Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева

– Блевать? – ляпнул косноязычный герцог.

– Фи! – поморщилась Бофорочка, – Ну что вы! Нет, конечно… Но, похоже… как это действие называется… из головы вылетело…

– Слово на букву ''б'', которое часто употребляют мои офицеры? – пробормотал Бофор, – Но ведь не… таких слов не должно быть в твоем лексиконе! Я даже не представлял, что ты знаешь такие слова.

– Нет, смущенно сказала она, – Хотя я понимаю, что и то и другое, вами не названное действие, входят в ''добродетели'' ваших львят. А! Вспомнила! БЛЕФОВАТЬ! Я БЛЕФОВАЛА!

– О да, это они умеют, – усмехнулся герцог, – Что же Месье?

– Ах, отец, он такой урод! Он расцарапал мне все запястье своими когтями! И глаза у него были красные, как у вампира… Я была сама не своя от ужаса… А он мне еще и руку выворачивал. Просто изверг! Живодер! Палач настоящий! Это опрокидывало все мои представления о том, как должен вести себя благородный человек. И я закричала что-то вроде: ''Больно же, гад, отпусти меня!''

И, когда Шевалье де Сен-Дени увидел все это, он… влепил Месье такую затрещину, что тот отлетел на несколько шагов.

– Он ударил брата короля? – тревожно спросил Бофор.

– Это из-за меня, отец! Он защищал меня! Клянусь, у него это вышло против воли! Я во всем виновата! Скажите, разве это – преступление?

– Я не могу быть объективным, моя девочка. Пожалуй, и я не удержался бы, если бы увидел тебя в руках этого поганца. Но я твой отец. И все же… когда речь идет о принце крови, это не является смягчающим обстоятельством.

– Значит, Шевалье, по нашим законам, все-таки преступник? Значит, мужчина не имеет права защищать женщину? А коронованным злодеям все позволено? Любое насилие, любое зверство? Разве можно после этого считать, что у нас цивилизованная монархия?!

– Он принц. Он брат короля. Разве ты не понимаешь?

– Этот принц – гомосексуалист, грязный извращенец!

– И все же он принц, – вздохнул герцог.

– Я не понимаю! Неужели вы осуждаете Шевалье де Сен-Дени?

– Я? Да нет же! Я думаю, как выручить вас. Как помочь вам. Уточним детали.

– Вы думаете, этому делу дадут ход? Я поняла, Месье очень боится, что Людовик узнает о его грязных забавах. Людовик сам извращенцев терпеть не может.

– Подстраховаться не мешает, – заметил герцог, – В нашем-то славном королевстве так легко угодить за решетку, так легко потерять голову. Скажи, лицо твоего Шевалье все время оставалось под маской?

– Да. Все время.

– Он ничего не говорил?

– Нет. Ни слова. Они могли узнать его по голосу? Значит, он из высшего света, и вы его хорошо знаете? И отказываетесь сообщить мне, кто он на самом деле? И вам не стыдно так меня мучить?

– Я спросил тебя…

– Нет, отец, он все время молчал.

– Хорошо. И вы там ничего не оставили? Никаких улик?

– Оставили, – прошептала Анжелика, – Платок, которым он замотал обломок своего клинка.

– На платке были инициалы? Герб? Вензель?

– Я не помню. Кажется, была какая-то вышивка. Де Лоррен протянул платок Месье – у того кровь потекла из носа.

– После затрещины, полученной от твоего героя?

– Да, – проговорила Бофорочка, – Но, папочка, это же только в театре бывает, что платок приводит к смерти и служит обвинением. В ''Отелло'', например.

Бофор опять мысленно выразил сожаление, что его молоденькая дочь так осведомлена о том, что ''бывает в театре''.

А она продолжала:

– Зато я спасла очень важную вещь – шпагу. Хотя бы и сломанную. Сантиметров двадцать от рукояти.

– О шпаге мне ведомо, – вздохнул герцог, – Хорошо, хоть на это ума хватило. А как реагировали сообщники Месье на оплеуху?

– Все ужаснулись. Замерли. Да и сам Шевалье замер не секунду, как бы не веря, что это случилось. А потом де Лоррен сказал, на этот раз вполне серьезно, без своей обычной гадкой усмешки: ''Вам лучше застрелиться на месте, молодой человек. Мне даже представить страшно, что с вами теперь сделают''. А что с ним могут сделать, если поймают? Неужели казнят?!

– Действия Шевалье де Сен-Дени по законам монархии могут расцениваться как оскорбление величества, а это смертный приговор.

– Но нам удалось убежать! Он закрыл дверь снаружи, а ключ потом выкинул в Сену. Он почти нес меня на руках, я пришла в себя только на берегу Сены. А остальное вам известно, – вздохнула Бофорочка.

– С вами не соскучишься, милые детки, – проговорил Бофор. У герцога после исповеди дочери пропало желание открывать настоящее имя ее спасителя и организовывать свадьбу на корабле ''Корона''.

11. СЕБАСТЬЕН ДЮПОН, КОРАБЕЛЬНЫЙ ВРАЧ.

Расскажем теперь, что происходило с остальными нашими героями…Когда все убедились, что Анри и Рауль оба невредимы, их встретило оглушительное ''Ура!!!'' Народ ликовал. Бофор обнял обоих одновременно. А потом взял на руки Анри и унес в свое помещение. В этот момент Бофор не думал ни о чем, отцовское чувство оказалось сильнее разума. Капитан ''Короны'' подошел к Раулю с протянутой рукой.

– У меня нет слов, виконт! – восхищенно сказал капитан, пожимая руку виконту.

– У меня тоже нет слов, капитан, – ответил Рауль c грустной усталостью.

Но тут на него набросились друзья. Рауль принужденно улыбался, отвечая на их шутливые приветствия.

– Постойте, – остановил он их, – Отпустите меня. Мне надо сказать несколько слов нашему капитану. Господин капитан!

Ришар де Вентадорн обернулся.

– Господин капитан, – повторил он, – приношу вам свои извинения за то, что я превысил полномочия и позволил себе отдать команду вашим матросам. К этим чрезвычайным мерам меня вынудили столь же чрезвычайные обстоятельства. Надеюсь, вы не в обиде на меня? Честь имею.

И поклонился.

– Господин виконт, – столь же учтиво сказал капитан, – Какая может быть на вас обида, помилуйте? Вы действовали как профессионал…

– …Высшего класса! – вставил языкастый матрос.

И все засмеялись.

– Но довольно любезностей! – воскликнул Оливье, – Друзья мои, пойдемте выпьем за нашего героя!

– Хо! ''Куда я только не взберусь!'' Помните девиз Фуке? – захохотал Серж, – Возьми это своим новым девизом, Бражелон, тебе он больше подходит!

И по команде Сержа Пираты возопили: ''Куда я только не взберусь!'' Рауль вздохнул и отреагировал на выходку приятелей мягкой меланхолической улыбкой. Капитану бросилась в глаза неестественная бледность его лица. А приятели все зазывали Рауля на пирушку.

– Простите, что нарушаю ваши планы, но у меня чертовски болит голова.

Компания взвыла. Но Рауль не поддавался на уговоры.

– Я вынужден отказаться, – упрямо сказал он, – В другой раз. У меня действительно болит голова.