Лекции по истории средних веков - Василий Григорьевич Васильевский

Знаменитый А. Тьерри причиной распада монархии Карла Великого считал борьбу рас, вызванную внутренней антипатией племен, соединенных под властью короля. С одной стороны – романизированное галлоримское население, с другой – германское. В политическом и религиозном отношении и то и другое были подчинены одной власти, но между ними сохранялось сознание внутреннего противоречия. Тьерри в девятом и двенадцатом письмах «Lettres sur l’histoire de France» делит эпоху после смерти Карла Великого до восшествия на престол Гуго Капета (то есть 814–967 годы) на два периода. Первый период начинается со смерти Карла Великого и кончается смертью Карла Толстого (то есть 814–888), второй – доходит до 987 года (то есть до воцарения Гуго Капета). Этим двум эпохам соответствуют два различные фазиса распадения, два развития различные по характеру, но происходящие от одних причин и идущие к одной цели. Из событий первого периода важнейшие – ссоры Людовика Благочестивого с сыновьями и сыновей между собой. Таким образом Тьерри доходит до образования девяти королевств (по Гизо – семь) на развалинах империи.

1. Франция – между Шельдой, Маасом, Соной, Роной, Пиренеями и Атлантическим океаном и часть Испанской марки по ту сторону Пиренеев, образующая графство Барселонское.

2. Королевство Наваррское – почти вся марка Испанская между Пиренеями и рекой Эбро.

3. Прованс, или Бургундия Цис-Юранская между реками Соной и Роной, Альпами, Юрой и Средиземным морем.

4. Бургундия Транс-Юранская – Швейцария, Валлис (Valois), область Женевская, Chablay и Bugey.

5. Лотарингия – между реками Рейном, Маасом и Шельдой.

6. Германия – между Рейном, Немецким морем, Эльбой, Одером и Альпами.

7. Италия.

8. Бретань.

9. Аквитания (по Гизо: бретанские графы и аквитанские герцоги в конце IX века еще не носили королевского титула – и поэтому, по его мнению, образовалось только семь королевств).2

Второй период (888–987) – это время борьбы: изгнания потомков Карла Великого, чисто германской династии, галло-франками.

Гизо в своей двадцать четвертой лекции, разбирая мнение Тьерри, не отрицает совсем существования национальных причин, но считает их побочными, не главными. Во время смут и междоусобиц, рассуждает он, племена группировались самым разным образом, и далеко не всегда в силу племенного родства. И само образование королевств нельзя объяснять одним национальным единением; например, в обоеих Бургундиях (Транс- и Цис-Юранской) можно найти представителей всех племен. В середине VIII века, говорит Гизо, галло-франкское государство представляло хаос и анархию. Карл Великий сделал попытку воскресить римские и германские начала и создать прочный государственный организм под именем «империи». Воскрешение это было, по выражению Гизо, «гальваническое».3 Невозможно поддерживать насильно единство в обществе, когда ни в одной из отдельных частей его, ни в общественных отношениях не видно было присутствия необходимых для этого начал. «Власть и нация распались потому, – заканчивает Гизо, – что единство власти и нации было невозможно; все стало местным», потому что начала общего не было ни в умах, ни в жизни, ни в интересах людей. Когда «кончилось это брожение различных общественных условий и различных властей», когда установилась связь между мелкими общественными единицами – этот общий результат к концу X века получил название феодального устройства.4

Немецкий ученый Нитч (Nitzsch) в своей истории немецкого народа объясняет причину недолгого существования империи Карла Великого отсутствием общеторговых интересов. Германия граничила со славянским миром на севере, а на юге ей приходилось сталкиваться с миром арабским, так как сарацины к тому времени утвердились уже в Сицилии, южной Италии и Испании. А между тем империя совсем не принимала участия в международной торговле, не основывались города, не было продуктов, предметов размена. Таким образом, империя оставалась предоставленной самой себе, она была лишена внутри того могущественного объединяющего начала, которое заключается в торговых отношениях, в развитии общей экономической жизни. Отчасти взгляды и выводы Нитча, может быть, и верны, но кажется, что многое он преувеличил, а многое еще пока не расследовано. Нитч считает виновной в распаде империи Карла Великого аристократию. Она не признавала короля: опираясь на вассалов, в своих владениях сама была государственной властью.

Также Нитч указывает на разность стремлений, существовавшую между аристократией духовной и светской.5

Действительно, мы видим еще со времен Карла Мартелла, со времени секуляризации духовных имуществ для раздачи их светским приверженцам Карла Мартелла, что духовенство и светские магнаты постоянно находятся во враждебных отношениях. При сыне Карла Мартелла Пипине Коротком борьба не прекращается, так как реституция духовных имуществ была неполная и, с другой стороны, вследствие новых секуляризаций. Этот антагонизм двух самых могущественных сословий выказался очень резко на соборе 794 года, который был созван Карлом Великим для объявления недействительными постановлений Вселенского собора 787 года (Второго Никейского). На этом соборе светские вассалы короля требовали дальнейшей секуляризации духовных земель, тогда как духовенство высказывало опасение за целость своих владений.

Таким образом, вопрос чисто экономического характера произвел, как видно, глубокое раздвоение между магнатами. Ввиду этого является вопрос: какое сословие имело больше силы, светские ли вассалы короля или клир? Тут мы видим большую разницу в мире германском и в мире романском, во владениях Карла по эту или по ту сторону Рейна.

В мире романском перевес имела власть духовная. Здесь христианство было распространено ранее, духовенство пользовалось большим влиянием, имело в своих руках большие земли, почти все монастыри получили уже право иммунитета.

По ту сторону Рейна духовенство утвердилось только незадолго до смерти Карла Великого (при Бонифации), оно еще не могло пустить глубоких корней в народе, монастырей было очень немного (в Южной Баварии – Тегернсее, в Баварии – Святого Бенедикта и еще несколько других). Хотя короли и давали германским монастырям право иммунитета, но не в таком размере, как это они делали в областях галло-римских. Правда, и феодализм не мог еще пустить глубоких корней, так как этот институт был чужд духу германской личной свободы; все-таки мы видим, что при Карле Великом и после него в Германии аристократия имеет сильный перевес над духовенством.

Теперь появляется вопрос, кто же служил большим оплотом для неограниченной власти императора – духовенство или светская аристократия? Где имел император более сил: на романском западе или на германском востоке? Кто был главным защитником империи из этих двух сословий? Необходимость империи, и империи неограниченной – это воззрение христианское, полученное в наследство от Рима; единству церковному, по христианскому воззрению, должно соответствовать и единство политическое. Сама империя образовалась вследствие союза папы с королем франков: папе нужна была поддержка в борьбе с византийскими императорами-иконоборцами, короли делали завоевания во имя христианства, покоряли вновь завоеванные земли папе, утверждали