшенному пришедшим с небес рокотом из будки часовому, оставалось лишь материться и плевать вслед пикирующим на свалку пернатым.

Но бесцельно махал руками Лешка только в самый первый раз. Второй вороний визит, он встретил во всеоружии. Аккуратные горки камней, высились у входа на пост наблюдения, на плоском камне в форме стола, как нельзя более приспособленного для размещения всякого рода метательных приспособлений. Стоило Лешке вместе с первыми солнечными лучами уловить знакомый, несущийся с небес рокочущий звук, как он стремглав вылетал из будки, нанося удар по воздушным целям. И воронам не удавалось грациозно развернуться над наблюдательным пунктом, чтобы затем, расправив крылья, плавно спланировать на свалку. Слаженность полета была порушена внезапным камнепадом, что устремился на них с земной тверди.

Камни хоть и не могли убить, но были в состоянии ранить. Особенно если метатель Халявин, охотник с детства, бивший мишень камнем также точно, как и из ружья. Правоту этого утверждения испытала на своем брюхе, башке и крыльях, ни одна из пикирующих бестий. Их извечный утренний ритуал рушился, когда восход на наблюдательном посту, встречал сержант Халявин. Они вертелись в воздухе, уворачиваясь от камней, как ничтожные воробьи и им уже не было дела до красоты и слаженности полета, добраться бы до помойки, и не важно как.

Но и они старались не оставлять без ответа злобной выходки со стороны человека, всякий раз адекватно на нее реагируя. Вот только неприятель был удачливее их. Из той тонны дерьма, что обрушили они с небес, ни единой капли не коснулось ненавистного метателя, хотя и вся будка, и окрестности вблизи ее, были засраны напрочь пернатой братией. Вонючие бомбы рвались совсем рядом, но Халявин всякий раз умело уворачивался, не прекращая обстрела. Посрамленное пернатое воинство, смешав ряды, обращалось в беспорядочное, паническое бегство по направлению к свалке, чтобы позавтракать и залечить душевные раны.

Но даже там, на твердой земле, среди обилия разбросанных повсюду вкусностей, они не могли чувствовать себя в безопасности. И здесь приходилось крутить клювастыми головами по сторонам в поисках возможной опасности, могущей обрушиться на них со стороны двуногих. Пернатые не могли взять в толк, какая радость, или необходимость у двуногих в том, чтобы швырнуть в них камень. Вместо того, чтобы спокойно пройти мимо, они обязательно стараются запустить в них камнем, подбирая валун покрупнее, поувесистее.

Убедившись, что рядом нет злобных двуногих, пернатые приступали к трапезе, выискивая на свалке множество вкусных и полезных для организма, продуктов. Но двуногие оказались гораздо зловреднее и хитрее. Осознав бесполезность метания камней, они избрали иную тактику изничтожения птичьего поголовья, в чем изрядно преуспели. Дежурный кочегар объединился с дизелистом в гнусном намеренье извести под корень воронье племя. И надо признать, их план сработал отменно, популяции ворон в Тянь-Шаньских горах, был нанесен изрядный урон.

Смысл злодейского плана заключался в следующем. В самом лакомом для ворон месте, там, куда конюх Сайко вываливал лошадиное дерьмо, во время приезда на заставу различного начальства, устраивалась ловушка. Двуногие выкопали в толще слежавшегося лошадиного дерьма яму, глубиной около метра и примерно такой же ширины. На дно ямы, в качестве приманки было насыпано отборное зерно, принесенное с конюшни. Наверху, нависая над ямой, стояла плетеная проволочная решетка опирающаяся на палку, удерживающая ее от падения. К основанию палки привязан провод, который уходил от ямы прочь и терялся внутри одной из бойниц в стене, опоясавших по периметру территорию заставы. Достаточно было слегка потянуть провод на себя и решетка, лишенная опоры, падала вниз, прикрывая своей тяжестью и яму с зерном, и находящуюся в ней живность.

Странная конструкция, сооруженная на свалке, тревожила воронье племя, вызывала подозрения. Слишком плохими были предчувствия пернатых при взгляде на нее. Чувствовало воронье, что неспроста она здесь, таит в себе угрозу, и нужно держаться от нее подальше. Но как это сделать, когда на дне ямы, по меньшей мере, ведро отборного зерна. Желание полакомиться столь редким для этих мест деликатесом, оказывалось сильнее страха и присущей воронам осторожности.

Сперва самый отчаянный из пернатых, походив вблизи нависшей над ямой конструкции, не выдерживал соблазна покоящихся на дне вкусностей и прыгал вниз. Пернатая стая замирала в ожидании. Но ничего не происходило, только оказавшийся в яме смельчак, споро подбирал здоровенным долбаком, рассыпанное там угощение. Спустя некоторое время, ему компанию составлял очередной смельчак, решивший урвать долю дармового угощения. Вскоре в яме становилось тесно от набившихся туда пернатых. То и дело слышался чей-то гневный клекот, постоянно вспыхивали драки за зерно которое катастрофически уменьшалось под натиском дорвавшихся до дармовщины, птичек.

Но есть у людей одна пословица, знать которую не дано пернатым. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, за все в жизни нужно платить. И они платили, наивысшую цену, отдавая жизнь за угощение. Когда в яме накал страстей достиг апогея, палка, удерживающая махину решетки, приходила в движение. И прежде чем пернатые успевали что-то сообразить, ловушка захлопывалась. Решетка, придавившая яму своей тяжестью, не давала пернатым ни малейшего шанса на спасение.

Склоки и дрязги в яме прекращались, как по команде. Вороны застывали, как вкопанные, вперившись в решетку, прикрывшую от них спасительное небо. А затем временный ступор проходил и они, толкаясь и шпыняясь, пытались выбраться наружу. Но отчаянные попытки откинуть решетку, призывы к сородичам о помощи, не в силах были им помочь.

Сородичи помочь попавшим в беду были не в состоянии. Спустя мгновение, оглашая свалку истошными воплями, прощаясь с сородичами и проклиная людей, стая поднималась на крыло, спеша, прочь. К яме мчались во весь опор кочегар и дизелист, предвкушая солидный улов. Он оказался даже больше ожидаемого. Десяток матерых, размером с хорошего гуся ворон, задрав головы, смотрели на них, поблескивая бусинками хитрых карих глаз, выжидая невесть что. Быть может, продолжали надеяться, что все образуется, поднимутся они еще в небеса, поспешат вослед ставшей на крыло, стае.

Но их участь была предрешена. Немногим удастся вновь взлететь в небеса и полет этот не будет столь красив и грациозен, как прежде.