Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

Взгляд упал на собственную, левую руку, упакованную в тяжелый и неудобный браслет.

…Интересно, каким образом создатели этого дивного украшения умудрились сплавить стекло и металл? Антимагический наруч был даже не двух, а трехслойный: обычная, хотя и очень прочная сталь сверху, темное зеркальное стекло изнутри, а между ними тонкий, тоньше волоса, слой анеботума — Марк его даже не разглядел, просто угадал. По характеристикам.

Зато теперь стало полностью понятно, почему можно дотянуться только до стихии-антагониста. Зеркало же, да еще обращенное вовнутрь. Но если анеботум… То, по любому, портальная магия, а значит… Значит, до своей стихии, или до родственной тоже можно достать порталом. И очень просто!

Нет, конечно, на счет "просто" — это он погорячился, расчет будет адски сложным, но и всего лишь… Ничего невозможного в нем нет.

Когда снова по-кошачьи мяукнули дверные петли, Марк был по уши в формулах и почти не обратил внимание на конвойных, которые привели пожилого жреца с лысой, как колено, головой.

— Здравствуй, сын Неба, — тихо, вкрадчиво произнес он. Голос, как и у всех жрецов, был звучный и очень красивый. Специально их тренируют? Точно так же, как и приходить не вовремя?

— Извините, ваша Святость, — отмахнулся Винкер, — присаживайтесь куда-нибудь. Я сейчас закончу… наверное. Но, вообще-то, я не верующий, так что если вы торопитесь…

— Я подожду, — так же тихо и терпеливо ответил жрец и опустился на койку, застеленную шерстяным одеялом.

В камере стояла тишина, лишь поскрипывало перо, да жужжала муха, залетевшая сквозь окно под потолком.

Сколько прошло времени, Винкер не знал — слишком увлекся. Но когда последний символ занял положенное место, числа сошлись до четвертого знака после запятой и он, удовлетворенно и слегка самодовольно улыбаясь, выпрямился — пожилой жрец все еще сидел на койке. Кажется, он даже не пошевелился.

— Простите, — произнес Винкер с искренним сожалением, вставая и кланяясь, — со мной такое бывает не часто. Обычно я неплохо чувствую время.

— Пустое, — жрец шевельнул пальцами. Глаза у него были глубокие, светло-карие с легкой прозеленью и теплые, как вода в лесных ручьях. — У меня время есть.

— В отличие от меня, — кивнул Винкер. — Я слушаю вас, ваша Святость. Хотя не понимаю, зачем жрец махровому и законченному атеисту. Вряд ли вы убедите меня, что я всю жизнь ошибался. И вряд ли я соглашусь так резко повернуть, когда моей земной дороги осталось всего пара шагов… Ну, хорошо, пара десятков. Или сколько там до виселицы?

— Сто сорок два, — спокойно ответил жрец.

Брови Марка шевельнулись.

— Я знаю так точно, потому что не раз проходил этот путь, сопровождая тех, кто решил мне довериться.

— А-а, — сообразил Винкер, — тогда понятно. Ну что ж… Я пройду этот путь один. Полагаю — не заблужусь. А если что — конвойные помогут.

— На суде вы вели себя более чем достойно.

— Вы?!! — запнулся Марк, не зная, как тактично задать вопрос.

— Нет, я не прятался за занавеской. Незачем. У вас на груди артефакт, через который я могу слышать все, что происходит с вами.

Винкер нахмурился и полез под рубашку.

— Вы имеете в виду этот медальон? Кстати, удовлетворите мое любопытство. Я никогда раньше не видел этого символа. Что он означает?

Жрец… улыбнулся. В это трудно было поверить, но он и в самом деле улыбнулся приговоренному.

— Если бы мы с вами встретились в другом месте, я бы ответил, что знать такие вещи вам нельзя. И что я могу ответить — но после этого вам придется умереть. Или вступить в наше братство.

— Но теперь-то ограничения сняты…

— Вы не веруете, но, как я заметил, блестяще и разносторонне образованы. И наверняка знаете, что означают символы на шенге?

— Два треугольника означают шесть орденов, по углу на каждый. Круг — договор на алтаре.

Жрец слегка, едва заметно поморщился:

— От ученого я ожидал несколько иного, но — да. Официальная версия именно такая.

— Есть и неофициальная?

— Есть. Два наложенных друг на друга треугольника с легким смещением, заключенные в круг… Даже, скорее, в овал. На что это, по-вашему, похоже?

— На портал, — пожал плечами Винкер, — они считаются по трем точкам, а зеркала всегда овальные, либо круглые. Но Храм не любит порталов. А некоторые… не будем показывать пальцем и называть имена — так просто ненавидят, считая ересью и демоновым искушением.

— Некоторые из-за своей твердолобости и дурацких принципов отказываются от дружеской руки, просто потому, что ее протягивает Храм.

— Простите, если я вас невольно обидел, но Храм… — Марк смутился, чуть ли не впервые в жизни.

— Храм бывает разным, — перебил жрец. — Ваша мать, кстати, это отлично понимала. Умнейшая была женщина.

Марк легко, почти неощутимо вздрогнул. Было бы верхом наивности считать, что жрец этого не заметил, он не производил впечатления олуха или растяпы. Скорее. его можно было сравнить с профессором Эйстлером.

И — с ним точно не стоило играть игры. Он не Беата, далеко не Беата. Небось, тоже не нужен амулет, чтобы отличить правду от лжи. А уж умолчание расколет влет.

Марк опустился обратно на стул, напротив жреца и вытянул из-за ворота псевдо-шенгу.

— Если два треугольника — портал, то три разомкнутых угла… арка? Ворота в… другую вселенную? — в карих глазах мелькнуло что-то похожее на смесь одобрения и досады и Марк подался вперед, — Вы — человек?

— Я — да.

Это "я" было очень красноречивым. В голове у Винкера немедленно закрутился хоровод из тысячи вопросов. Они толкались, пытаясь вытеснить друг друга и пролезть вперед. Винкер молчал, пытаясь уговорить бурю в голове. А жрец… жрец тоже молчал. Он, похоже, просто ждал. И дождался.

— Моя мать… Как ее звали?