Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

– Нет. Просто взяла, – шмыгнула носом девчонка.

– Ай-ай-ай! Красть, между прочим, грешно.

– Да знаю я, – Аманда сразу же принялась оправдываться, ей вовсе не хотелось выглядеть нечистой на руку в глазах столь благородного кабальеро. – Я бы спросила – парни мне б его и так дали, просто некогда было спрашивать, вот я и взяла, пока вы купались. Нехорошо поступила, скажете?

– Скажу, что ты умница, – рассмеялся князь.

– Нет, правда?

– Правда-правда. Ну что – разведем костер, да пойдем рыбку ловить? Удилища я сейчас вырежу.

На второй день пути горы уже приблизились настолько, что от величественных, покрытых туманом скал просто захватывало дух. Вожников откровенно любовался раскрывавшимся с каждым шагом пейзажем, а ближе к вечеру все чаще делал привалы, искал подходящую для ночлега пещеру, или хотя бы дерево с плотной и развесистой кроной – прошлой ночью беглецы попали под дождь, изрядно вымокли и продрогли. Правда, потом, утром, подсушились на жарком солнышке, но Аманда иногда покашливала, что сильно беспокоило Егора – никаких антибиотиков в этом мире, конечно же, не имелось, воспаление легких или какой-нибудь там пошлый бронхит – болезни серьезные и почти всегда смертельные. Хорошо хоть ребра у девушки, судя по всему, зажили, видать, все же не сломаны, просто ушиб.

– Вон там, в отрогах, должны быть пещеры, – нагнав князя, Аманда показала рукой на желтеющие впереди кряжи, поросшие ивой и редкими пиниями.

– Откуда ты знаешь? – удивился Егор.

Девушка закашлялась:

– Тропинки везде, видите? В разные стороны. А куда тут можно ходить, когда до Манрежи – полдня пути, никак не меньше, уж, во всяком случае, до темноты никак не успеть. Вот путники и искали удобное для ночлега место – и мы поищем.

– Поищем, – улыбнулся молодой человек, невольно любуясь своей юной спутницей, которую не портило даже ужасное рубище, содранное с какого-то пугала еще на побережье.

Хорошая девушка Аманда. Красивая, умная, юмор понимает, к тому же и выносливая – вон сколько уже отмотали, а ей хоть бы хны! Идет себе, на усталость не жалуется. Вот только кашляет, да…

– Не нравится мне что-то твой кашель!

– Мне самой не нравится.

Зашедшись в очередном приступе надрывного кашля, девчонка остановилась, тяжело дыша и вытирая невольно выступившие на глаза слезы:

– Отвару бы попить. Знаю одну горную травку, она как раз здесь и растет.

– Так поищи! А я местечко присмотрю для ночлега. Эх, – нам бы еще котелок, – Вожников посмотрел на близкие горы. – И какой-нибудь родник.

– Да, родник или ручей… что-нибудь будет.

Аманда произнесла это так убежденно, словно не раз и не два уже бродила по этим местам, словно все здесь хорошо знала. А, может, и правда – знала? Здесь и жила… врет, что из Калельи. Хотя… а с чего ей врать-то?

– Так я пойду, поищу.

– Смотри не заблудись, – на полном серьезе предупредит князь. – Если что – кричи.

– Не заблужусь.

Девчонка дернула плечом, вроде бы – и с обидой, но в карих блестящих глазах ее явственно читалась радость, и Егор понимал, чему Аманда радуется – любой женщине приятно, когда о ней беспокоятся.

Черт! Вот снова кашель! Ах, ты ж, чудо… Котелок! Хорошо бы раздобыть котелок, иначе в чем готовить отвар из найденных юной знахаркой трав? Интересно, что это за травки? Что помогает от кашля? Шалфей? Чабрец, иван-чай? Так и ромашка же! А чего ее искать-то – вон ее тут сколько, по всем склонам. Словно маленькие солнышки.

Проводив девушку взглядом, молодой человек, не мудрствуя лукаво, просто обследовал первые попавшиеся тропинки, прошелся, обнаружив и основательный, с раскидистой кроною, бук, и небольшую пещеру, и даже сделанный из ветвей навес, под которым чернело кострище. Аманда оказалась права – и в самом деле, этими тропинками пользовались, и довольно часто.

Вокруг кострища лежали плоские, притащенные для удобства камни, на которых можно было сидеть, рядом, в неглубокой яме, валялись обглоданные добела кости, обрывки подпруги, тряпки и прочий мусор, среди которого Егор обнаружил ржавый обломок ножа и – вот счастье-то! – погнутый медный котелок с прохудившимся донцем. Хоть что-то!

Покрутив котелок в руках, молодой человек выправил подходящим камнем края, и принялся вновь шарить в помойке, прикидывая, чем бы заткнуть дырки? Ничего подходящего ни в яме, ни в ближайших кустах отчего-то не наблюдалось: ни полиэтиленовых пакетов, ни пластиковых бутылок-пэтов, ни паяльника с припоем. И все же с находкой расставаться не хотелось, хотя…

Вожников вдруг улыбнулся и хмыкнул: вот уж точно, как в той поговорке про курву с котелком! Вроде и не нужен, и пользы-то от него никакой нет – дырявый! – а все ж выкинуть жалко.

– Бог в помощь. Да хранят вас Господь и Пресвятая Дева!

Резко обернувшись, молодой человек увидел перед собой одетых в длинные темно-коричневые рясы монахов, числом с полдюжины, старший из паломников – невысокого роста седобородый старец с добродушным лицом – как раз и поздоровался с князем. Остальные монахи – трое уже в возрасте и еще двое довольно юных парней – подростков – молча, с улыбками, покивали.

– И к вам будь благословенен Господь! – отозвался Егор на латыни и на ломаном каталонском спросил: – В Монтсеррат?

– Нет. Уже оттуда, – широко улыбнулся старик. – Поклонились Святой Деве, теперь обратно идем, в Таррагону.

– Ах, вот вы откуда, – молодой человек едва не расхохотался во весь голос – ишь ты, из Таррагоны! Можно сказать – почти земляки.

Один из подростков внезапно закашлялся… точно так же, как вот недавно, Аманда, которой, кстати, уж давно пора бы было явиться. А вот что-то…

– Ого, сколько вас! – послышался за спиной князя звонкий голосок девушки. – Рада вас повстречать, святые отцы.

– И мы тебе рады, дщерь, – светлые, чуть навыкате, глаза старого монаха прямо-таки лучились добротой. – Небось, к Деве идете?

– К ней. Мы рыбаки – попросим у Смуглянки удачи. Благословите, святой отец.

– Брат Гонсало, – старик поспешно представился и обвел рукой своих спутников. – Мы из обители Святого Яго, что в Таррагоне, вот эти трое – брат Жакоб, брат Фома и брат Федериго. И двое вьюношей-послушников – Игнасио и Ансельм.

Все пятеро скромно поклонились, а юные послушники – так почти до земли. Один из них – худющий, с копной спутанных соломенного цвета волос, снова сорвался в кашель.

– Ах, Игнасио, Игнасио, – посмотрев на него, брат Гонсало покачал головой, и, переведя взгляд на Аманду с Егором, добавил: – Вчера попали под дождь…

– Ого, вы тоже! – Аманда закашлялась, содрогаясь всем телом, и князь, обняв девушку, похлопал ее по спине.

– Вам обоим надо