Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

Двое парней, что изображают охранников леди Багирры, получили бронекостюмы цветов клана. То есть, камуфляжной раскраски. Примерили, полупили друг друга палками, проверяя защитные свойства, а сверху надели блестящие парадные театральные доспехи. Театральные мечи в ножнах повесили за спину, в походное положение, а на пояс — ножи десантника в ножнах. Настоящие. Что могу сказать? Видные получились воины! Могучие, широкоплечие! Завтра они сварятся в своей амуниции.

Миу с Багиррой печатают мандаты на освобождение семей девушек из рабства. Мол, на основании указа Владыки от такого-то числа сего года семья такого-то освобождается из рабства и, по велению леди Багирры переселяется туда-то. Денежная компенсация такому-то за причиненный ущерб и поражение в правах в соответствии с указом Владыки в соответствующее время должна быть внесена в Учетный дом на общих основаниях. Дата (завтрашняя), печать (с эмблемой Космофлота) и подпись витиеватой закорючкой. Красивые получились бумаги.

Поздно ночью отлавливаю шатающегося от усталости Петра, увожу в аналитический центр.

— Петр, что ты можешь сказать о Багирре?

— Шикарная баба. Но любопытна не в меру. Кошка — она кошка и есть.

— Я не о том. Завтра у нее первая самостоятельная операция. Что ты можешь сказать как прогрессор?

— Вот ты о чем… — Петр трет трехдневную щетину на подбородке. — Умна, хитра, расчетлива, предприимчива. Отлично, на интуитивном уровне чувствует, у кого на бутерброде слой масла потолще. И, в то же время, у нее есть принципы и пунктик. Пунктик — это дети. За свои принципы и пунктик она будет стоять насмерть. Детей я ей дать не могу, наверно, из-за этого наш союз и развалится.

— Как считаешь, завтра справится?

— Справится, конечно. Если что, я подстрахую.

Завтракаем сонные. Один Стас бодрый. Видимо, на стимуляторах. Когда я ложился, он все еще мониторил панику в домах кланов. Линда, Мухтар и Марта помогали. Кланы послали очень много гонцов по разным направлениям. На большинство удалось поставить радиомаячки. Мухтар запустил в стратосферу еще два ретранслятора — один на север, другой на юг. Теперь шестьсот километров береговой линии и пять городов обеспечены устойчивой связью.

— Влад, я отложил твой заказ на мониторы. Мне срочно нужны киберы, — сообщает Стас.

— Хорошо… Подожди, какие мониторы?

— Так это не твой заказ? Все мощности мастерской забиты. Заказ на три десятка мониторов.

— Глупая рабыня просит простить ее, — подает голос Миу, опуская глаза в пол. Напрягаю мыслительные способности. Зачем моей благоверной три десятка мониторов?

— Для каналокопателя?

— Да, хозяин.

— Жалко. Синтез экрана нельзя прерывать. Теперь придется начинать заново. Миу, тебе надо было указать, что надо изготавливать не все сразу, а по одному. Тогда ты загрузила бы своим заказом только часть мастерской. И Стасу не пришлось бы сбрасывать твой заказ.

— Зачем столько мониторов? — удивленно смотрит на нас Стас.

— Мы решили повесить их в каютах каналокопателя вместо окон, — беру ответственность на себя, чтоб Миу не убежала прятаться в шкаф.

— Отличная идея, — одобряет Петр.

— Мальчики, девочки, вы молодцы, здорово прищучили два клана. Но когда будем Ктарру хвост пришивать? Мне ведь три ассистента нужны.

— Я сейчас не могу, — поднимает руки Стас.

— Ты по-любому не можешь. Ночь не спал, у тебя руки будут трястись.

— Как насчет завтра, рано-рано утром? Пока коты спят, — вношу предложение я.

— Тогда сегодня ложимся в десять. Багирра, будь другом, предупреди Ктарра, что сегодня все отменяется, — просит Марта.

В общем, злободневная утренняя текучка, навевающая тоску. Хочется чего-то грандиозного. С чего бы это?

После завтрака провожаю в поход спасательную экспедицию. В кузов поднялись шесть девушек и восемь парней. Петр, Миу и Багирра — в кабине. Проныру не пустил. Но пообещал показать вечером фильм, если случится что-то интересное.

Весь день занимался переработкой очередного курса ментообучения. Несколько раз связывался с Петром. Получал стандартное: Все путем, не беспокойся. Вернемся — посмеешься.

Вернулись с наступлением темноты. Не знаю, смеяться или плакать, но они даже скот привезли! Теперь у нас в оазисе полно мычащих, рычащих и тявкающих животных. Петр говорит, вывезли не всех, завтра снова поедут.

— А как с местными?

— Полный порядок. Радушие и взаимопонимание! Нас рады видеть в любое время. За ужином расскажу.

Но рассказала Миу. Петр слишком кратко и сухо излагал, без души.

Где расположено местное правление, нашли без труда. Там объяснили, где располагается районное. До районного новости из Дворца уже дошли, но без подробностей, и в нем царила паника. Леди Багирру в сопровождении рабыни в сказочно богатом ошейнике и двух охранников приняли за начальство. Петр не стал в этом разубеждать. Парни и девушки тоже подыграли.

— Вы представляете, они решили, что охранники охраняют не Багирру, а мой ошейник, — захлебываясь от восторга, сообщила Миу.

В общем, Петр предложил чиновникам своими глазами увидеть то, что вчера произошло во Дворце. И велел принести из кабины монитор, а в самой большой комнате организовать кинозал. Монитор небольшой, меньше метра по диагонали, но для сорока зрителей, никогда не видевших кино — чудо из чудес. Мешок Рикта, пятилитровая канистра легкого вина, одноразовая посуда и ненавязчивое обслуживание — как в лучших домах — все это поразило чиновников до глубины души.

Киносеанс пришлось повторить дважды — услышав о происходящем, набежали чиновники более высокого ранга, якобы «работающие на дому», и местная знать. Из-за тесноты в зале, девушкам под управлением Миу стало сложно работать. Но рикт и вино кончились, и проблема снялась сама собой.

После сеанса Петр успокоил напуганных чиновников, пояснил, что их дело — исполнять приказы сверху. Посоветовал забыть о телесных наказаниях рабов на ближайший год и сообщил, что леди Багирра забирает шесть семей для обустройства оазиса, в котором сейчас проживает. Дал Миу зачитать один из мандатов, после чего бумагу пустили по рукам.

— Максимальная благожелательность, максимальная открытость — и нас готовы были носить на руках, — усмехнулся Петр. — Миу, расскажи, как местных на машине катала.

Миу почему-то смутилась. Рассказывать пришлось Петру.

— Нашелся там один чиновник, толстый такой, типичный китайский мандарин. Очень ему машина понравилась. Ну, пока первое семейство собирало свой скраб, я разрешил Миу его прокатить. А чиновник оказался очень даже боевитый. Герой войны в молодости. Все требовал быстрей, быстрей! Трубовоз больше семидесяти не ходит, но и семьдесят по барханам — это круто! А ему все мало. Тут Миу его и уела! На склоне бархана ставит трубовоз, что называется, на два колеса, как мотоцикл. Не то, что мандарину, мне страшно стало. Тем более, этот мандарин на меня навалился. А Миу метров сто так проехала, руль резко в сторону — и бух! Мы опять на всех колесах. На нас посмотрела, скорость сбросила и тоненьким голоском спрашивает: «Вы не ушиблись? Рабыня просит простить ее, она больше не будет.» Тут на меня смех напал. Стараюсь по-кошачьи фыркать, да браню девочку, что, мол, предупреждать надо. Пассажир первый раз в кабине, его так пугать нельзя.