Три года в Соединённых Штатах Америки - Александр Абердин

– Пару минут терпения, товарищи, сейчас вы увидите самое настоящее рукотворное чудо.

Чудо-чудом, а дующий сверху ветерок-то всё усиливался и становился с каждой секундой всё холоднее и холоднее, но между тем конденсат стал образовываться на пластинах холодильников, по ним струйками потекла вода и через три с половиной минуты сверху сначала упали первые капли, а потом полился дождик, который усиливался с каждой секундой и я предложил всем поскорее выйти и закрыть огромные ворота, чтобы не промокнуть до нитки. Мы вышли из водяной ловушки и я первым делом указал своим заказчикам на то, как над двумя другими водяными ловушками, едва различимыми в жарком мареве, быстро сгущаются лёгкие, серебристо-белые облачка. После этого мы подошли к краю площадки и увидели, как фиолетовое дно пруда покрывается водой. Между тем внутри водяной ловушки уже шумел и грохотал тропический ливень, причём с градом и вскоре дно бассейна стало затягивать туманом. Это было только самое начало, но и оно уже показывало, что довольно скоро климат в этой низине, имеющей в длину шестьдесят километров, а в ширину сорок, окруженной высокими холмами, резко изменится. По расчётам Бойла температура понизится градусов до двадцати восьми в дневное время и повысится до двадцати ночью. Холодильники ведь только приводили в действие атмосферный насос, а дальше уже работала неисчерпаемая энергия солнца.

Вооружившись биноклем, я посмотрел на ближайшую возвышенность и увидел, как по её склону стекают вниз струи тумана. Это было временное явление, хотя и очень впечатляющее, но оно обладало невероятной притягательной силой, вот только наблюдать за этой картиной слишком долго нам не пришлось, так как у подножия водяной ловушки «Милость Аллаха» сильно похолодало и её также стал покрывать густой туман. Поэтому народ стал быстро разбегаться и разъёзжаться. Я сел в лимузин «Зил-114» вместе полковником Каддафи и председателем Мао и оба потребовали включить печку. Продрогли, однако, пока смотрели, как водяная ловушка качает воду из атмосферы. С вершины холма мы поехали к ближайшему городку, в котором уже вовсю строились коттеджи для китайских крестьян. Осмотрев первый же, председатель Мао остался им недоволен. Посмотрев на меня строгим взглядом, он сердито сказал:

– Борис, живя в таких домах, мои крестьяне очень быстро обуржуазятся и забудут о коммунистических идеалах. Громко фыркнув, я насмешливым голосом ответил:

– А меня это совершенно не волнует, товарищ председатель. К тому же это уже не ваши китайцы, а полковника Каддафи, вот пусть теперь у него и болит голова по поводу того обуржуазились они или нет. Главное ведь заключается не в этом, а в том, что уже в этом году они уберут с полей отличный урожай хлопка и риса, не говоря уже о том, что засадят все приусадебные участки овощами, разобьют сады и обзаведутся скотиной. – Повернувшись к полковнику, я добавил – Муаммар, ты приглядывай за ними, китайцы большие любители свинины, так что лучше сразу же перевести их на баранину и говядину, чтобы потом не было проблем, а вот мусульмане из них получатся никакие. Полковник Каддафи улыбнулся и сказал:

– Лишь бы из них получились хорошие земледельцы, Борис, а то ведь у нас в Ливии только на побережье люди работают на земле. Скажи, а из этого хлопка мы тоже сможем делать эти ваши «ивановские ситцы», которые могут менять цвет и рисунок?

– А зачем тогда, по твоему, я вообще завёл разговор о хлопководстве? – Ответил я вопросом на вопрос и сказал – Конечно смогут и уже очень скоро мы построим в Триполи две таких прядильно-ткацких фабрики, но только после того, как ты подпишешь контракт к производственным объединение «Силуэт». Ты ведь захочешь сделать их государственными.

Полковник Каддафи отрицательно помотал головой и ответил с широкой, дружелюбной улыбкой:

– Нет, пусть они станут акционерными народными предприятиями. Когда люди работают на себя, а не на государство, они почему-то добиваются намного лучших результатов. Нашему народу нужны ваши вечные «ивановские ситцы». – Погладив рукав своего одеяния, пошитого в силуэтовском ателье, полковник Каддафи добавил – В одежде, пошитой из этой удивительной ткани, ощущаешь прохладу даже в самую сильную жару.

Председатель Мао посмотрел на него с укором, но ничего не сказал. В Китае тоже решили взять на вооружение советский опыт, но пока что не заявляли об этом громко. В Триполи я полетел вместе с ними и как только мы добрались до столицы Ливии, полковник Каддафи немедленно выплатил мне по шестьдесят миллионов долларов за каждую ветряную ловушку, но я всё же пробыл в Северной Африке ещё четыре дня и улетел только тогда, когда вода из всех четырёх прудов-накопителей хлынула в котловину и стала заполнять водохранилища. Между тем работать в Эль-Джамахирие уже сейчас стало намного легче. Над котловиной то и дело сгущались тучи и даже шел сильный дождь, чего в Сахаре в мае месяце отродясь не бывало. Я же, пока ждал этого момента, слетал на вертолёте в Средиземное море, удалившись от ливийского берега на триста восемьдесят километров. Наискосок, от Эз-Зувайтина до Марселя советское трубопроводостроительное «Сибирь» прокладывало по дну Средиземного моря с заходом на Сицилию, Сардинию и Корсику трубопровод для перекачки в Западную Европу водородного топлива.

Это было уникальное сооружение, ведь на дно моря опускалась цельнотянутая поликарбоновая труба диаметром в два метра. На борту судна водоизмещением в триста тысяч тонн, стоял громадный экструдер, который не останавливаясь ни на минуту выдавливал из себя сверхпрочную золотисто-рыжую трубу с толщиной стенок в двадцать миллиметров. Она проходила через длинный тоннельный нагреватель, прокаливалась в нём до нужной температуры и с громким шипением, вздымая клубы пара, опускалась по наклонному слипу в море. На Сицилии, Сардинии и Корсике также строились трубопроводы. Их начали строить от побережья сразу в две стороны, в море, до точки рандеву с «Сибирью», к хранилищам, а также магистральный, но уже диаметров в метр с четвертью, ведущий в Италию. Этот трубопровод строила компания «Нафта-Аджип», но по советской технологии и хотя взорвать трубу было крайне сложно, итальянцы всё же решили закопать её на глубину в пять метров и хорошенько забетонировать. Мало ли какому дураку вздумается устроить диверсию, так пусть тогда хоть основательно потрудится, прежде чем убедится в том, что это была совершенно бессмысленная затея, ведь даже труба со стенками толщиной в пятнадцать миллиметров, это примерно то же самое, что и танковая броня в метр толщиной.

На борту «Сибири» я провёл почти двое суток. Ещё бы, там готовили такие пельмени, что от стола за уши не оттащишь. К тому же там меня никто не доставал вопросами и просьбами. В общем я просто отдыхал, хотя все остальные в это время работали, причём ударными темпами, ведь судно двигалось со скоростью семь километров в час. Однако, работа вовсе не была слишком уж сложной, ведь капитану корабля всего-то и требовалось, что выдерживать курс и стремиться положить трубу там, где поглубже, а что там будет находиться под ней, его совершенно не волновало, ведь разорвать эту трубу нельзя было ничем, кроме двух, трёх сотен тонн самой мощной взрывчатки, да, и это ещё не факт, что результат будет положительным. Это всё-таки поликарбон, а не какое-то там железо. Хорошенько отдохнув на борту «Сибири», я слетал на вертолёте в Эль-Джамахирию, посмотрел на то, как во всех трёх водяных ловушках хлещет сверху вода, а она лилась даже ночью, искупался в одном их прудов и вернулся в Триполи. Всё, моя африканская командировка на этом закончилась и мы могли возвращаться в Париж.

Напоследок я побывал в военном городке Африканского Корпуса Мира. Там мне очень понравилось. Особенно то, что солдаты быстро сдружились между собой и уже хвастались, кто со сколькими негритянками успел переспать. В Ливии с этим делом было строго, а вот в ЦАР или Уганде, запросто. А что, дело-то молодое, тем более, что жалованье даже солдатам выплачивали довольно большое и к тому же сам коммодор Стирлинг весьма спокойно относился к близким контактам с местным населением, но при этом сразу же заявил, что насильников будет уничтожать не столько морально, сколько физически. Ну, а если участь, что половина советских десантников была сертифицированными целителями, а вторая половина просто умела исцелять многие заболевания и тому же самому учились все остальные солдаты и офицеры, то с этим делом ни у кого не возникало особых проблем. Лично меня это нисколько не тревожило, поскольку за время своей командировки я раз десять слетал в Париж. А вот Нинон покинула нас уже очень скоро, поняв, что её присутствие на переговорах далеко не всегда бывает желательным. У Африканского Корпуса Мира уже был свой собственный аэродром и потому я прибыл туда в первую очередь за тем, чтобы сдать с рук на руки свою охрану. Мы закатили в штабе грандиозную вечеринку, а на следующее утро я сел в самолёт и улетел в Париж.