Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

ПРОПАЛА ЖЕНА

Глава 10

СОВЕЩАНИЕ И ПОСЛЕ НЕГО

I

— Итак, Бересфорд, — сказал генерал-майор сэр Джосайя Пенн авторитетным тоном, как и подобает человеку, удостоенному многочисленных почетных званий и орденов, — итак, что вы думаете обо всей этой говорильне?

Томми понял по этому замечанию, что «старина Джош», как его непочтительно называли за его спиной, недоволен ходом и результатами конференции, в которой они принимали участие.

— Осторожно, осторожно, ведь иначе невозможно, — продолжал сэр Джосайя. — Одни только разговоры, и ничего больше. А если кто и скажет что-нибудь дельное, то тут же кто-нибудь вскакивает и зарубает его предложение. Не могу понять, для чего мы здесь собираемся. Про себя-то я знаю. Знаю, почему я здесь. Мне больше нечего делать. Если я сюда не поеду, мне придется сидеть дома. А вы знаете, что я вынужден терпеть дома? Там все мною помыкают, Бересфорд. Помыкает экономка, помыкает садовник. Этот старый шотландец не дает мне притронуться к моим собственным персикам. Вот я и приезжаю сюда, командую всеми и притворяюсь, что делаю полезное дело — стою на страже безопасности своей страны. Вздор и чепуха! Но вы-то? Вы же сравнительно молодой человек. Зачем вы попусту теряете здесь время? Вас же все равно никто не будет слушать, даже если вы скажете что-нибудь стоящее.

Томми, которого слегка позабавило, что, несмотря на его, как он полагал, почтенный возраст, генерал-майор сэр Джосайя Пенн считает его молодым человеком, покачал головой. Этому генералу, как думал Томми, уже далеко за восемьдесят, он глуховат, страдает астмой, однако ему палец в рот не клади.

— Если бы не вы, сэр, здесь вообще ничего бы не делалось, — сказал Томми.

— Мне приятно так думать, — отозвался генерал. — Я беззубый бульдог, но я все еще способен лаять. Как поживает миссис Томми? Давно ее не видел.

Томми ответил, что Таппенс чувствует себя хорошо и ведет деятельную жизнь.

— Она всегда отличалась деятельным характером. Мне она напоминала стрекозу. Постоянно вцеплялась за какую-нибудь абсурдную идею, а потом оказывалось, что идея-то вовсе не так уж абсурдна. С такой, как она, не соскучишься! — одобрительно заметил генерал. — Не нравятся мне нудные пожилые дамы, с которыми сталкиваешься сейчас, — без конца толкуют о каком-нибудь важном Деле (непременно с большой буквы!). А нынешние девицы… — Он покачал головой. — Совсем не те, что были раньше, в дни моей молодости. Какие все были хорошенькие! А их платья из муслина! Одно время они носили такие симпатичные шляпки-капоры. Помните? Да нет, куда вам, вы в то время еще учились в школе. Чтобы рассмотреть лицо, нужно было заглянуть под этот капор. Очень завлекательно, и они это прекрасно знали. Помню, одна… позвольте, как ее звали?.. ваша родственница, тетушка кажется? Звали ее, насколько мне помнится, Ада. Ада Фэншо.

— Тетушка Ада?

— Самая прелестная девушка, которую я когда-либо знал.

Томми с трудом удалось скрыть удивление. Он никак не мог себе представить, что его тетку кто-то считал прелестной. А старина Джош вдохновенно продолжал:

— Да, хорошенькая, как картинка. А веселая какая, просто прелесть. Постоянно всех дразнила. Был у нас однажды пикник на берегу моря при лунном свете… Мы с ней отошли от всех, уселись на камень и смотрели на море.

Томми с интересом разглядывал генерала: у старика был двойной подбородок, абсолютно лысая голова, кустистые брови и объемистый живот. Вспомнил и тетушку Аду с ее усиками над верхней губой, мрачную улыбку, серо-стальные волосы, ее тяжелый взгляд. «Время, — подумал он. — Что с нами делает время!» Он попытался себе представить молодого офицера и хорошенькую девушку на берегу моря. Ничего из этого не получилось.

— Романтично, — проговорил сэр Джосайя Пени с глубоким вздохом. — Да, это было романтично. Я хотел тогда сделать ей предложение, но разве можно делать предложение, когда ты всего-навсего младший офицер? На такое жалованье не проживешь. Нам бы пришлось ждать пять лет, прежде чем мы смогли бы пожениться. Нельзя заставлять девушку так долго дожидаться. Что там говорить! Вы знаете, как это бывает. Я уехал в Индию, и прошло довольно много времени, прежде чем мне довелось приехать домой в отпуск. Некоторое время мы писали друг другу, но потом дело это заглохло. Чаще всего так и бывает. Больше мы никогда не встречались. И все-таки, понимаете, я никогда ее не забывал. Постоянно о ней думал. Помню, однажды, много лет спустя, я чуть было ей не написал. В другой раз, когда я гостил у друзей, мне сказали, что она живет неподалеку от тех мест. Я решил, что поеду, спросив предварительно, могу ли нанести визит. А потом подумал: «Не будь дураком! Она, наверное, изменилась, неизвестно, как теперь выглядит». А еще через несколько лет я слышал, как один из приятелей сказал о ней, что в жизни не видел такой уродливой женщины. Я не мог поверить, когда это услышал, а теперь думаю, это к лучшему, что я больше никогда ее не видел. Что она поделывает? Да и жива ли еще?

— Нет. Она умерла совсем недавно, кстати сказать. Недели две-три назад, — ответил Томми.

— Да что вы? Неужели умерла? Да, я полагаю, теперь ей должно было бы быть семьдесят пять или семьдесят шесть. А может быть, даже больше.

— Ей было восемьдесят, — сказал Томми.

— Скажи пожалуйста! Веселая хорошенькая Ада. Прелестные черные волосы! Где она умерла? В доме для престарелых или у нее была компаньонка? Она ведь так и не вышла замуж, верно?

— Верно. Так и не вышла. Она находилась в доме для престарелых дам. Очень симпатичный дом, кстати сказать. Он называется «Солнечные горы».

— Да, я о нем слышал. «Солнечные горы». Там, кажется, жила одна знакомая моей сестры. Некая миссис… как же ее звали? Миссис Карстер, кажется. Вы с ней там не встречались?

— Нет, я там почти ни с кем не встречался. Когда туда приезжаешь, то видишься только со своей родственницей и больше ни с кем.

— Нелегкое дело подобные визиты. Никогда не знаешь, о чем говорить.

— А с тетушкой Адой было особенно трудно. Нрава она была, знаете ли, тяжелого.

— Это на нее похоже. — Генерал усмехнулся. — В молодости, бывало, если на нее найдет, она становилась настоящим чертенком. — Он вздохнул. — Страшное это дело — старость. У одной подруги моей сестры появились в старости разные дикие фантазии. Она, бедняжечка, воображала, что кого-то убила.

— Господи боже мой! А может быть, и вправду?..

— Да нет, не думаю. Никто всерьез этому не верил. И все-таки мне кажется, —