Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

нарушением. — Голос был спокойным и вежливым, но полностью лишенным интереса, словно мысли его обладателя витали где-то далеко. — Место не совсем открыто для посещения, но люди ходят здесь вполне свободно. Старый полковник Уэстон и его жена не возражают. Конечно, в случае нанесения ущерба они бы стали протестовать, но такое весьма маловероятно.

— Никаких признаков вандализма, — промолвил Пуаро, оглядываясь вокруг. — Нигде ни мусора, ни даже мусорной корзины. Место кажется абсолютно безлюдным — даже странно. Казалось бы, здесь райский уголок для влюбленных.

— Влюбленные сюда не ходят, — отозвался молодой человек. — По какой-то причине это место считается несчастливым.

— Полагаю, вы архитектор? Или я ошибаюсь?

— Меня зовут Майкл Гарфилд.

— Так я и думал! — воскликнул Пуаро. Он обвел рукой вокруг себя. — Вы создали это?

— Да, — ответил Майкл Гарфилд.

— Поразительно! — продолжал Пуаро. — Испытываешь необычное ощущение, когда такая красота возникает… ну, говоря откровенно, среди весьма унылого английского пейзажа. Должно быть, вы довольны своим творением.

— Разве кто-нибудь бывает полностью доволен?

— Очевидно, вы создали все это для покойной миссис Ллуэллин-Смайт? А теперь место принадлежит полковнику и миссис Уэстон?

— Да. Они приобрели его по дешевке. Миссис Ллуэллин-Смайт завещала мне дом, но его нелегко содержать — уж очень он большой и нескладный.

— И вы продали его?

— Я продал дом.

— Но не «Погруженный сад»?

— И сад тоже. Он ведь практически вмонтирован в дом.

— Но почему? — допытывался Пуаро. — Это интересно. Вы не возражаете против моего любопытства?

— Ваши вопросы не совсем обычны, — заметил Майкл Гарфилд.

— Меня интересуют не столько факты, сколько причины. Почему А поступил так-то, а Б — так-то? Почему В ведет себя не так, как А и Б?

— Вам следовало бы побеседовать с ученым, — сказал Майкл. — Теперь говорят, что все дело в генах или хромосомах.

— Вы только что сказали, что не вполне удовлетворены, так как никто не бывает удовлетворен полностью. А ваша работодательница, патронесса, или как вы ее называете, — она была довольна вашей работой?

— Абсолютно, — ответил Гарфилд. — Об этом я позаботился. Впрочем, ее было нетрудно удовлетворить.

— Странно, — заметил Эркюль Пуаро. — Кажется, ей было лет шестьдесят пять. В таком возрасте люди редко бывают довольны.

— Я заверил ее, что осуществил все ее идеи и указания.

— И это в самом деле так?

— Вы спрашиваете серьезно?

— По правде говоря, нет, — признался Пуаро.

— Чтобы добиться успеха в жизни, — продолжал Майкл Гарфилд, — нужно упорно следовать намеченной карьере, удовлетворять свои художественные склонности, но в то же время быть хорошим торговцем. Нужно уметь продавать свой товар, иначе приходится осуществлять чужие идеи таким образом, который не согласуется с вашими собственными. Я стараюсь воплощать свои идеи и продавать их клиентам в качестве непосредственного осуществления их планов и проектов. Этому не так трудно научиться — не сложнее, чем продавать детям коричневые яйца вместо белых. Нужно только убедить их, что они самые лучшие — что курицы предпочитают именно их. Вам ни за что их не продать, если вы будете говорить: «Какая разница — белые или коричневые? Яйца есть яйца — важно только, свежей они кладки или нет».

— Вы необычный молодой человек, — задумчиво произнес Пуаро. — Весьма самонадеянный.

— Возможно.

— Однако то, что вы здесь создали, по-настоящему прекрасно. Вы вдохнули жизнь и красоту в грубые камни, добываемые ради прозаических, промышленных целей; к тому же вам хватило воображения найти для этого средства. Примите поздравления старого человека, приближающегося к завершению своей деятельности.

— Однако в данный момент вы продолжаете ее.

— Значит, вам известно, кто я? — Пуаро был доволен — ему нравились люди, знающие, кто он такой. Он опасался, что в нынешнее время многие этого не знают.

— Здесь уже практически всем известно, что вы идете по кровавому следу. В маленьких городках новости распространяются быстро. Вас привела сюда другая знаменитость.

— А, вы имеете в виду миссис Оливер.

— Ариадну Оливер — автора бестселлеров. Все жаждут с ней побеседовать, узнать, что она думает о студенческих волнениях, социализме, платьях, которые носят девушки, внебрачном сексе и других вещах, не имеющих к ней никакого отношения.

— Да-да, это весьма плачевно, — кивнул Пуаро. — От миссис Оливер они могут узнать лишь то, что она любит яблоки. Об этом известно уже добрых двадцать лет, но она все еще повторяет это с любезной улыбкой. Хотя боюсь, что теперь яблоки ей разонравились.

— Вас привели сюда яблоки, не так ли?

— Яблоки на вечеринке в Хэллоуин, — ответил Пуаро. — Вы присутствовали на ней?

— Нет.

— Вам повезло.

— Повезло? — В голосе Майкла Гарфилда слышалось нечто похожее на удивление.

— Быть гостем на вечеринке, где произошло убийство, — не слишком приятный опыт. Очевидно, вы его не испытывали, но повторяю, вам повезло, потому что… — Пуаро перешел на французский, — il y a des ennui, vous comprenez?[1686] Люди спрашивают вас о времени и датах, задают массу нескромных вопросов… Вы знали эту девочку?

— Да. Рейнолдсы здесь хорошо известны. Я знаю большинство местных жителей. В Вудли-Каммон все друг друга знают, хотя в различной степени. Некоторые находятся в дружеских или интимных отношениях, а некоторые просто знакомы.

— Что собой представляла эта Джойс?

— Она была… как это лучше выразить… незначительной. У нее был неприятный, пронзительный голос. Вот, пожалуй, и все, что я о ней помню. Я не слишком люблю детей — обычно они меня утомляют. Джойс, к примеру, говорила только о себе.

— Она была неинтересной?

Майкл Гарфилд казался слегка удивленным.

— По-видимому, — ответил он. — А что в этом необычного?

— По-моему, неинтересных людей редко убивают. Убийства происходят из-за корысти, страха или любви. Каждый выбирает свое, но каждому нужна причина… — Он оборвал фразу и посмотрел на часы. — Мне нужно идти — у меня назначена встреча. Еще раз примите мои поздравления.

Пуаро двинулся дальше, осторожно шагая по дорожке и радуясь, что не надел тугие лакированные туфли.

Майкл Гарфилд был не единственным, кого ему было суждено встретить в «Погруженном саду» в тот день. Спустившись на дно впадины, он обнаружил три дорожки, ведущие в разных направлениях. В начале средней дорожки на стволе поваленного дерева сидела девочка, поджидая его, о чем сразу же дала понять.

— Вы мистер Эркюль Пуаро, верно? — спросила она.

Ее голос был звонким, как колокольчик, а хрупкая внешность казалась гармонирующей с «Погруженным садом». Существо наподобие дриады или эльфа…

— Это мое имя, — ответил Пуаро.

— Я пришла вас встретить, — объяснила девочка. — Вы ведь идете к нам на чай, не так ли?

— К миссис Батлер и миссис Оливер? Да.

— Это моя мама и тетя Ариадна. — Она добавила с ноткой упрека: — Вы опаздываете.

— Прошу прощения. Я задержался