Короли рая - Ричард Нелл

прижавшись спиной к стене, Асна увидел, что Оско таким же образом вооружился и теперь только придавливал ногой свою дергающуюся в предсмертных корчах жертву.

– Следующий! – крикнул Асна, затем наклонился, чтобы забрать свой нож, и подмигнул другу.

* * *

Амит привалился к стене обсерватории и посмотрел на свою рану. Мое легкое не задето, решил старик, но чувствовал себя… странно.

Дышать он мог, но стрела, казалось, вытягивала все его силы. Он задумался, случайно ли подстрелили его, или начальник разведки Джун решил воспользоваться моментом, чтобы избавиться от «любимого» старого дядюшки императора… Впрочем, это не важно.

Один из наемников Джуна присел на корточки и оглядел Амита, затем прояснил ситуацию; судя по его акценту, он был откуда-то с Севера, из-за пределов столицы:

– Мне жаль, Советник. Ты очень великий человек; убивать тебя – не удовольствие. Только долг. Понимаешь?

Амит кивнул, потому что действительно понимал и не испытывал ненависти.

– Мальчик, – выдавил он, – если пощадишь его, разбогатеешь.

Он услышал медленный звон лезвия, покидающего ножны, затем вздох человека, жалеющего, что не вправе согласиться и даровать умирающему старому воину немного душевного покоя.

– Извини, генерал. Мои приказы ясны. Что такое человек без верности, а?

Амит был полностью согласен и почувствовал симпатию к своему убийце. Он прислонил голову к холодному камню и услышал звуки борьбы внутри ворот, студентов, кричавших от страха, гнева и ужаса смерти, взывающих к наемникам.

– Твоим… друзьям… нужна подмога, – заметил он с ноткой веселья.

Убийца опустился на колени и снял свою маску достаточно, приблизив лицо, чтобы его можно стало рассмотреть. Он тоже казался веселым.

– Даже тупой клинок имеет свое применение, да?

Амит попробовал засмеяться, но стало больно. Это были его слова, написанные давным-давно, в его самой первой книге о войне.

Назло боли он потянулся, чтобы положить руку на плечо своему убийце, затем посмотрел ему прямо в глаза.

– Да здравствует Император.

Он отчаянно надеялся, что этот мужчина осмыслил все годы борьбы, всю кровь и служение, хаос, ужас, боль, славу и смерть. Он хотел, чтобы понял хоть кто-то.

– Да здравствует Император, – согласился убийца, возможно, даже с влажным блеском в глазах. Он отвел руку назад, готовый вонзить нож прямо в сердце Амиту.

А затем мир сошел с ума.

48

Кейл вовсе перестал думать и в этот момент обрел покой. Я не властитель мира. Я не управляю судьбой островов на противоположном конце света или выбором других людей. Я управляю только собой.

Он подошел к краю крыши, не обращая внимания на свистящие стрелы, и прыгнул. Сперва он решил, что лучше просто умереть – отдать убийцам их победу, чтобы Асна и Оско, возможно, смогли выжить.

Но когда земля понеслась ему навстречу и он увидел Амита, прислоненного к стене, Кейл вспомнил: есть кое-что еще, что он мог сделать.

Во-первых, он мог спасти своего друга. Затем, пожалуй, он мог вернуться и хоть как-то помочь своему народу; пожалуй, он мог научить кого-то читать или медитировать.

Все его грандиозные амбиции угасли, но чувство правоты от осознания, что он способен помочь хотя бы нескольким людям, было таким же приятным, как ветер в его полете.

Затем он остановился. Его тело расслабилось в воздухе, ноги подогнулись, как будто он уселся в пустоте, руки сами собой нырнули в рукава, пока он усмирял свое дыхание. Его дух воспарил, «окна» разума широко распахнулись, тепло и энергия окружающего мира преисполнились возможностями.

Все это прямо здесь, подумал он, и так было всегда, почему же никто не видит?

Лучники нацелились ему в грудь и выстрелили; оперенные стрелы, крутясь, рассекли воздух, четырехзубые наконечники жаждали плоти. Он позволил энергии воздуха схватить их и сломать. Своим духом он толкнул ее вперед, к мужчинам. Они не должны страдать, решил он, никто не должен. Но их нужно остановить.

Он схватил нити, струящиеся над ними, и потянул; сам ветер устремился к ним, как живое существо. Обеих мужчин расплющило, вдавило в мощеную дорогу, как жуков под ботинком, гораздо сильнее и яростнее, чем намеревался Кейл. От удара взметнулись пыль и обломки, как если бы в пламя брызнули масло. Кейл вздрогнул от эха резкого, словно звук огромного барабана, которое спугнуло птиц и разнеслось по всей башне, отражаясь от стен и нарастая. Как боевой клич, подумал Кейл. Он исходил от меня? От горы? Или это Сам Бог?

Есть правила, напомнил он себе, важные правила, и я не знаю, каковы они.

Какую бы энергию воздуха ни использовал Кейл, она, казалось, погасла – все вокруг него стало холодным внезапно и недвижным, и в тот момент он убедился, что жар и ветер – своего рода сила, которую можно трансформировать. Но они не единственные.

Он оттолкнулся, шаря своими чувствами под землей, извлекая еще больше движения и света. Он выдернул их, чтобы проникнуть внутрь обсерватории, цепляясь новыми нитями за еще живых студентов, отбрасывая их назад, как непрошеные сорняки под солнцем. Он старался действовать мягко, просто чтобы прекратить их драку, но бедолаги, врезаясь в камни и друг в друга, вылетали за ворота, ударяясь о стены и падая разбитыми на мостовую.

Кейл повернулся лицом к наемнику с ножом рядом с Амитом. Душегуб, подумал он, явился убить беспомощного старика?

Кейл раздробил его своим собственным жаром. Он чувствовал, как ломаются кости, скручиваясь и скрежеща и вырываясь наружу в месиве крови, забрызгивая Амита и двух других мужчин. Те от греха подальше развернулись и удрали.

Воздух запотел от дыхания Кейла, и он поежился. Он мягко опустился на землю; все в крови, Асна и Оско высунулись из-за ворот. Амит выглядел как мертвец.

Кейл наклонился к нему, приподнимая его и глядя на стрелу так близко к сердцу старика.

Я могу убивать, подумал он в отчаянии, возможно, я могу исцелять.

Он попытался ощутить энергию, продолжающую течь сквозь тело старика, отыскать нити, которые остановят его угасание и вернут к жизни. Он увидел бесформенные, корчащиеся сгустки тепла и света и заскрежетал зубами, силясь навести хоть какой-то порядок в этом хаосе.

– Не умирай, не сейчас, – велел он упрямому старому лжецу, своему наставнику, своему другу. – Все возможно, – сказал он, зная, что в его словах нет смысла, – просто продолжай дышать, я найду эту нить.

Амит улыбнулся ему, глаза его были влажными от изумления и боли. Затем он посмотрел вдаль, как будто на горизонт, утратив интерес к бренным вещам, и перестал дышать.

* * *

Некогда лить слезы, надо действовать.

Кейл чуть не вскочил и не врезал Оско