Исход (Том 2) - Стивен Кинг

Утром 22 декабря они приближались к Эйвону. Стью ехал по обочине шоссе со скоростью десять миль в час, над ними висели снежные тучи. Том как раз увидел впереди маленький городок с единственной белой церквушкой и укрытыми снегом крышами домов. А в следующий момент обтекатель снегохода начал крениться вперед.

— Какого… — начал было Стью, и это было единственное, на что у него хватило времени.

Снегоход продолжал крениться. Стью сдал назад, но было уже поздно. Под ложечкой у него засосало, как если бы он только что спрыгнул с вышки в бассейн, оставив позади силу земного притяжения. Кувырком они слетели со снегохода. Стью потерял Тома и Кина из виду. Холодный снег набился ему за воротник, налип на лицо. Когда он открыл рот, пытаясь закричать, снег попал ему в горло. Падение. Падение. И наконец, покой в снежной могиле.

Он, как пловец, выбирался наружу. Тело его горело от снега.

— Том! — крикнул он. Странно, но со своего места он очень четко видел возвышенность дороги и тот обрыв, с которого они сорвались, вызвав своим падением небольшой снежный обвал. Задняя часть снегохода торчала в полусотне футов внизу, напоминая оранжевый буй. Странные ассоциации… кстати, неужели Том затонул?

— Том! Томми!

На поверхность выбрался Кин, весь будто запорошенный сахарной пудрой, и стал пробиваться сквозь снег к Стюарту.

— Кин! — крикнул Стью — Ищи Тома! Ищи Тома:

Кин залаял, развернулся и направился к вздыбленному месту, где снова залаял. Выбиваясь из сил, падая, захлебываясь снегом, Стью добрался до этого места и начал разгребать. Показалась куртка Тома. Стью закричал. Том, задыхаясь, с неимоверными усилиями, стал выбираться наверх, и наконец они упали на снег, раскинув руки. Том судорожно дышал и стонал.

— Мое горло! Горит! О Боже…

— Это от холода, Том. Это пройдет.

— Я задыхаюсь…

— Все уже хорошо, Том. С нами все будет хорошо.

Они лежали на снегу, переводя дух. Стью положил руку на плечо Тома, чтобы унять его дрожь. А где-то далеко прозвучал и стих грохот еще одной лавины.

Остаток дня у них ушел на то, чтобы добраться от места их падения до Эйвона. Не было и речи о том, чтобы вытащить снегоход или хотя бы часть снаряжения — слишком уж крутым был уклон. Все это останется здесь до весны — а скорее всего, и на веки вечные, учитывая сложившееся положение вещей.

Они добрались до Эйвона через полчаса после захода солнца, замерзшие и настолько усталые, что едва хватило сил найти более-менее теплое пристанище. В эту ночь Стью ничего не снилось — лишь чернота крайней усталости. Утром они стали вновь подыскивать все необходимое для продолжения пути. В таком маленьком городишке, как Эйвон, сделать это было гораздо труднее, чем в Гранд-Джанкшен. И снова Стью подумал о том, чтобы провести зиму здесь. Если бы он сказал, что это единственно правильное решение, Том не стал бы задавать вопросов, и они просто смирились бы со своей судьбой. Но затем Стью отбросил эту мысль. Ребенок должен родиться в начале января. А он хотел присутствовать при родах. Он хотел лично убедиться, что все идет хорошо.

В конце главной улицы Эйвона они отыскали небольшой магазин, а в гараже позади него стояла пара небольших аэросаней. Они не шли ни в какое сравнение с тем большим и удобным снегоходом, который Стью пустил под откос, но одни сани были оборудованы дополнительными полозьями, и Стью подумал, что они вполне им подойдут. Не удалось найти никаких концентратов, поэтому они вынуждены были довольствоваться консервами. Вторая половина дня ушла на поиски в домах походного снаряжения, и это было не особо приятное занятие. Повсюду они натыкались на разложившиеся, застывшие на морозе останки жертв супергриппа.

В самом конце дня они нашли почти все, что им было нужно, сразу в одном месте. Это был дом почти рядом с центром, где сдавались дешевые меблированные комнаты. Очевидно, перед началом эпидемии здесь было полно молодых людей, обычно приезжающих в Колорадо проделывать все те вещи, о которых так заманчиво пел Джон Денвер. Том обнаружил под лестницей огромный зеленый пластмассовый мешок.

— Что это, Стью? Табак?

Стью усмехнулся:

— Думаю, некоторые люди так и считают. Это ядовитый табак, Том. Не трогай его.

Тщательно упаковав продукты, новые спальные мешки, палатки и другие необходимые вещи, они сложили все в аэросани. К этому времени на небе уже загорались звезды, и они решили провести в Эйвоне еще одну ночь.

Возвращаясь по скрипящему под полозьями снегу к месту их временного пристанища, Стью удивленно подумал: «Завтра Рождество». Невозможно было поверить, что время промчалось с такой быстротой, но доказательством служили его часы с календарем. Из Гранд-Джанкшен они выехали уже три недели назад.

Остановив сани перед домиком, Стью сказал Тому:

— Идите с Кином в дом и разведите огонь. А мне нужно кое-что сделать.

— А что, Стью?

— Это сюрприз, — ответил Стью.

— Сюрприз? И я его увижу? — Да.

— Когда? — Глаза Тома вспыхнули.

— Через пару дней.

— Но Том Каллен не может ждать так долго, нет.

— А что еще остается делать Тому Каллену? — с улыбкой ответил Стью. — Я вернусь через час. А ты будь готов.

— Ладно… хорошо.

Но прошло часа полтора, прежде чем Стью нашел то, что искал. Следующие два или три часа Том приставал к нему с расспросами о сюрпризе. Но Стью был нем как рыба, и к тому времени, когда они укладывались спать, Том уже забыл обо всем.

Лежа в темноте, Стью сказал:

— Клянусь, теперь ты жалеешь, что мы не остались в Гранд-Джанкшен?

— Нет, — сонным голосом ответил Том. — Я хочу как можно быстрее добраться до моего милого домика. Надеюсь, что больше мы не свернем с дороги и не упадем в снег. Том Каллен чуть не задохнулся!

— Нам просто нужно ехать медленнее и внимательнее следить за дорогой, — сказал Стью, не упомянув, однако о том, что, скорее всего, произойдет с ними, если это действительно повторится… к тому же рядом не окажется укрытия, до которого можно будет дойти пешком.

— Как ты думаешь, когда мы доберемся домой, Стью?

— Еще не скоро, старина. Но доберемся обязательно. А сейчас, я думаю, нам лучше всего поспать, правда?

— Конечно.

В эту ночь Стью снилось, что Франни и ее ужасное дитя — волк — умерли при родах. Он слышал, как Джордж Ричардсон произнес издалека: «Это грипп. Они умерли из-за гриппа. Цыпленка в каждый горшок и волка в каждую утробу. И все из-за гриппа. С нами покончено. С человечеством покончено. И это грипп».

А где-то совсем близко раздался смех темного человека.