Короли рая - Ричард Нелл

в его глупый рот. Он закрыл глаза Амита и уложил его на землю, гадая, кто приказал его убить и почему или это просто глупый случай. Он стоял на коленях и не испытывал никакого желания вставать.

– Что нам, по-твоему, делать?

– Бежать.

– И куда нам бежать, Оско?

Его друзья обменялись тревожным взглядом, неумело пытаясь это скрыть.

– Что прикажешь нам делать, островитянин?

Глубоко вздохнув, Кейл вспомнил, что они оба только что дрались за его жизнь. Вспомнил, что у всех людей есть собственные замыслы и цели, и в этом нет ничего плохого.

– Я должен помочь моему городу. Мне нужно домой.

Брови мезанита дали понять всем и Богу, что он об этом думает.

– Очевидно. На каждом пути расставят наемных убийц. И даже если у тебя получится, даже с твоими способностями, ты все равно просто человек. Ты должен есть и спать, и тебя можно убить. Это все, что мы знаем.

Кейл поднес ко лбу окровавленную ладонь.

– Просто выложи это, Оско, просто скажи мне, что ты хочешь.

Его тон соответствовал настроению – подобной яду в сердце усталости оттого, что его используют другие, и скорби по другу, слишком всеобъемлющей.

Оско упал на колени, протянул руки и обнял Кейла за плечи, заставив оторвать взгляд от трупа Амита.

– В моей стране, островитянин, есть два вида братьев. Есть братья, делившие молоко своей матери, и есть братья, делившие кровь своих врагов. – Он посмотрел вверх на Асну, затем снова вниз на Кейла. – Теперь вы мои кровные братья. Я хочу, чтоб вы жили.

Его искренний тон застиг Кейла врасплох.

– Да, – сын генерала пожал плечами, – я хочу твоей помощи. Я хочу свободы и справедливости для моего народа и сотню других вещей, но сейчас позволь мне тебя защитить. Позволь моим людям тебя защитить, и они смогут помочь твоему городу, если сумеют. А что будешь делать потом, решать тебе.

Кейл проглотил комок в горле и кивнул.

– Я должен увидеться с Ли-йен. А после можем идти.

Оско дернул головой, словно хотел ею встряхнуть, но остановился.

– Мы пойдем следом. Но не задерживайся. Парни, которых мы оставили в живых, Имперские Убийцы – было бы ошибкой думать, что они «сбежали», и точнее сказать, они «ретировались». Ожидай новой атаки или чего-то еще.

Дух Кейла по-прежнему свободно витал вне тела. Он мог видеть канатоподобные нити энергии, протянувшиеся высоко над горами и свернувшиеся в их недрах как чудовищные змеи. Каким-то образом он мог видеть и чувствовать ее, словно только и ждущую, чтобы откликнуться на его зов, – бесконечную, неизмеримую и безжалостную… Он недоуменно пожал плечами.

Асна и Оско по возможности смыли с себя кровь, затем обвешались небольшим арсеналом награбленного оружия.

Прогулка по Нандзу ощущалась как что-то нереальное. Люди продолжали жить своими жизнями, продавать личи да соломенные шляпы и смеяться, не потревоженные кровью и смертью в шаге от них, разве что несколько обмолвились о «грохоте». Кейл мог думать лишь о том, как огромен мир. Где-то мог быть разрушен город, со всем ужасом и злом, которые этому сопутствуют. А где-то рядом всем было без разницы, пока это не влияло на цену риса.

И в чем твой смысл? Не было никакого смысла. Только прийти к Ли-йен и сказать «прощай», «спасибо», «мне жаль» и «я тебя не забуду». И ничего больше в целом мире.

У нее был выходной, и Кейл протолкался мимо двух удивленных девиц в ее общагу. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки зараз, пока не остановился у ее двери.

Ли-йен открыла ему, потирая глаза, одетая только в студенческий халат, плотно запахнутый спереди. Такая скромность, подумал Кейл, совсем не свойственна моему народу.

Ему нравились ее яркие платья, но еще больше нравилось видеть Ли-йен без них. Он зашел и поцеловал ее, прижимая к стене.

Они виделись почти каждую ночь с момента нападения на веранде, а может, и с того дня, как он поцеловал ее над святыми книгами Жу. Встречи в целом формальные и пристойные – в основном целомудренные. У них были правила. Ее талия оставалась прикрытой хотя бы одним слоем одежды, как и его тело. Но Кейл не возражал. Ну, разве что иногда, и справедливо сказать, что эти правила были ее, а не их. Но Кейл подчинялся, ведь это значило трогать и целовать ее, держать ее в своих объятиях по ночам, когда он пробирался к ней, и болтать как влюбленные.

Он понял, что у нее пожизненный долг перед империей, но она не рабыня. Выяснил, что она не знала своих родителей и с детства воспитывалась имперскими учителями. Узнал, что она может выйти замуж и выбирать различные роли по всей империи – при условии высоких отметок на экзаменах – и что она всегда хотела жить у моря.

Они даже говорили о будущем – о том, как могли бы проводить время вместе, когда окончатся занятия. Но теперь все это исчезло. Когда он прервал поцелуй, чтобы отдышаться, она следила за его лицом.

– Это приятный сюрприз, – сказала она, всматриваясь. – Что случилось?

Он понятия не имел, что сказать. В ее глазах уже выступили слезы, и Кейл беспомощно помотал головой.

– Мне нужно уехать, – сказал он. – Прямо сейчас.

Ли-йен обняла его, и долгие секунды они стояли, прижавшись друг к другу.

– Ты можешь вернуться?

– Я не знаю. Я ничего не знаю, кроме того, что не хочу покидать тебя.

Он снова поцеловал ее и почувствовал слезы на своих щеках, но ему было все равно.

– Я еду с Оско в Мезан, а затем домой в Пью. Мой народ… был атакован, я не знаю, как, почему или кем. – Он закрыл глаза. – И Амит мертв. Убийцы здесь, в академии. Только… только что.

Выздоравливая после покушения, Кейл наконец рассказал ей о своем «преподавателе языка», и оказалось, она знала его лично, по крайней мере немножко, так что Кейл понимал: смерть Амита причинит боль и ей.

Ли-йен покачала головой.

– Неужели нет другого способа? Не мог бы ты… пойти к Императору и… я не знаю, как-то с ним поработать?

Он искренне хотел бы этого. Хотел бы, чтобы все было так просто.

– Я не могу доверять ему сейчас. И он не друг моему народу, что бы он ни говорил.

Нет, это еще не все.

– И… каковы бы ни были мои «чудеса», я не могу позволить такому человеку, как он, понять их. Не первым. Смекаешь?

Она пожала плечами или кивнула, и он поцеловал ее снова,