Три года в Соединённых Штатах Америки - Александр Абердин

Не отказался я во время дегустации и от того, чтобы заценить сенегальский «Завтра туриста» – большую, семисотпятидесятиграммовую банку-плошку с рыбным супом. Вообще-то это были фрикадельки в наваристом рыбном бульоне, надо сказать, очень вкусные, хотя это блюдо изготавливалось из рыбной некондиции, в основном молодых и не очень акул, а также хвостов тунца. Что же, беднякам тоже ведь нужно что-то есть, а приготовлен рыбный суп был просто замечательно. Как мне сказал помощник президента Сенгора, снова улетевшего в США, во внутренних областях Сенегала это блюдо уже пользуется огромной популярностью из-за своей исключительной дешевизны, отменного вкуса и питательности. Ну, именно с такой целью и была разработана технология таких супов в саморазогревающихся банках. Две банки супа в день и человеку не страшна смерть от голода. Уже очень скоро, когда все пищевые предприятия начнут работать на полную мощность, такие супы станут бесплатно раздавать в тех районах Африки, где население голодает в полный рост. Поэтому я отведал этого супа не только с удовольствием, но и с уважением к президенту Сенгору, который выделял из казны средства на борьбу с голодом на чёрном континенте.

Ну, ничего страшного, Сенегал от этого не разорится, ведь банка жареного королевского дорадо стоила во Франции столько, что давала за вычетом налогов хорошую прибыль производителю, целых восемь франков, и позволяла правительству Сенегала накормить троих голодных сытным обедом. Разумеется, это не решало проблему голода в Африке в целом, но в том-то всё и дело, что мы собирались развивать экономику на всём континенте, а не только в нескольких избранных странах. Стоило это не дёшево, а если честно, то компания «Картузов Индустриаль» стояла на грани банкротства. Мы три месяца шли по нулям. Производство суперкаров и супербайков было прибыльным, ещё большую прибыль приносило нам производство новых двигателей, тем более, что правительство Франции, отказавшись от строительства нескольких атомных электростанций, заказало нам двадцать четыре огромных энергоблока, но их ещё нужно было изготовить. Имели мы заказы и на судовые энергоустановки, причём немало и даже получили аванс на их изготовление, но пока что афрономика съедала всю нашу прибыль, а пуск углеводородного завода и поставка водородного топлива в Западную Европу были намечены только на первое сентября. Поэтому я ждал того момента, когда смогу «обналичить» все те финансовые инструменты, которые наша компания уже имела на астрономические суммы.

Первым сигналом к этому была поставка отменных рыбных консервов во Францию и частично в Бельгию и Италию. Они пользовались большим спросом в первую очередь из-за своих прекрасных вкусовых качеств и абсолютной экологической чистоты. Ну, а вскоре в Западную Европу должны были пойти и другие товары – обувь, одежда, бижутерия. Тут нам большую помощь оказало производственное объединение «Силуэт», а точнее наноткани, которые проходили под маркой «Ивановские ситцы», но при этом мадам Красавкина сразу же заявила, что взамен она требует, чтобы сенегальские производители нацеливались только на африканскую тематику. Однако, самое главное событие должно произойти уже завтра и после этого я смогу с чистой совестью возвратиться в Париж. Всё это время я мотался из одной африканской страны в другую и подписывал контракты даже с теми правительствами, которые возглавляли диктаторы. Зато это давало мне возможность сказать им с глазу на глаз, чем закончатся для них самих репрессии. Судьба Бокассы и Иди Амина оказалась, ох, какой незавидной, а потому им было о чём подумать.

Всё это время меня охранял отряд Бобби Стирлинга, которому я надоел хуже горькой редьки. Большой Ману, оставшийся за главного, то и дело спрашивал, когда мне, наконец, надоест Африка и он сможет избавиться от меня. Вообще-то жаловаться им было грех, так как за это время я поднял всех на восьмой уровень, но разве же от этих типов дождёшься благодарности? Им больше всего хотелось кого-нибудь свергнуть и освободить какую-либо страну от злого диктатора. Попробуй докажи таким типам, что диктатура диктатуре рознь. Ну, ничего, уже сегодня ночью мы должны были вылететь в Триполи, а потом я пожму каждому руку и с чистой совестью вылечу в Париж. Большой Ману и его парни знали об этом и почему-то загрустили вместо того, чтобы веселиться и радоваться. Вот и пойми этих вояк. Маёвка прошла великолепно. Я думал, что мои шашлыки так и останутся не съеденными, но ничего, обошлось, их подмели подчистую. С наступлением вечера мы собрались и поехали в аэропорт Дакара. Это была далеко не последняя моя командировка в Африку, их будет скорее всего ещё немало. Мне тоже немного взгрустнулось, но на борту самолёта Ману быстро меня развеселил.

Прилетев в Триполи, мы сразу же отравились на большом автобусе-отеле в пустыню. Там, в жутко жарком районе Сахары, называемом Сарир-Тибасти, почти два месяца ударно трудился большой отряд советских строителей. Место было выбрано не случайно. Имея на руках отличные фотографии, сделанные американцами в начале двадцать первого века из космоса, Бойл определил самое удобную площадку для строительства трёх водяных ловушек среднего размера. Это была просторная низина, впадина грушевидной формы, окруженная тремя высокими, каменистыми холмами. К тому же дно этой впадины покрывал не сплошной песок. Оно было глинисто-песчаным и уже только по этому относительно плодородным, то есть на этой почве могло хоть что-то расти при наличии воды. Ну, а ещё это место было настолько жарким, что сюда не забредали даже туареги, не говоря уже про бедуинов. Им тут просто нечего было делать, но я пообещал преобразить это место, причём очень быстро, хотя и за крайне высокую плату, а расплатиться со мной должны были совместно Ливия и Китай. По приказу председателя Мао в Ливию уже отплыли сто двадцать тысяч китайских крестьян вместе со всем своим скарбом и где-то через три недели они должны были добраться морем до Триполи и затем их перевезут сюда, чтобы поселиться в Африке навсегда.

Пока для них будут строить четыре городка, я надеялся, что водяные ловушки и атмосфера решат самый главный вопрос, наполнят водой пять довольно больших водохранилищ. Бойл говорил, что это произойдёт довольно быстро, так как на трёх холмах были построены водяные ловушки с диаметром чаши в полтора километра. Рядом с впадиной был также построен аэродром, способный принимать самолёты «Ан-22», а вокруг расположилось целых три полка ливийской армии. По моей просьбе, так как если этого не сделать, то туареги, увидев воду, моментально поселятся здесь и фиг ты их потом отсюда выбьешь. Муаммар, подумав, согласился со мной. Я уже был на месте строительства несколько раз и потому прекрасно знал, какие перемены здесь произошли. К впадине было проложено прекрасное шоссе, все четыре городка уже начали строиться, но что самое главное, с завода «Метеор» сюда была доставлена сельскохозяйственная техника и даже началась разметка рисовых чеков и хлопковых плантаций. А ещё из Советского Союза в Сахару завозилось огромное количество гумуса, засыпанного в громадные, на три тонны, мешки из асфальтеновой плёнки. Точно такой же, которой было покрыто дно водохранилищ, вырытых бульдозерами. Хотя всё решала техника, пятнадцати тысячам советских рабочих пришлось потрудиться.

По-моему, ни полковник Каддафи, ни председатель Мао, который пообещал прилететь на церемонию пуска водяных ловушек, так до конца и не поверили в то, что мой проект увенчается успехом. Во всяком случае денег нам за него пока что не заплатили, а они мне сейчас были очень сильно нужны. По дороге в Эль-Джамахирию, я отлично выспался, принял душ и побрился, а потому вышел из отеля на колёсах просто красавчиком. Наступило утро и вокруг водяной ловушки, которой местные специалисты уже дали название «Милость Аллаха», собралось несколько тысяч человек. Во всяком случае сюда точно съехались на грузовиках и джипах все ливийцы. Широкую вершину холма высотой в триста с лишним метров, строители ровно срезали мощными бульдозерами и на ней был построен продолговатый, овальной формы, пруд-накопитель глубиной в сорок метров, от края которого вниз шел широкий и длинный фиолетовый лоток водосброса. В длину пруд имел почти четыре километра и два с половиной в ширину, а над ним возвышалась двухсотметровая, коническая градирня диаметром в полкилометра, изготовленная из золотистых поликарбоновых панелей, окруженная широкой смотровой площадкой, к которой шел широкий мост. По нему мы и подъехали прямо к водяной ловушке, на которой были начертаны какие-то суры из Корана, но они меня не интересовали.

Когда минут через сорок на огромном золотистом вертолёте «Ми-28» прилетели полковник Каддафи и председатель Мао, я уже весь извёлся, хотя и должен был понять, что они не торопятся. Сотни две китайцев, одетых в одинаковые синие френчи и военные мундиры, пришли на площадку минут за десять до этого. Вскоре началось торжественное бла-бла-бла, после чего мы вошли внутрь ветровой ловушки. Тут же на холме, рядом с прудом-накопителем, стояло здание небольшой, но очень мощной электростанции с роторно-лопастным энергоблоком. Специально для руководителей двух государств на просторной площадке внутри водяной ловушки был установлен небольшой пульт с рубильником и как только торжественная часть закончилась и мы вошли внутрь и я предложил Муаммару Каддафи и Мао Дзэдуну включить эту гигантскую, но до безобразия примитивную установку. Они вдвоем дёрнули за рычаг и ничего не произошло. Кроме того, что напряжение было подано на сотни тысяч пластин холодильников, расположенных над нашими головами. Через круглое отверстие, перекрытое решетчатой конструкцией, были видны не только они, но и безоблачное небо. Не смотря на утро, жара стояла просто неимоверная и как только установка была включена, прохладный воздух стал опускаться вниз и я сказал: