Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

за чрезвычайно низкую плату… э-э-э… да, мистеру и миссис Перри. Что же касается настоящего владельца дома, то он живет за границей и вообще потерял интерес к этой своей собственности. Мне кажется, там был какой-то спорный вопрос, связанный с наследством, возникли юридические затруднения, а для того чтобы их уладить, требуются большие деньги, миссис Бересфорд. Я так думаю, что владельцу безразлично, что станется с домом, он предоставляет ему потихоньку разрушаться и не собирается ремонтировать — сделали кое-что с задней половиной, которую сдали супругам Перри, и достаточно. Известную цену имеет, конечно, земля. В будущем ее цена еще возрастет, а вот тратить деньги на ремонт старого разрушающегося дома обычно оказывается невыгодным. Если вас интересует собственность такого рода, я могу вам предложить кое-что гораздо более интересное. Могу я вас спросить, что показалось вам привлекательным именно в этой собственности?

— Мне очень понравилось, как выглядит этот дом со стороны канала, — объяснила Таппенс. — Он просто очаровательный. Я в первый раз увидела его из поезда…

— Ну да, я понимаю. — Мистер Сприг сделал все возможное, чтобы скрыть выражение своего лица, на котором так и было написано: «Глупость женская непостижима», и сказал в утешение: — Я бы на вашем месте постарался о нем забыть.

— Возможно, вы могли бы написать владельцу и спросить его, согласен ли он продать, или, может быть, вы просто дадите мне его адрес?

— Мы, разумеется, свяжемся с поверенным владельца, если вы на этом настаиваете, но я бы не питал особых надежд.

— Сейчас, видно, без поверенных никуда не денешься, обязательно нужно обращаться к ним за каждым пустяком. — Таппенс представилась капризной дурочкой. — А эти юристы такие копуши, никогда ничего не сделают быстро.

— О да, разумеется, закону свойственна медлительность.

— Так же, как и банкам — они такие же противные.

— Ах, банки! — Мистер Сприг встрепенулся.

— Некоторые люди вместо своего собственного адреса дают иногда адрес банка! Это ужасно осложняет дело.

— Да, да, вы правы. Но людям в наши дни не сидится на месте. Они постоянно уезжают за границу и все такое. — Он открыл ящик стола. — Вот у меня здесь имеется один домик, «Кроссгейт», — всего две мили от Маркет-Бейзинга, в очень хорошем состоянии, с прекрасным садом…

Таппенс встала:

— Благодарю вас, не нужно.

Она решительно распрощалась с мистером Спригом и вышла на площадь.

Нанеся краткий визит третьей фирме, Таппенс выяснила, что они, по-видимому, занимаются в основном продажей скотоводческих ферм, птицеферм и просто ферм, пришедших в упадок.

Последним было посещение риелторов «Робертс и Уайли» на Джордж-стрит — как оказалось, это была небольшая, но весьма деятельная фирма. Они очень хотели быть полезными, однако не проявили особого интереса к дому возле Сэттон-Чанселора, зато всячески стремились продать разные недостроенные дома за какие-то непомерные суммы — одно из таких предложений заставило Таппенс буквально содрогнуться. Энергичный молодой человек, видя, что возможная клиентка собирается удалиться, неохотно признался, что дом возле Сэттон-Чанселора действительно существует.

— Вот вы сказали — Сэттон-Чанселор. Тогда попробуйте обратиться в фирму «Блоджет и Берджес», что на площади. Они занимаются подобными домами, в основном теми, что приходят в полную негодность — окончательно разрушаются.

— Там возле канала есть прелестный домик, я видела его из поезда. Почему никто не хочет в нем жить?

— А-а, так я знаю этот дом! Это же «На берегу». Там никто не согласится жить. У этого дома дурная репутация.

— Вы имеете в виду призраки, привидения?

— Так, по крайней мере, считается. Много всякого про него говорят. Шум какой-то по ночам. И еще стоны. Я-то лично думаю, что это просто жук-могильщик.

— О боже! А мне он показался таким приятным, таким уединенным.

— Многие люди считают, что даже слишком. Представляете себе, когда зимой идут дожди? Подумайте об этом.

— Да, так много всего, о чем следует подумать, — грустно заметила Таппенс.

Направляясь к «Ягненку и флагу», где собиралась подкрепить свои силы, Таппенс бормотала про себя:

«Слишком о многом нужно подумать — зимние дожди, жуки-могильщики, призраки, звяканье цепей, отсутствующие владельцы, поверенные, банки… дом, который никому не нравится и никому не нужен, кроме меня. Но сейчас я, кажется, знаю, что мне нужно. Мне нужно поесть».

Еда в «Ягненке» оказалась вкусной и обильной — настоящая сытная еда для фермеров, не то что французские разносолы, которыми кормят туристов: густой ароматный суп, кусок свинины, яблочный пирог, сыр стилтон или, если вы предпочитаете, сливы с кремом — Таппенс предпочла сыр.

Походив без всякой цели по улицам, она вернулась к своей машине и поехала назад в Сэттон-Чанселор, так и не убедив себя, как ни старалась, что утро прошло плодотворно.

Свернув на последний поворот и оказавшись перед знакомой церковью, Таппенс увидела викария, который выходил из ворот кладбища. Вид у него был усталый. Таппенс затормозила и подъехала к нему.

— Вы все еще ищете ту могилу? — спросила она.

Одной рукой викарий держался за поясницу.

— Я стал так плохо видеть, — пожаловался он. — Многие надписи совсем стерлись. Камни же почти все повалились и лежат на земле. А у меня болит спина, и, когда приходится нагибаться, я всегда опасаюсь, что не смогу снова разогнуться.

— Я бы на вашем месте перестала заниматься этим делом, — сказала Таппенс. — Если вы проверили по церковным книгам, то от вас больше ничего не требуется.

— Я знаю, но несчастный отец очень просил меня, ему так хочется найти могилу. Я понимаю, это все напрасный труд, и все-таки считаю, что это мой долг. У меня еще остался маленький кусочек, который я не осмотрел, — у дальней стены, за старым тисом. Хотя большинство памятников в той части относится к восемнадцатому веку. Однако мне хочется выполнить поручение до конца. Тогда мне не в чем будет себя упрекнуть. Но все равно придется отложить это до завтра.

— Совершенно правильно, — сказала Таппенс. — Сегодня вы уже слишком устали. Я вам вот что скажу, — продолжала она. — Я приглашена на чай к мисс Блай, а после этого пойду на кладбище и поищу сама, хорошо? Вы говорите, от старого тиса и до дальней стены?

— О, мне, право, неловко вас затруднять…

— Ничего страшного. Я с удовольствием это сделаю. Я люблю бродить по кладбищу, мне это всегда интересно. Когда читаешь старые надписи, невольно представляешь себе этих людей, думаешь о том, как они жили, и все такое. Я с удовольствием это сделаю, право же. А вы идите домой и отдохните.

— Да, конечно. Мне действительно нужно еще поработать над вечерней проповедью. Вы добрый друг. Действительно, очень добрый друг.

Он благодарно улыбнулся