Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

сейчас, здесь и смотря же на это все со стороны, участвуя же в этом еще и сам так или иначе, ему вдруг стало уже и жалко ее, пусть же и не впервые и не потому, что она сама по себе такая и слабая, а чисто же и по-человечески же, как и так же вновь захотелось спрятать ее от ее же все брата и своего же друга, защитить от него, так еще же и всех, от нее же самой, ну а перед этим еще и от себя, но и так же и здесь же он еще и понимал, что и как бы от этого ей сейчас ни было плохо, больно, не нужно им с ней излишне тянуть и растягивать, доводить постепенно и до крайней же точки, что он уже и один почерпнул на собственной же шкуре, продиктованное изначально и чуть ли и не всеми, связанное же с его же уже и прошлым, что лучше рвать, а там и драть, отдирая наживую и насильно, сразу и в моменте, надавив же еще при этом всеми и со всех же сторон, дабы и выдавить уже весь гной и не возвращаться к нему более, не разносить тем самым еще больше и повсюду же эту старую рану-заразу уже и по другим же местам сеткой и паутиной, так еще же при этом и занося к ней же новую, просто уже помучиться раз, отмучиться и успокоиться, что она ведь и сама тоже знала, пусть так же все подсознательно и скорее неосязаемо, на инстинктах и рефлексах же принимая же до сих пор участие в его избавлении и выздоровлении, путаясь под его ногами и то и дело же еще попадая под руку, когда надо и нет, но больше же и когда не надо и горячую, только силой же его воли и характера уже остывающую, и пусть же еще так же сама и противилась этому, не зная опять-таки так же и всего сознательно, боясь же вновь от противного уже наперед и на несколько же шагов, но и он же пока не мог конкретно с этим же ничего сделать, как и остальные, но мог же разве что отдать ей таким образом должное в другом, не оставаясь в должниках и с последним же словом, чего она так и не любит, помочь ей этим же ее и не одновременно же лекарством — экстерном.

— Я все помню, Егор! — Прошипел затем Женя и почти убрал спокойно руку вновь в карман, как и опустил же ее уже в него резко и жестко, только и поймав же ее пусть и слегка еще, но и все же ведь дрогнувшей, уже чисто и на автомате потянувшись ей вперед и к Софии, за нее, чтобы при- и обнять. И тут же дернул шеей из стороны в сторону, как и головой, будто бы и разминая их, и со всей силы вернулся в вертикальное и ровное, прямое положение всего тела, сжавшись изнутри и держась так, чтобы внешне уже и не сдать. Ведь если сделает это сейчас и все же обнимет — мало же того, что и спротиворечит себе и своей же еще правой сжатой с ее же все волосами внутри руке, так еще же и саморучно вывесит себе белый флаг, ознаменовывая же тем самым свой же финиш и капут, проигрыш и ее же победу, просто простив же ее вновь. Простив же ей все и опять. Снова! Как и в прошлый раз. И пусть уже скорее и позапрошлый. И все же — этого же и так же просто уже никак нельзя было допустить. Не работает же уже так. Не получается и не исправляется. Да и что уж говорить о сейчас, когда и он же сам так близок к ее правде. И когда ее же крик о помощи — разве что и самим криком о ней не сопровождается. Не говоря уж и за эту же конкретную истерику. Да и ее же изначально еще черные одеяния. Только же еще и без костей. Как и не пиратский же флаг. Но и ведь не до конца. А пока же еще и уже — флаг смерти на костях. Что хуже, а что лучше? Прям ведь и пир во время чумы. Обтянувший своей черной же тканью осунувшееся и похудевшее, побледневшее же еще будто и несколько же раз, как и на несколько же тонов из-за этого и всего, тело. И это же еще только внешние признаки: чумы, смерти, войны и голода на половину же, второй же из которых он явно и в мозги же Розы отливает до сих пор. А что же внутренне? Страшно же было узнавать, а ведь и не знать — еще страшнее. При всей же еще и уже не шаткости ее морального и психического, душевного на момент положения. Как и его же, в свою очередь, зубов, что почти что уже и крошились, а ведь должны же и не у него, так еще и не от силы же сжатия, как и удара, а от только лишь осознания того, что еще могло крыться за этим всем. Не от понимания же еще. Как и тем более же не от принятия уже. С припиской же при этом: возможно. И тут же в скобочках: не. И пока же что — крылось. «И вот только бы все кости были целы»: крутилось лишь пока в его голове, дабы уже и за что-то же зацепиться, подержаться и удержаться, сдержаться. Не хуже, чем и сама же София за свои же все рукава. А и точнее же: не лучше. Наравне же все же — никаком. Так еще же и параллельно в его же уже вновь случае с мыслями о том, что если она и лечится, если уж и недостаточно пока регенерирует, то и так же ведь не полностью. Да и ведь не успевает еще, наверняка. Не всегда же еще интересно ломать и тут же чинить игрушку, пусть она и делает это сама за себя, как и в случае же до этого и с Владом, чтобы снова и будто бы уже новехонькую ломать. Иногда еще интересно именно доламывать до конца, ища и находя ее предел. И так — предел за пределом. Преодолевая же их друг за другом: от начала же и непосредственно к концу. Ведь и вопрос же был