Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– Постой!

Лешка снял с плеч Луки синий, с серебром, плащ и, догнав, протянул его напарнику. – Так солидней будет. Да и нам – виднее. Скорей возвращайся, Аргип!

– Постараюсь!

В ожидании, они забрались в рощу – ивы, немного лип, чуть в стороне – желто‑красные клены. Все так же нудно моросил дождь, и низкое небо давило своим серым брюхом долину. Алексей видел, как, накинув на голову капюшон плаща, Аргип быстро шагал к деревне. Вот обошел яблоневый сад, исчез в какой‑то ложбинке, снова появился… Ну, а дальше уже и не видно стало ничего – и что там творилось в деревне, можно было лишь предполагать с большей или меньшей степенью вероятности. Лишь стало слышно, как, почуяв чужака, занялись в селенье собаки. Полаяли и затихли, видать, посланец зашел в чей‑то дом.

Лешка в нетерпении прохаживался между деревьями – вот уж правду говорят: ждать да догонять – нет хуже напастей. Сам понимал, что может сложиться по всякому, смотря на кого нарвешься. Если хозяин гостеприимен, то и с тем надо сначала поговорить, выложить новости, послушать деревенские сплетни, до которых столь охочи сельские жители, да мало ли что еще! Если же вдруг напарник нарвется на откровенного жлоба – что ж, тогда пойдет в другой дом. Или – вернется. Ну, вернется‑то он в любом случае, рано или поздно… Если, правда, в деревне нет турок! Впрочем, даже если и есть – что с того? Судя по плащу, Аргип – весьма приличный человек, идет себе потихоньку в Видин, к знакомым, по разным там важным для него делам. Хотя, конечно, дела разные бывают… И турки тоже бывают разные, кто‑то путнику поверит, а кому‑то он явно покажется подозрительным.

Черт, что же он так долго‑то?

– Не видать? – окликнул Лешку серьезный – Леонтий.

Вместо ответа Алексей лишь хмуро кивнул – нет, мол, не видно. И сам над собой посмеялся – привык уже при слове «нет» совсем по‑болгарски кивать. Обернулся к парням:

– Как хоть деревня‑то называется? Не помните, старик не говорил?

– Говорил, да только мы не запомнили, – хихикнул смешливый – Лука. – Он вообще много чего говорил.

– Жаль, что не запомнили… – протянул Лешка, хотя и сам бы не мог сказать. Почему это – жаль? Места все шли незнакомые, и ни одно название старшему тавуллярию совершенно ничего не говорило.

– Мне кажется, он надолго задержится, – подышав на озябшие ладони, негромко промолвил Леонтий. – Сидит, небось, сейчас, разговаривает. Тепло, хорошо…

– Вино, может быть, пьет, – тут же поддакнул Лука и тихонько рассмеялся. – А, Леонтий, хорошо бы сейчас вина выпить?

– Да уж, неплохо бы… У нас в Адрианополе мы б с тобой как раз сейчас и пили.

Адрионополь… Алексей усмехнулся. Эдирнэ – по‑турецки. Не выдержал, спросил:

– Как вам под турками?

– По‑разному, – тут же отозвался Леонтий. – Смотря, какие турки!

Опа! Лешка сдержал смех – ну вот точно так же он и сам только что думал.

– У старого рынка жила бабушка Фируза, турчанка, – продолжил брата Лука. – Без нее мы б, наверное, и не выжили бы…

– Да уж, нас бы точно прибрал к рукам тот противный турок, про которого потом ходили слухи, что он людоед! – Леонтий передернул плечами. – Знаешь, я что хочу сказать, Алексей… Вот, в старые времена, лет сто тому, когда турки только что захватили город – зверствовали. Много людей убили, еще больше обратили в рабов, продали… Потом несколько восстаний было – подавили, голов поотрубали – жуть. Страшно было! А сейчас я даже не знаю, как… Наверное, мы притерпелись, привыкли… Да почти все так же осталось – так же торгуют – армяне, евреи, греки – никто их не трогает, правда налоги… Налоги в последнее время поднялись. И – бывает – время от времени янычары проводят облавы – убивают всех, попавшихся на пути, христиан, никого не щадят… Ужас! Помнишь, Лука?

– Угу, – Лука на этот раз не смеялся.

Задумался, отошел в сторону… И вдруг вскрикнул:

– Смотрите‑ка – факел!

Лешка с Леонтием дернулись разом…

И в самом деле!

По дороге прямо к ним, точнее сказать – к рощице – двигался пылающий факел. Не сам, конечно, двигался – его кто‑то нес.

– Доместицы… – вдруг прошептал Леонтий. – Кажется, так говорил старик про деревню.

А человек с факелом, между тем, подходил все ближе, да так, что можно уже стало различить плащ с понятым от дождя капюшоном. Синий, с серебряным кантом. Кстати, не такой уж и сильный дождь…

– Аргип! Это же Аргип! – радостно закричав, близнецы побежали к дороге.

Рванул за ними и Лешка, надоело и ему ждать здесь, на семи ветрах, в дождь и непогоду.

– Аргип, эгей! Как дела там?

– Ну, что, договорился?

– Как дела там?

На бегу, наперебой кричали близнецы. А за ними едва поспевал Лешка.

Черт, вот поскользнулся в грязи, упал…

А когда встал, над ним уже маячили всадники в причудливых, расшитых черными лебедиными перьями, одеждах… С копьями и тяжелыми саблями! Сипахи!

Ого! Они уже схватили парней… А что же… А что же Аргип?

А напарник как раз подходил к Лешке. И всадники гарцевали рядом!

Подошел, усмехнулся, сбросил с головы капюшон…

Лешка ахнул:

– Фекла!

– Нет…

Турок шел лесом дремучим,

Гнал пред собою невольниц…

«Турок шел лесом»

(Болгарская народная песня).

…насмешливо скривилась девушка. – Меня зовут – Халия.

– Свяжите его, – бросила она сипахам. – Да смотрите, покрепче, этот парень много чего может. Одно слово – боец.

Боец, ну надо же!

Лешка усмехнулся – никто его покуда так вот не называл. Боец…

Пленников бросили в какой‑то старый сарай, заперли, выставили часового. Рук, правда, не связывали – какой в этом смысл, уж трое‑то человек всегда смогут развязать друг друга?

Да, по приказу Феклы – Халии, с него сорвали овчину… Лешка при этом сумел скрыть ухмылку – все, что нужно было для перехода крестоносной армии от Ниша в Болгарию, он и так знал, помнил там все перевалы, а большая часть зашитой в кожух информации была уже не очень нужна, поскольку какое‑то время Лешка искренне полагал, что войско короля Владислава двинется в Болгарию с севера, через Валахию. Однако ж, нет!

Один из парней‑«электроников» – смешливый Лука – бросился к дощатой двери сарая и приложил ухо к щели.

– Утром позовут кузнеца, – уныло поведал он. – О том сейчас разговаривают… Ага, вот отошли… Кто‑то ходит совсем рядом.

– Страж – кто же еще‑то? – сев на земляной пол, невесело усмехнулся Леонтий. – Аргип‑то, что, выходит, предатель?

– Не говори «гоп», – Алексей тщательно обследовал дверь, насколько это вообще можно было сделать в кромешной тьме. Доски хорошие, крепкие, щели, хоть и имеются, да такие узенькие, что вряд ли пройдет и мизинец. Хорошая дверь, надежная, такие вместо крепостных ворот ставить, а не в какой‑то там сарай.

Предатель ли Аргип? От этого само собой напрашивающегося предположения на душе заскребли кошки… Ну, да, на первый взгляд – конечно, предатель, иначе как же Фекла… или как ее там, Халия? – узнала о беглецах?

Хотя, чего узнавать‑то? Зашел Аргип в избу – а тут вам, здрастье‑пожалте – турки во главе с Халией! Этакий вот подарочек… Скорее всего, все именно так и обстояло – в жизни еще и не такие совпадения бывают. Случай! Дурацкий слепой случай.

– Ну, сами судите, могли мы завернуть не в эту деревню, а, скажем – в следующую? – старший тавуллярий посмотрел на своих юных спутников, хотя понимал, что в темноте ни жестов его, ни взгляда, все равно, не видно.

– Конечно, могли, – отозвался Леонтий… Или Лука? Нет, тон был серьезным, значит – Леонтий. – И тогда никого не встретили бы…

– А, может, и встретили бы… – невозмутимо продолжал Алексей. – Кто знает, может, турки выставили посты во всех деревнях? Рассуждаем дальше – Халия – ну, эта турчанка – просто шла по дороге, завернувшись в плащ Аргипа… Не самая свежая идея. Жгла факел, чтобы мы, значит, хорошо рассмотрели плащ, и сами рванули к ней, словно мотыльки к огню!

– Да, вот именно – сами.

– А, может, Аргип все же…

– Может, – Лешка кашлянул. – Однако, не будем гадать, некогда. Не очень‑то мне нравиться их разговоры о кузнеце. Руки у нас свободны, мысли в голове есть – надо действовать.

– И что ты предлагаешь?

– Ха, что?! Бежать, конечно – и как можно быстрее. Я бы даже сказал – прямо сейчас, боюсь, что другого такого случай просто не будет.

Близнецы затихли, пораженные столь простым и немудреным решением. Бежать… А ну‑ка, попробуй‑ка! Легко сказать…

Дождь снаружи усилился, и крупные капли его шуршали соломой крыши. Соломой…

– А ну, подсадите‑ка!

Алексей уселся на шее одного из близнецов и принялся дотошно обследовать крышу… не торопясь, постепенно, каждую досочку… Черт побери – крепко! Ни одна не оказалась гнилой, ни одна не погнулась, не поддалась. Да, что и сказать, делали на совесть – по‑хозяйски, для себя. Сарай лишь только с виду казался старым… да и то, наверняка потому, что ночь.