Княжий пир - Юрий Никитин

— Муромец бьется на дальней заставе богатырской… Пока голубь до него домашется, здесь все решится… Отважный Руслан уехал в дальние края да там, похоже, и сгинул. Не слышно о могучем Залешанине, незнаемо где хвастливый, но наделенный великой силой Фарлаф…

— Исчез без следа сладкоголосый Ратмир, — добавил Владимир задумчиво. — Как будто чья-то злая воля выманила всех богатырей…

Претич поморщился:

— Это ты о тех дурнях, что за твоей дочкой отправились? За Путятичной?

— По-моему, за Забавой, — ответил Владимир без уверенности. — Вообще-то девка удалась, ты зря нос воротишь. В меня, поди.

Воевода смерил его взглядом с головы до ног:

— Ну, ежели в тебя…

Владимир нахмурился:

— На что намекиваешь?

— Что ты, что ты, княже! Не зазря, смекаю, ее Кощей или Черномор спер. Или даже Змей себе пару искал… Эх, когда ты успел столько наплодить? Сейчас у тебя девятьсот жен, понятно, но тогда ж ты не был князем…

Владимир хмуро улыбнулся:

— Князем я стал в девятнадцать лет, но и раньше все бабы были мои. Потому и детей много. Всех не упомню, понятно. Но надо же племя растить и улучшать?

Претич окинул снова внимательным взглядом:

— Ах, ты ж племенной бык… я хотел сказать — князь! Верю, добрые витязи вырастут со временем, но сейчас как?

Владимир прорычал с угрозой:

— Будем держать оборону. Не первый раз.

— Но столько народу под стены еще не приводили, — заметил Претич.

— Да и у нас так не было пусто, — признался Владимир. — Разве что как-то послать к князю Круторогу. Он готовился идти на ховрахов, те с данью что-то мешкают, его войско в сборе.

— Круторог и так все знает, — возразил Претич. — Печенежскую ораву незамеченной не проведешь! Хоть и далеко их войска, но ты сойди с башни, приложи ухо к земле! Услышишь, как стонет под тяжестью их коней и повозок. Нет, Круторог приведет войска сам. Но хватит ли? Сам знаешь, что это капля в море.

— Знаю, — ответил Владимир угрюмо. — Вот и думаю, а не отдать ли им молодого Дюсена?

Претич отшатнулся:

— Да ни за что!

— Почему? Он нам нужен?

Воевода зло оскалился:

— Уже нет. Но отдать… это признать их силу. Признать, что боимся, идем на попятную.

— А мы не боимся? — спросил Владимир.

Претич раскрыл рот для быстрого и горячего ответа, остановился на миг, ответил все так же зло, но сдержаннее, по-воеводски:

— Боимся. Но ворогу это показывать нельзя.

На башне хоть с князем прятались от солнца под навесом, а внизу духота обрушилась сразу, едва спустился со ступенек. А когда неспешно выбрел из тени, отбрасываемой стеной, то солнечные лучи, уже чуть багровые, почти вечерние, прожгли его защищенное доспехом тело, как лист клена. В горле снова пересохло, а кишки как-то сразу слиплись. Он переборол искушение вернуться и сесть за обеденный стол. Побрел вдоль стены, по-старчески загребая сапогами пыль.

Во рту было мерзко, словно туда нагадили сто котов. Со лба в глаз стекла струйка жгучего пота. Он нехотя смахнул, за спиной осторожно простучали копыта. Гридень вел следом под уздцы двух коней, глаза у парнишки такие же добрые и печальные, как у подопечных.

— Ладно, — буркнул Претич, — здесь без нас управятся.

Гридень послушно повернул коня следом, а воевода погнал наметом в центр, где гордо высится терем великого князя, где не утихает пир, где вино льется рекой, где герои и богатыри состязаются как в геройстве, так и кто больше сожрет и выпьет.

Еще на площади перед княжеским двором полно повозок, часть коновязей расположили по эту сторону забора. В самом княжеском дворе длинные ряды столов во дворе, там пируют слуги, прибывшие с гостями, бестолково водят запалившихся от скачки коней. Из дальнего подвала выкатили сорокаведерную бочку вина, с воплями и веселыми криками погнали, подгоняя пинками, прямо на столы.

Морщась, Претич пошел через княжеский двор по широкой дуге. Со ступенек терема спускался, пошатываясь и хватаясь за резные перила, кичливый боярин, одетый, как девка, пестро и неумно. Двое гридней поддерживали под пышные руки, торопливо пытались увести на задний двор, что-то настойчиво шептали в уши. Наверное, что великий князь запретил блевать с его крыльца.

Из полуподвального помещения тянуло синеватым дымом вперемешку с клубами пара, доносился легкий стук, прозвенел чистый смех. Оглянувшись на терем, он подумал, что успеет побывать у князя… раз уж обещал этому Власию, а пока проверит, все ли здесь ладно.

Когда он вошел, пригибаясь под низкой притолокой, на миг почудилось, что оказался в темном жилище огнедышащего Змея. Солнечный свет исчез, как и зной, но взамен в лицо пахнуло горячими запахами жареного мяса, разваристой каши, печеной рыбы.

В полумраке полуослепшие глаза видели только оранжевые пятна, то ли глаза Змея, то ли пламя из пасти. Наконец рассмотрел огонь сразу в трех огромных очагах. Там тесными рядами стояли закопченные медные чаны, котлы, в них варилось, жарилось, запекалось, а с поперечной балки свисали толстые кровяные колбасы, раздутые окорока, ножки молодых телят.

Грузные повара, оба степняки, мерно колотили деревянными молотками по широкому ломтю телятины. Молодая девушка, что принесла из кладовки корзинку с луком, заискивающе улыбнулась знатному воеводе:

— Что-нибудь отведаете, Претич?

Претич повел носом:

— Больно дымно у вас…

— Зато у нас свежее, — засмеялась девушка. Она умело поиграла подведенными бровями. Щеки ее были красные, как яблоки, явно переборщила с румянами. — И горячее! А пока донесут князю на стол, уже остывает…

Претич оценивающе оглядел ее с головы до ног, а девушка с готовностью выпрямилась, выпятила грудь, а бедра каким-то образом сумела сделать шире.

— Как зовут?

— Ксения, — ответила она щебечущим голоском.

— Ксения? — удивился он. — Ромейка?

— Наверное, — ответила она беспечно. — Меня совсем маленькой привезли… Ничего не помню, кроме имени.

— Гм, — проговорил он задумчиво. — Ладно, как-нибудь в другой раз…

Когда вышел, пятясь задом, как речной рак, солнце уже зависло между теремом и дальней сторожевой башней, косматое и недоброе. Он ощутил, как по телу пробегает недобрый холодок. Несмотря на ясное небо, заходящее солнце не пылает пурпурным огнем, как вчера. Сейчас к темному краю земли сползает раскаленный до темно-вишневого жара слиток металла, видна окалина, пятна присохшей грязи. Сегодняшнее солнце выглядит таким усталым, что может не выползти завтра из норы. Старые люди говорят, что когда-то такое уже случалось, и тогда вымирали люди и звери, леса засыхали, а реки и моря среди лета покрывались льдом.