Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

Я в раздумье запустила пальцы в волосы.

— Ну, — сказала я наконец, — у них, собственно, только два выхода… и один из них — попытаться убить друг друга.

Брианна с силой потерла нос.

— Ух… — выдохнула она. — А другой… — Она посмотрела на меня, и по выражению ее глаз я увидела, что она прекрасно меня поняла.

— Я позабочусь о твоем отце, — сказала я. — Но Роджер — это уже твоя печаль.

Жизнь на склоне горы стала несколько напряженной, потому что Брианна и Роджер вели себя примерно так же, как попавшийся в капкан заяц и загнанный в угол барсук, да еще Джейми, едва мы все садились за стол, тут же уставлял на Роджера задумчивый взгляд, полный истинно шотландского неодобрения, а Лиззи сбивалась с ног, стараясь заслужить прощение всех, кто только попадался ей на глаза, а малыш решил, что сейчас как раз самое подходящее время, чтобы каждую ночь подвергаться приступам кишечных колик, и визжал, словно его резали…

Похоже, именно колики и заставили Джейми с особой энергией вернуться к строительству нового дома. Фергус и еще кто-то из арендаторов оказались так любезны, что посеяли и посадили для нас кое-что, так что, хотя у нас вряд ли осталось бы зерно для продажи, голод нам не грозил. Поэтому Джейми, избавленный от необходимости срочно браться за плуг, каждую свободную минуту проводил на гребне горы, колотя молотком и что-то распиливая.

Роджер делал, что мог, помогая в работе по ферме, хотя ему сильно мешала все еще не выздоровевшая нога. Он несколько раз отмахивался от моих попыток заняться его здоровьем, но теперь я наотрез отказалась откладывать это дело на потом. И через несколько дней после его прибытия я подготовила все необходимое и твердо сообщила Роджеру, что намерена с ним разобраться с утра пораньше.

Едва рассветало, я заставила его лечь на кровать и размотала многочисленные слои тряпок, наверченных на его ногу. Тяжелый гнилостный запах глубокого заражения ударил мне в нос.

Я вознесла хвалу Всевышнему за то, что не нашла ни красных пятен вокруг раны, говорящих о заражении крови, ни черного оттенка начинающейся гангрены. Но и без того дело обстояло хуже некуда.

— У тебя тут хронический абсцесс, ушедший глубоко в ткани, сказала я, крепко нажимая на распухшую плоть. Я чувствовала подвижные карманы гноя, и когда нажала посильнее, наполовину затянувшаяся поверхность раны лопнула — и наружу полезла желтовато-серая масса, переваливаясь через красный, воспаленный край старого пореза на подошве.

Роджер побелел, и это было хорошо заметно, несмотря на его густой загар, а его руки вцепились в края кровати, — но он не издал ни звука.

— Тебе просто повезло, — продолжила я, продолжая заниматься его ногой, зондируя рану, прощупывая каждый сустав пальцев. — Ты не дал абсцессу закрыться и даже отчасти выгнал гной, потому что все время наступал на эту ногу. Конечно, нога слегка деформировалась, но благодаря движению инфекция не ушла вглубь, а нога сохранила подвижность.

— Замечательно, — едва слышно пробормотал он.

— Бри! Мне нужна твоя помощь! — позвала я дочь, небрежно поворачиваясь к другому концу комнаты, где сидели две девушки, занятые ребенком и прядением.

— Я вам помогу, позвольте! — Лиззи вскочила, горя желанием быть полезной. Бедная девочка до сих пор мучилась раскаянием из-за того, какую роль она поневоле сыграла во всей этой истории, и всеми средствами старалась заслужить прощение, то подавая Роджеру еду, то предлагая починить его одежду… и доводя его до бешенства постоянным выражением раскаяния на лице.

Я улыбнулась бедняжке.

— Нет, Лиззи, ты не сумеешь. Возьми у Брианны малыша Почему бы тебе, кстати, не вынести его на воздух ненадолго?

Лиззи, посмотрев на меня с большим сомнением, все же послушалась, взяла Гизмо на руки и направилась с ним к двери, что-то нежно мурлыча на ухо малышу. Брианна подошла ко мне и встала рядом, изо всех сил стараясь не смотреть в лицо Роджеру.

— Я намерена вскрыть это и вычистить все как можно лучше, — пояснила я, показывая на длинный порез, покрытый струпьями. — Потом мы должны удалить мертвые ткани, обеззаразить их — и надеяться на лучшее.

— Что ты подразумеваешь под «удалить»? — спросил Роджер. Я отпустила ногу, и его тело слегка расслабилось.

— Я имею в виду, что надо очистить рану, хирургическим или не хирургическим способом убрать омертвевшие части мышц или кости, — пояснила я. И снова потрогала его ступню. — Ну, вообще-то я не думаю, что кость задета, хотя могут быть небольшие поражения хрящей… Да не беспокойся ты, — добавила я, похлопав его по колену. — Удалить — не значит отрезать. И это даже не больно.

— В самом деле?

— Именно. Вот когда я буду очищать и дезинфицировать рану, это ты почувствуешь. — Я посмотрела на Брианну. — Пожалуйста, держи его покрепче за руки.

Брианна колебалась не больше секунды, потом подошла к изголовью кровати и взяла Роджера за руки. Он позволил это, глядя на Брианну. Они коснулись друг друга в первый раз после почти годичного перерыва.

— Держи как следует! — сказала я. — Это самая неприятная часть процедуры.

Потом я уже не смотрела на Брианну, просто работала как можно быстрее, расчищая скальпелем всю эту дрянь, выжимая гной и срезая слои омертвевших клеток. Я ощущала напряжение, охватившее мышцы ноги Роджера, и как слегка выгибалось его тело в моменты самой сильной боли, — но он не издал ни звука.

— Не хочешь что-нибудь закусить, Роджер? — спросила я, открывая свою драгоценную бутылочку со спиртом, слегка разведенным водой, чтобы промыть очищенные плоскости. — Это помогает… сейчас будет здорово жечь.

Роджер промолчал; за него ответила Брианна.

— С ним все в порядке, — уверенно сказала она, — Продолжай.

Когда я начала поливать рану спиртом, Роджер сдавленно замычал и непроизвольно перевернулся набок, а его нога дернулась. Но я удержала ее на месте и продолжила дело, спеша изо всех сил. Когда же я закончила и снова закупорила бутылку, то наконец в первый раз посмотрела в сторону изголовья кровати. Брианна сидела на краю, крепко обхватив руками плечи Роджера. Его лицо зарылось в ее колени, руки вцепились в талию Брианны. Брианна отчаянно побледнела, но тем не менее улыбнулась мне, хотя и с трудом.

— Все, мама?

— Самая тяжелая часть позади. Теперь еще кое-что нужно сделать, но это мелочи, — заверила я их обоих. То, что мне было нужно, я подготовила еще два дня назад; в такое время года труда это не составило. В тени деревьев висела оленья туша, купавшаяся в волнах душистого дыма — под ней тлели обрубки ствола гикори. Но моей целью было мясо, куда хуже сохранившееся.

Отлично, подумала я, оно достаточно долго тут простояло. Я взяла небольшую миску, стоявшую недалеко от двери, и вернулась в дом.