Повелитель теней. Том 3 - Лариса Куницына

Фароком, голову которого Антон держал на своих коленях. Лисёнок жалобно заскулил, перепрыгнул на грудь юноше и принялся облизывать его лицо.

- Хватит, Юки, - прошептал Фарок и, поморщившись, отодвинул его мордочку от своего лица.

- Эй, парень, ты жив? – воскликнул Юшенг.

- Да, но по мне проехал танк. Тяжёлый. С полным вооружением.

- Господи, как ты нас напугал! - воскликнул Антон. - Погоди, ты назвал этого зверя Юки?

- Он загрыз Ротамона, - сообщил Юшенг. – Представляете? Никто не мог с ним справиться, а он просто загрыз его.

- Он родился лисой, - ответил Фарок и открыл глаза. – Ему больше нравится быть щенком. Он постоянно превращался, когда спал у меня в ногах. Я обалдел, когда увидел это впервые, а потом привык. Он хороший оборотень… - улыбнувшись, он потрепал лисёнка по загривку.

- Судя по хвостам, это хули-цзин, лис-оборотень, его ещё называют кумихо и кицуне, - заметил Юшенг, внимательно разглядывая щенка. – Он превращается в человека?

- Точно, - Фарок кивнул и приподнялся. – А где Авсур?

- Он уехал. Кстати, он сказал, что ты его сын. Это правда? Он решил, что ты мёртв.

- О, это плохо! – нахмурился юноша и протянул Антону руку, чтоб тот помог ему подняться. – Что он сказал?

- Он сказал, что остановит Ротамона, даже если ему придётся вместе с колдуном уничтожить весь этот мир.

- Чёрт! – воскликнул Фарок. – Надо спешить! Помогите мне! Если мы их не остановим, они тут камня на камне не оставят!

- Кого их? – забеспокоился Юшенг, помогая ему встать.

Но Фарок только отмахнулся и, посмотрев в сторону леса, свистнул, призывая кошек.

Авсур сам не заметил, как примчался по горным тропам обратно в город. В груди его кипела ярость, сердце болело от невосполнимой потери, но взгляд был сумрачен и твёрд. Он всё решил. Ему придётся уничтожить этот мир, чтоб остановить здесь великое зло, которое может вырваться в космос и порабощать планету за планетой, среди которых однажды окажется Орма. Он не размышлял о последствиях и не думал, какую ответственность возьмёт на себя. Он просто всё решил, и теперь думал лишь об одном: скорее добраться до города, успеть до того, как туда явится Ротамон, и первым встретиться с Сёрмоном.

Большие мягкие лапы его пантеры уверенно ступали по камням. Кошка прыгала, мягко приземляясь на маленькие площадки, чтоб сократить путь. Небо над головой постепенно темнело и наливалось сочным синим цветом. Было тихо, лишь мягко шелестел в кустах лёгкий ветерок, хрустели камни под лапами кошки, да стучало его сердце, отсчитывая минуты до рокового шага.

В город он въехал уже в сумерках, когда в домах и вдоль мощёных дорожек приветливо загорались золотые огни, а по улицам, почтительно кланяясь, ходили его соплеменники в красивых нарядах. Он осуществил свою и их мечту, создав маленький кусочек благословенной старой Ормы в чужом мире, они нашли здесь дом и покой, к которому стремились долгие годы войны и скитаний. И теперь всё это должно будет исчезнуть, так или иначе. Он смотрел вокруг, невольно представляя, как белеют и мрачнеют эти живые смуглые лица, как дети тянут к нему худые ручонки с чёрными загнутыми когтями, и понимал, что лучше уничтожить всех их до того, как будут разрушены их души и изуродованы тела, до того, как они превратятся в орудие безумного колдуна, получившего слишком много силы, которая благодаря им ещё возрастёт.

Подъезжая к своему дому, он остановился, невольно залюбовавшись этим деревянным дворцом, выстроенным вокруг огромного дерева. Они так и старались жить в этом мире, не воюя с природой, а вживаясь в неё и стремясь к гармонии. Но медлить было нельзя, и он с усилием отвёл взгляд от мерцающих гирлянд фонариков, висящих в глубине ветвей.

Спрыгнув с седла, он хлопнул пантеру по спине, и она, издав бархатное рычание, сама направилась в сторону своего загона. А он посмотрел в небо и свистнул, призывно подняв руку. Филин мог быть далеко, он мог охотиться в лесу на мелких грызунов или просто спать после сытной кормежки в ветвях сосны возле водопада. Но он должен был услышать зов и прилететь, потому что эта загадочная птица уже давно стала частью странного и ужасного тандема, на котором зиждилось могущество Проклятого, мерзкого, злобного и совершенно безмозглого демона, смыслом существования которого была смерть и разрушения.

Птица прилетела и с клёкотом спланировала на его предплечье, а потом, привычно перебирая когтистыми лапами, по руке взобралась на плечо и потёрлась клювом о его висок.

Авсур взбежал по ступеням крыльца и, не обращая внимания на кланявшихся ему слуг, прошёл по залам и поднялся на второй этаж. Внешняя дверь в покои Сёрмона была распахнута, и он стремительно миновал его изукрашенные комнаты, наполненные дорогими вещицами, чаще ворованными, чем купленными. Эта мысль тенью мелькнула в его голове и исчезла, потому что он остановился возле массивной двери, за которой Сёрмон прятал свою никому не нужную библиотеку, набитую нечитаемыми книгами и свитками, тем более непонятными оттого, что написаны они были на языке, неизвестном никому в маленькой ормийской колонии, кроме, разумеется, самого Сёрмона. И всё же он ревностно защищал свои сокровища, накладывая на двери сложные заклятия.

Авсур решительно постучал в дверь и крикнул:

- Открывай, Норан! Это я!

Сначала было тихо, и эта тишина и промедление старого друга вызвали у него раздражение, а потом за дверью послышался настороженный голос:

- Ты один там?

- Да, один! – ответил Авсур, и птица недовольно нахохлилась, словно не соглашаясь с таким заявлением.

- А почему у тебя такой голос? – подозрительно спросил Сёрмон, после некоторого молчания.

- Какой ещё голос? – рявкнул Авсур.

- Возбуждённый и злой. Что-то случилось?

- Да, случилось! Может, ты сперва откроешь мне, а потом я расскажу тебе об этом?

- Нет, Рен, - возразил Сёрмон. – Я не стану открывать. Не сердись, но ты же сам велел мне запереться и избегать контактов с кем бы то ни было! Может, в тебя тоже вселился этот колдун?

- Ты с ума сошёл? – раздражаясь ещё больше, спросил Авсур. – Неужели ты думаешь, что он может как-то влиять на меня?

- Кто