Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

какой-то гроссбух, нацарапал несколько слов на карточке и протянул ее Томми.

— Вот, держите, — сказал он. — Не знаю, что у вас за тайны. Вы ведь всегда были загадочным человеком, Томми, не так ли? Мы бы с удовольствием взяли на его выставку вашу картину. Прекрасный образчик творчества Боскоуэна. Я вам напишу ближе к делу, напомню о такой возможности.

— Вам случайно не знакома некая миссис Ланкастер?

— Так сразу трудно вспомнить. А что, она художница или что-нибудь в этом роде?

— Мне кажется, что нет. Это просто одна старушка, которая последние несколько лет жила в доме для престарелых. Она некоторым образом связана с этой историей, поскольку картина в свое время принадлежала именно ей, а потом она подарила ее моей тетушке.

— К сожалению, это имя ничего мне не говорит. Все-таки вам следует повидаться с миссис Боскоуэн.

— А что она собой представляет?

— Она, как мне кажется, была много моложе своего мужа. Это весьма незаурядная личность. — Он несколько раз кивнул, словно подтверждая свои слова. — Да, весьма интересная особа. Да вы и сами в этом убедитесь.

Он взял картину, передал ее кому-то и велел распорядиться, чтобы ее снова завернули.

— Приятно, должно быть, иметь в своем распоряжении столько помощников, — заметил Томми.

Он огляделся, только что обратив внимание на экспозицию в зале.

— Что это у вас такое? — спросил он, содрогнувшись.

— Это Поль Ягеровский, талантливый молодой славянин. Говорят, что все это он создал под воздействием наркотиков. Он вам не нравится?

Взгляд Томми остановился на огромной сетке, она, казалось, опутывала зеленое поле, на котором были разбросаны уродливые пятна, долженствующие изображать коров.

— По правде говоря, не нравится.

— Несчастный филистер, — сказал Роберт. — Пойдемте поедим.

— К сожалению, не могу. К ленчу я должен быть в клубе, у меня свидание с одним доктором.

— Надеюсь, вы не больны?

— Да нет. Я совершенно здоров. Давление у меня такое, что доктора просто испытывают разочарование, когда его измеряют.

— Так зачем же вам доктор?

— Мне нужно с ним встретиться по поводу одного человека. Спасибо вам за помощь. Всего хорошего.

II

Томми поздоровался с доктором Мерреем, испытывая некоторое любопытство. Он предполагал, что дело касается каких-то формальностей, связанных со смертью тетушки Ады, однако оставался в полном недоумении, почему доктор ничего не объяснил по телефону.

— Боюсь, я немного опоздал, — сказал доктор Меррей, пожимая Томми руку, — но сейчас такое движение, и к тому же я не очень хорошо знаю этот район. В этой части Лондона мне бывать не случалось.

— Очень жаль, что вам пришлось ехать в такую даль, — ответил Томми. — Можно было бы встретиться в более удобном месте.

— Значит, вы сейчас не слишком заняты?

— Нет, теперь я освободился. А всю прошлую неделю меня не было дома.

— Да, я звонил, и мне сказали, что вы уехали.

Томми указал доктору Меррею на стул, предложил заказать что-нибудь перекусить, положил рядом с ним сигареты и спички. После того как они оба удобно устроились, доктор Меррей заговорил первым.

— Я уверен, что возбудил ваше любопытство, — начал он. — Дело в том, что, по правде сказать, у нас, в «Солнечных горах», творится что-то неладное. Это сложное и запутанное дело, и к вам оно не имеет никакого отношения. Я, в сущности, не имел права вас беспокоить, однако мы подумали, что вдруг вам известно что-то такое, что может нам помочь.

— Разумеется, я сделаю все, что смогу. Это связано с моей тетушкой, мисс Фэншо?

— Впрямую — нет. Но косвенным образом она к этому причастна. Я ведь могу говорить с вами конфиденциально, мистер Бересфорд, не правда ли?

— Да, конечно.

— Дело в том, что я недавно разговаривал с одним из наших общих друзей. Он мне кое-что о вас рассказал. Насколько я понимаю, во время войны вы исполняли некую весьма деликатную миссию.

— Ну, я не стал бы придавать этому серьезное значение, — уклончиво проговорил Томми.

— О, я понимаю, об этом не следует распространяться.

— Просто все это быльем поросло. Столько лет прошло со времени той войны. Мы с женой были тогда молоды.

— То, о чем я хотел бы с вами посоветоваться, никак не связано с вашим прошлым. Просто я понимаю, что с вами можно говорить откровенно, полагаясь на то, что вы никому не передадите того, что услышите от меня, хотя впоследствии все это может выйти наружу.

— Вы говорите, в «Солнечных горах» случились какие-то неприятности?

— Да. Некоторое время назад умерла одна из наших пациенток. Некая миссис Моди. Я не знаю, встречали вы ее или нет, или, может быть, ваша тетушка говорила вам о ней.

— Миссис Моди? — Томми задумался. — Нет, по-моему, я ее не знаю. Во всяком случае, не могу припомнить.

— Она не принадлежала к числу старейших наших пациенток. Ей не было еще семидесяти, и она ничем серьезным не болела. Просто это была одна из тех старушек, у которых нет близких родственников и которым никто не может помогать. Я относил ее, если можно так выразиться, к категории куриц. Эти дамы, по мере того как они стареют, все больше и больше становятся похожими на эту птицу. Они квохчут. Постоянно все забывают. Попадают в неприятные ситуации, непрерывно о чем-то беспокоятся. Скандалят по всякому поводу. Они в общем-то ничем не больны. Если рассуждать с медицинской точки зрения, то нельзя сказать, что психика у них не в порядке.

— Просто они квохчут, вот и все, — подсказал Томми.

— Совершенно верно. Миссис Моди квохтала. Она причиняла сестрам массу хлопот, хотя все они искренне ее любили. Пообедав или поужинав, она тут же об этом забывала и устраивала скандал, заявляя, что ее не покормили, хотя до этого преспокойно съела обед или ужин.

— Ах, это миссис Какао! — вспомнил Томми.

— Прошу прощения?

— Извините, мы с женой дали ей это прозвище. Как-то раз мы шли по коридору, а она кричала на сестру Джейн, требуя, чтобы ей дали какао. Симпатичная такая маленькая старушенция. Ну, мы посмеялись и стали звать ее миссис Какао. Так это она умерла?

— Я не слишком удивился, когда это случилось, — признался доктор Меррей. — Ведь практически невозможно предсказать, когда умрет та или другая из твоих престарелых пациенток. Женщины, страдающие серьезными заболеваниями, те, про которых, осматривая их, думаешь, что она не протянет и года, живут после этого еще добрый десяток лет. Они настолько цепко держатся за жизнь, что их не может сломить никакая болезнь. А есть и другие, совершенно здоровые, так и кажется, что они проживут бог весть сколько, — такая