Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит

Эта серия лекций, в отличие от множества ей подобных, оказалась довольной краткой. Затем рептильные химики вернулись к своим трудам, а колбы унесли. Один ученый обратился к Ралибару Вузу с неким подобием человеческой речи, хотя и несколько пришепетывая:

– Со стороны Хаон-Дора было весьма любезно прислать тебя. Однако, как ты мог видеть, у нас уже есть образец твоего вида; в прошлом мы тщательно препарировали другие образцы, узнав все, что можно знать об этой форме жизни, очень грубой и отклоняющейся от нормы. А поскольку наши химические опыты почти полностью посвящены производству сильных токсичных веществ, мы не испытываем нужды в чрезвычайно примитивных материалах, из которых состоит твое тело. В них нет никакой фармацевтической ценности. Более того, мы уже давно отказались от употребления нечистой натуральной еды, ограничив себя синтетическими видами пищи. Сам видишь, тебе нет места в нашем мире. Однако, возможно, ты пригодишься прототипам. По крайней мере, ты будешь для них в новинку, поскольку ни один образчик человеческой эволюции доселе не спускался в глубины, где они обитают. Поэтому мы подвергнем тебя настоятельному и действенному виду гипноза, который на языке чернокнижников зовется заклятием. И под действием этого гипноза ты спустишься в пещеру прототипов.

Место, куда привели верховного судью Коммориома, находилось довольно глубоко под лабораториями змей-химиков. Постепенно воздух в пещерах и пропастях начал заметно нагреваться, повлажнел и набряк паром, как в экваториальных болотах. Казалось, все вокруг окружено и пронизано изначальным сиянием, подобным тому, что предшествует рождению светила.

И везде в этом густом водянистом свете охотник различал скалы, растительные и животные формы грубого примитивного мира. Тусклые очертания расплывались, сотканные из плохо пригнанных элементов. Однако даже в этой странной и более чем сомнительной области подземья Рафтонтис ощущал себя как дома и летел среди схематичных растений и туманных камней, не теряя направления. Ралибар Вуз между тем, хотя заклятие поддерживало его и гнало вперед, начал испытывать утомление, естественное для человека, преодолевшего столь героический путь. Его также тревожило, что почва под ногами проседала при каждом шаге, как высохшее болото, и выглядела пугающе непрочной.

В довершение всего охотник обнаружил, что привлек внимание громадного облачного чудища, отдаленно напоминавшего тираннозавра. Чудище преследовало его между древними папоротниками и плаунами; настигнув жертву пятью-шестью прыжками, оно принялось поглощать охотника с живостью и аппетитом современного ящера. К счастью, плазма, из которой состояло тело тираннозавра, хоть и относительно непрозрачная, была скорее астральной, чем материальной; Ралибар Вуз, который решительно возражал против того, чтобы сгинуть в пасти чудища, почувствовал, как обступившие его стенки разошлись, и он вывалился на пружинистую землю.

После третьей попытки проглотить Ралибара Вуза тварь, вероятно, решила, что он несъедобен. Тираннозавр развернулся и мощными прыжками удалился на поиски съестного, состоящего из схожей с ним материи. Ралибар Вуз продолжил путь к пещере прототипов; впрочем, продвижению вперед то и дело изрядно мешали пищеварительные замыслы зачаточных аллозавров, птеродактилей, птеранодонов, стегозавров и других древних плотоядных с расплывающимися внутренностями.

Наконец, отбившись от самого назойливого мегалозавра, охотник заметил двух существ, смутно напоминающих людей. Существа были громадными, с телами почти шаровидной формы; казалось, они не идут, а парят над землей. На лицах, смутных и почти неразличимых, были написаны отвращение и враждебность. Они приблизились к гиперборейцу, и он понял, что они к нему обращаются. Язык существ целиком состоял из примитивных гласных звуков, однако смысл их не особенно разборчивой речи был предельно ясен.

– Мы, первоначальные люди, обеспокоены тем, как выглядит наша копия, столь вопиюще извращающая изначальный эталон. Мы отрекаемся от тебя с печалью и негодованием. Твое присутствие здесь ничем не оправдано; даже самые прожорливые наши динозавры не в состоянии тебя переварить. Поэтому мы налагаем на тебя заклятие: немедля покинь пещеру прототипов и отправляйся в скользкую пропасть, где без устали размножается Абхот, отец и мать всей космической нечистоты. Мы полагаем, что твое место рядом с Абхотом, который, возможно, по ошибке примет тебя за одного из своих потомков и пожрет согласно собственному обычаю.

И неутомимый Рафтонтис повел охотника в глубокую пещеру на том же уровне. Возможно, это было лишь ответвление от пещеры прототипов. Так или иначе, земля здесь была тверже, а воздух тяжелее; и, вероятно, Ралибар Вуз еще мог бы обрести былую уверенность в себе, если бы не безбожные и омерзительные существа, которые вскоре стали попадаться ему на пути. Их можно было сравнить с чудовищными одноногими жабами, громадными червями с мириадами хвостов и уродливыми ящерицами. Бесконечной процессией существа шлепали сквозь мрак, демонстрируя отвратительное морфологическое многообразие. В отличие от прототипов, они состояли из весьма твердой материи, и Ралибар Вуз устал с отвращением их пинать. Большим облегчением было открытие, что по мере продвижения вперед жалкие выродки постепенно становились мельче.

Сумерки сгустились от зловещего горячего пара, оставлявшего липкий след на его доспехах, лице и руках. С каждым новым вдохом зловоние становилось все невыносимее. Ралибар Вуз спотыкался о ползающих под ногами тварей и оскальзывался. Наконец Рафтонтис завис в вонючей тьме, и прямо под ним охотник разглядел водоем, берега которого были завалены грязью и отбросами. От края до края водоем заполняла мерзкая сероватая масса.

Вероятно, это и был главный источник мерзости, копошившейся под ногами. Ибо сероватая масса тряслась, трепетала и постоянно вздувалась, непрерывным делением порождая анатомические формы, которые расползались во все стороны. В слизи копошились ноги и руки без туловищ, катались головы без тел, барахтались животы с рыбьими плавниками; и чем дальше ужасные уродцы удалялись от Абхота, тем крупнее становились. Те же, кто не успевал доплыть до берега, выпав из чрева Абхота, пожирались челюстями, разверстыми в родительской массе.

От усталости Ралибар Вуз был не в состоянии пугаться или рассуждать здраво, иначе испытал бы невыносимый стыд, видя, какое место прототипы сочли для него самым подходящим и наиболее сообразным. Смертоносная вялость овладела чувствами охотника; откуда-то сверху раздался далекий голос, который излагал Абхоту причину его прихода, а Ралибар Вуз даже не понял, что голос принадлежал ему самому.

В ответ не донеслось ни звука; однако из комковатой массы показалась конечность, которая потянулась к охотнику, стоявшему у кромки водоема. Затем конечность выпростала плоскую, покрытую паутиной ладонь, мягкую и скользкую, которая дотронулась до Ралибара Вуза и медленно прошлась по его телу от пяток до макушки. Проделав это, конечность, вероятно, выполнила свое предназначение, ибо тут же отпала от Абхота и, извиваясь, как змея, исчезла во мраке вместе с остальным потомством.

Ралибар Вуз почувствовал, что слышит в голове речь без слов и