Под куполом - Стивен Кинг

24

Кроме братьев Бови и Роджера Кильяна, на трибунах спортивного зала в средней школе сидело еще десять новых офицеров только что родившейся Службы внутренней безопасности Честер Милла, и Большой Джим только начал речь о возложенной на них ответственности, как вдруг завелась пожарная сирена. «Парень поспешил, — подумал он. — Я не могу доверять ему, Господи спаси мою душу. Никогда не мог, но сейчас он становится еще более ненадежным».

— Итак, ребята, — произнес он, смотря прямо на Мики Вордло («Боже! Какой бычок!»). — О многом хотел я вам сказать, но, кажется, нам предстоит какое-то срочное дело. Ферн Бови, ты часом не знаешь, есть ли у нас в пожарном участке переносные помпы?

Ферн ответил, что он заглядывал в пожарный сарай в этот вечер, просто взглянуть, что за оборудование там может быть, и видел там с дюжину заплечных насосов. Все заполненные водой, и им это как раз сейчас пригодится.

Большой Джим, думая, что сарказм следует приберегать для тех, кто имеет достаточно масла в голове, чтобы его уловить, сказал, что это Добрый Господь так проявляет заботу о них. И еще он сказал, что, если сейчас это не ложная тревога, он назначает Ферна главным пожарным, а Стюарта Бови его заместителем.

«Ну что, пронырливая ведьма, — думал он, смотря на новых офицеров, которые с сияющими глазами, желая поработать, привставали со стульев. — Теперь увидим, понравится ли тебе совать нос в мои дела».

25

— Куда ты теперь? — спросил Картер.

Он привел свою машину с выключенными фарами туда, где Вест-стрит растворялась в шоссе 117. Здание, которое стояло здесь, когда-то принадлежало заправке Тексако, которая закрылась в 2007 году. Совсем рядом с городом, но хороший, удобный тайник. В том направлении, откуда они приехали, эрекция пожарной сирены достигла максимума и первые языки огня, скорее розовые, чем оранжевые, уже лизали небо.

— А? — Джуниор засмотрелся на возрастающее сияние. От этого зрелища он почувствовал возбуждение у себя в штанах. Ему подумалось: как хорошо было бы, если бы у него осталась, хотя бы одна подружка.

— Я спросил, куда ты теперь. Твой отец сказал, что надо найти алиби.

— Я покинул экипаж № 2 за почтой, — произнес Джуниор, неохотно отрываясь глазами от пожара. — Я на патрулировании с Фрэдди Дейтоном. Он и скажет, что мы были вместе. Все время. Отсюда я могу пойти напрямик. А могу вернуться по Вест-стрит. Позырю, как там разгорается. — Он выдал высокое хихиканье, почти девчачье хихиканье, и Картер бросил на него странный взгляд.

— Не смотри очень долго. Поджигателей всегда ловят, когда они возвращаются посмотреть на свои пожары. Я видел это по «Их разыскивает Америка»[326].

— Да на хер кому-то вступаться за эту прошмандовку, кроме Бааарби, — произнес Джуниор. — А ты как? Ты куда собираешься?

— Домой. Ма скажет, что я сидел дома весь вечер. Попрошу ее, чтобы поменяла мне повязку на плече — болит адски там, где эта падлючая собака погрызла. Приму аспирин. А потом пойду, помогу тушить пожар.

— У них в амбулатории и в госпитале есть лекарства, более крутые, чем аспирин. И в аптеке тоже. Неплохо было бы нам порыться в том дерьме.

— Несомненно.

— Или… как ты относишься к кристаллам? Думаю, я мог бы достать.

— Мет? Никогда в жизни. Но я бы не отказался от окси.

— Окси! — воскликнул Джуниор. Почему он сам ни разу не упомянул об оксиконтине? Он, наверняка, помог бы ему с головной болью лучше, чем зомиг или имитрекс. — Эй, братан. Твоя правда!

Он задрал руку. Картер стукнулся с ним кулаками, но закидываться таблетками вместе с Джуниором намерения он не имел. Джуниор стал каким-то странным.

— Лучше тебе уже пойти, Джунс.

— Уже отчаливаю, — Джуниор открыл двери и направился прочь, немного прихрамывая.

Картер сам себе удивился, ощутив непонятное облегчение от того, что Джуниор наконец-то его покинул.

26

Барби проснулся от звука сирены и увидел, что перед камерой стоит Мэлвин Ширлз. Ширинка у парня была расстегнута, в руке он держал свой огромный член. Увидев, что Барби смотрит на него, он начал мочиться. Явно задался целью достать до топчана. У него это не получилось, и он удовлетворился тем, что набрызгал по бетону мокрую букву S.

— Давай, Барби, пей, — сказал он. — Ты же испытываешь жажду. Она немного соленая, но какая тебе к херам разница.

— Что горит?

— А то ты не знаешь? — произнес Мэл с улыбкой. Он все еще оставался бледным — несомненно, потерял много крови, — но повязку на голове имел свежую, чистенькую.

— Прикинемся, что нет.

— Твои дружки произвели поджог редакции, — сказал Мэл, на этот раз выщерив зубы.

Барби понял, что мальчик обозлен. И напуган тоже.

— Хотят напугать нас, чтобы мы тебя выпустили. Но мы… не… пугливые.

— Зачем я жег бы газету? Почему не городской совет? И кем могут быть те мои дружки?

Мэл заправлял член назад себе в штаны.

— Завтра ты уже напьешься, Барби. Об этом не беспокойся. У нас будет целое ведро воды, и твое имя на нем будет написано, и губка при нем.

Барби молчал.

— Ты видел, как притопляют там у тебя в Ираке? — Мэл кивнул, словно знал, что Барби такое видел. — Теперь ты попробуешь это на себе. — Он продвинул через решетку палец. — Мы узнаем, кто такие твои соучастники, говноед. А сначала узнаем, что ты сделал, чтобы запереть наш город. Притопление? Никто его не выдержит.

Он, было, отправился прочь, но вдруг развернулся.

— И не в пресной воде. В соленой. Это главное. Подумай об этом.

Мэл пошел, тяжело шлепая по коридору, со склоненной головой.

Барби сел на топчан, взглянул на подсыхающие отпечатки Мэловой мочи на полу, прислушиваясь к сирене. Подумал о блондинке в пикапе. Девушке, которая едва не решила его подвезти, а потом передумала. И закрыл глаза.

Пепелище

1

Расти стоял на разворотной площадке перед госпиталем и смотрел на пламя, которое поднималось где-то на Мэйн-стрит, как вдруг у него на поясе зазвонил телефон. Рядом стояли Твич с Джиной, девушка держала Твича за руку, словно искала защиты. Джинни Томлинсон и Гарриэт Бигелоу спали в госпитальной ординаторской. Обход делал тот пожилой мужчина, который согласился стать волонтером, Терстон Маршалл. Он оказался на чудо опытным. Свет есть, аппаратура вновь работает, на некоторое время топлива хватит, дела улучшились, и все идет нормально. Пока не заверещала сирена, Расти даже не осмеливался радоваться за себя.