Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

нем присуждали три или четыре маленьких приза. Потом была игра с воздушными шарами, чтобы дети немного разогрелись. Затем игра с зеркалами — девочки пошли в маленькую комнату и смотрели в зеркало, где отражалось лицо мальчика или молодого человека.

— А как это было устроено?

— Очень просто. Из двери вынули поперечный брус, различные лица смотрели в дыру и отражались в зеркале, которые держали девочки.

— А девочки знали, кого они видят?

— Думаю, некоторые да, а некоторые нет. Мужская половина участников использовала маски, парики, фальшивые бороды и бакенбарды, немного грима. Разумеется, девочки знали большинство мальчиков, хотя, возможно, среди них были один-два незнакомых. Как бы то ни было, все девочки довольно хихикали. — В голосе мисс Уиттейкер ощущалось педагогическое презрение к подобным забавам. — После этого был бег с препятствиями, а потом большой стакан наполнили мукой, опрокинули его, положили на затвердевший ком шесть пенсов, и каждый срезал дольку. Когда мука осыпалась, игрок выходил из состязания, а остальные продолжали, и монета доставалась последнему. Затем последовали танцы, ужин и, наконец, «Львиный зев».

— Когда вы в последний раз видели Джойс?

— Понятия не имею, — ответила Элизабет Уиттейкер. — Я не слишком хорошо ее знала. Джойс была не из моего класса и вообще не очень интересная девочка, поэтому я к ней не присматривалась. Помню, как она срезала муку, но так как была неловкой, то почти сразу же уронила монету. Значит, тогда она была еще жива — но было еще рано.

— Вы не видели ее входящей с кем-нибудь в библиотеку?

— Конечно нет. Иначе я бы об этом упомянула. Уж это, по крайней мере, было бы важным и значительным.

— А теперь, — сказал Пуаро, — мой второй вопрос или серия вопросов. Сколько времени вы работаете в здешней школе?

— Следующим летом будет шесть лет.

— И вы преподаете…

— Математику и латынь.

— Вы помните девушку, которая преподавала здесь два года назад, — ее звали Дженет Уайт?

Элизабет Уиттейкер вся напряглась, приподнялась со стула и снова села.

— Но ведь она… никак не связана с этой историей, не так ли?

— Кто знает? — ответил Пуаро.

— Но каким образом…

«Научные круги менее информированы, чем местные сплетники», — подумал Пуаро.

— Джойс заявила при свидетелях, что несколько лет назад видела убийство. Как вы думаете, это не могло быть убийство Дженет Уайт? Как она погибла?

— Ее убили, когда она вечером возвращалась домой из школы.

— Одна?

— Возможно, нет.

— Но не с Норой Эмброуз?

— Что вы знаете о Норе Эмброуз?

— Пока ничего, — отозвался Пуаро, — но хотел бы узнать. Что собой представляли Дженет Уайт и Нора Эмброуз?

— Они были излишне сексуальны, каждая по-своему, — сказала Элизабет Уиттейкер. — Но как могла Джойс что-то видеть или знать об этом? Убийство произошло на дорожке возле леса Куорри. Тогда Джойс было не больше десяти-одиннадцати лет.

— У кого из девушек был ухажер? — спросил Пуаро. — У Норы или у Дженет?

— Все это уже в прошлом.

— «У старых грехов длинные тени», — процитировал Пуаро. — С возрастом мы постигаем справедливость этого изречения. Где сейчас Нора Эмброуз?

— Она ушла из школы и стала работать на севере Англии. Естественно, Нора была сильно расстроена. Они очень дружили с Дженет.

— Полиция так и не раскрыла дело?

Мисс Уиттейкер покачала головой, потом встала и посмотрела на часы.

— Я должна идти.

— Благодарю вас за то, что вы мне сообщили.

Глава 11

Эркюль Пуаро смотрел на фасад «Куорри-Хаус». Солидный, отлично построенный образец средневикторианской архитектуры. Он хорошо представлял себе его интерьер — тяжелый буфет красного дерева, прямоугольный стол из того же материала, бильярдная, большая кухня с примыкающей к ней буфетной, пол из каменных плиток, массивная угольная плита, теперь, несомненно, замененная газовой или электрической.

Пуаро отметил, что большая часть окон верхнего этажа все еще зашторена. Он позвонил в дверь. Ему открыла худощавая седовласая женщина, сообщившая, что полковник и миссис Уэстон уехали в Лондон и вернутся не ранее будущей недели.

Пуаро осведомился о парке и узнал, что он открыт для бесплатного посещения. Вход расположен в пятнадцати минутах ходьбы по дорожке. Железные ворота с табличкой видны издалека.

Быстро найдя дорогу, Пуаро прошел через ворота и зашагал по тропинке, вьющейся среди деревьев и кустарников.

Вскоре он остановился и задумался. Его мысли были заняты не только окружающим видом. Пуаро размышлял о недавно услышанной паре фраз и недавно ставшей ему известной паре фактов. Поддельное завещание и девушка… Девушка, которая исчезла и в чью пользу было подделано завещание… Молодой декоратор, приехавший сюда с целью переделать заброшенную каменоломню в «Погруженный сад»… Пуаро снова огляделся и кивнул, одобряя название. «Сад в каменоломне» звучит довольно безобразно. Такое наименование вызывает в памяти звуки взрываемых скал, скрежет грузовиков, увозящих камень для строительства дорог, и прочие, сугубо индустриальные процессы. Другое дело — «Погруженный сад». Это ему о чем-то смутно напоминало. Миссис Ллуэллин-Смайт ездила в организованный Национальным кредитом тур по садам Ирландии. Он сам побывал в Ирландии пять или шесть лет назад — ездил туда расследовать кражу старинного фамильного серебра. Отдельные моменты этого дела вызвали у него любопытство, и Пуаро, успешно завершив свою миссию («Как обычно», — мысленно добавил он в скобках), провел несколько дней, путешествуя по стране и осматривая достопримечательности.

Пуаро не мог вспомнить, какой именно сад он тогда видел. Кажется, недалеко от Корка. Возле Килларни? Нет, рядом с заливом Бэнтри. Он припомнил это потому, что тот сад отличался от садов, пользовавшихся грандиозным успехом, — замковых садов Франции, чопорной красоты Версаля. В тот сад Пуаро отправился в лодке вместе с маленькой группой экскурсантов. Сесть в лодку ему удалось с трудом — два здоровяка гребца практически внесли его туда на руках. Они направились к не слишком интересному на вид островку, и Пуаро уже начал жалеть о своем участии в экскурсии. Ногам было сыро и холодно, а ветер дул сквозь все отверстия в макинтоше. Разве можно ожидать от каменистого островка красоты, гармонии и симметрии? Нет, он явно допустил ошибку.

Они остановились у маленького причала. Гребцы высадили Пуаро с тем же проворством, с каким недавно усадили в лодку. Остальные члены группы двинулись вперед, болтая и смеясь. Пуаро, поправив макинтош и снова завязав шнурки туфель, последовал за ними по дорожке, усаженной с обеих сторон кустами и редкими деревьями. «Весьма малоинтересный парк», — думал он.

Внезапно они вышли из зарослей к террасообразному спуску. То, что находилось внизу, показалось Пуаро чудом. Как будто духи стихий, о которых столько говорится в ирландской поэзии, вышли из своих убежищ