Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мы находились в Коимбре, Массена написал императору письмо. Но было трудно доставить эту депешу, пробираясь по восставшей стране. Француз наверняка бы потерпел неудачу. Нужен был человек, хорошо знающий страну и говорящий по-португальски. Послание Массены взялся отвезти ди Машкарегуаш, один из португальских офицеров, последовавших за генералом д’Алорной во Францию и, как и он, поступивших на французскую службу.
Я присутствовал при отправлении ди Машкарегуаша, который переоделся в горного пастуха, взял корзинку со щенком и был уверен, что дойдёт так до Альмейды, где французский комендант ему предоставит средства добраться до Парижа. Но Машкарегуаш принадлежал одной из самых благородных семей Португалии, его элегантность и речь придворного его выдали. Он не смог обмануть крестьян, его задержали и препроводили в Лиссабон. Он был приговорён к смерти, и, хотя требовал применить к себе право знатного человека — то есть чтобы ему отрубили голову, его повесили на площади как шпиона.
Три дня, которые французы потеряли в Коимбре, позволили англичанам отойти на значительное расстояние, и нам понадобилось ещё три дня, чтобы дойти до их арьергарда в Помбале, маленьком красивом городке, центре владений знаменитого маркиза Помбала. Тело маркиза покоилось в великолепной гробнице, в огромном мавзолее, сооружённом известным архитектором. Памятник был уже ограблен английскими солдатами, отставшими от армии. Они открыли гроб и выбросили кости под ноги лошадей, которых держали там же в просторном мавзолее, сделав из него конюшню. О человеческая бренность! Когда Массена и его штаб прибыли к этой могиле, она была пуста, а останки великого министра, разрушителя ордена иезуитов, валялись в грязи!
Из Помбала французская армия пошла в Лейрию, и 9 октября наш авангард добрался наконец до берегов Тежу и занял крупный торговый город Сантарен. Там мы нашли огромные запасы всего необходимого армии, но эта приятная сторона дела была омрачена тем, что после прекрасной погоды, стоявшей до сих пор, начались ужасные осенние дожди, которые встречаются только в тропиках да на южном побережье Иберийского полуострова. Это очень утомляло солдат обеих армий. Однако наши войска дошли до Аленкера, крупного селения, стоящего у подножия невысоких гор, скорее холмов Синтры, которые образуют пояс вокруг Лиссабона, от которого нас отделяли только несколько лье. Французы рассчитывали дать сражение до вступления в Лиссабон. Зная, что этот город открыт для нас со стороны суши, в успехе никто не сомневался.
Но оказалось, что все окрестности Лиссабона покрыты фортификационными сооружениями, над которым англичане работали уже в течение полутора лет, да так, что ни маршал Ней, который провёл целый год в Саламанке, ни Массена, полгода готовящийся к походу в Португалию, не имели ни малейшего понятия о проведении этих огромных работ! Генералы Рейнье и Жюно тоже ничего об этом не знали. Но что ещё более удивительно, даже невероятно, но сегодня это уже неопровержимо, само французское правительство не знало, что горы Синтры были укреплены! Нельзя понять, как император, агенты которого проникали во все уголки, не послал кого-то в Лиссабон, что было легко в то время, когда тысячи английских, немецких, американских и шведских кораблей ежедневно доставляли на берега Тежу различные товары для армии Веллингтона, да ещё в огромных количествах. Шпиону можно было затесаться среди матросов и служащих на этих кораблях и с помощью денег разузнать всё! Именно таким способом император узнавал, что происходит в Англии, а также в основных европейских государствах. Однако он никогда ничего не говорил Массене об укреплениях в Лиссабоне, и, только прибыв в Аленкер, расположенный у подножия холмов Синтры, французский полководец узнал, что они укреплены и связаны между собой линиями, которые с одной стороны доходили до моря возле Торриш-Ведраш, центр занимал Собрал, а правый край примыкал к Тежу у Альяндры.
Накануне того дня, когда наши войска показались в этом пункте, английская армия, предваряемая спасающимся населением соседних областей, то есть более 300 тысяч человек, ушла за линии, где беспорядок достиг своего апогея!.. Те из французских офицеров, которые догадывались о том, что происходит у неприятеля, снова испытали большое сожаление о том решении, которое Массена принял две недели тому назад, — провести лобовую атаку на позиции Бусаку, у подножия которой он бесполезно потерял столько людей. Если эта позиция была бы обойдена, захваченный с фланга неприятель отошёл бы к Лиссабону, а наша армия, нетронутая и полная сил, сразу же напала бы на линии Синтры, которые, конечно, были бы захвачены. После взятия столицы англичане срочно отступили бы, понеся непоправимые потери… Но значительные потери, которые понесли французы у Бусаку, охладили пыл полководцев Массены и посеяли раздор между ними и главнокомандующим. Все пытались предостерегать Массену, самые малые бугорки представляли ему как новые горы Бусаку, взятие которых обойдётся потоками крови! Однако, несмотря на такое сопротивление, Массена направил на неприятельский центр 8-й корпус, дивизия которого под командованием Клозеля захватила Собрал, один из самых важных для нас пунктов. Ожидалась одновременная атака по всей протяжённости оборонительных линий, когда генерал Сент-Круа, который и предложил её провести, был убит пушечным выстрелом около Вила-Франки! Этот превосходный офицер проводил вместе с генералом Монбреном разведку в сторону Аленкера и двигался вдоль реки Тежу, по которой в этот момент курсировали многочисленные португальские барки, направляющие свой огонь на наши аванпосты, когда сдвоенное ядро надвое рассекло тело бедного Сент-Круа! Потеря была огромной. Для армии. Для Массены. И особенно для меня, который любил его как брата…
После смерти единственного человека, который мог дать хороший совет главнокомандующему, тот опять впал в свои вечные колебания, давал легко сбить себя с толку командирам корпусов, которые были теперь охвачены робостью, и представлял себе, что все холмы Синтры ощетинились пушками, готовыми нас разметать. В раздумьях, как поступить, Массена, который после того, как мы с Линьивилем высказали своё мнение перед сражением у Бусаку, проявлял к нам некоторое расположение, поручил нам осмотреть фронт неприятельских линий. Они были, бесспорно, мощными, но всё же не настолько, как об этом говорили.
Действительно, укрепления англичан образовывали вокруг Лиссабона огромную дугу, развёрнутую на 15 португальских лье, что составляет менее 20 французских. Есть ли такой офицер, разбирающийся в военном деле, которого можно было бы убедить, что позиция протяжённостью в 20 лье одинаково трудна на всём своём протяжении и в ней нет ни одного слабого пункта? Мы заметили несколько мест, где неприятельские офицеры и даже кавалерийские пикеты очень
