Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио - Михаил Харитонов

Септимия спас желудок. Опизденев от величья свалившихся на него задач, он судорожно сократился. Из козла ливануло - и тут же страшный треск и столб жгуче-смрадного пара привели его в чувство.

Он блевал в "жарку" - небольшую, компактную, но вполне себе поместительную. А рядом стоял крупный, матёрый сусанин-политрук и самодовольно пошевеливал шерстью вокруг жорла.

- От же ёбаный ты нахуй! - только и вымолвил козёл, утирая пасть левой рукой, а правой доставая из-за спины меч.

- Пфыф! - сказал мутант и отпрыгнул.

- Хуиф! - заорал Попандопулос, досылая меч прямо в раззяванную дыру. Сусанин покачнулся, схватился тоненькими лапками за злую железку и опрокинулся наземь.

- Вот то-то, - сказал козёл, с отвращением вытирая меч о ляжку твари.

Потом он снялся с места, чтобы немного пройтись и понять, где он и что делать.

Местность оказалась совершенно незнакомой: густой тёмный лес. До того густой, что солнца не было совсем. Потом до козла дошло, что его и впрямь нет: наступило тёмное время суток. К тому же всё тело ломило, как от долгого пути без передыху. Похоже, сусанин тащил - или гнал - его за собой весь день. То ли поблизости не было подходящих аномалий, то ли тупая тварь о них не знала и вела жертву к привычному месту харчеванья. Судя по запашку, у политрука тут была трапезная.

Когда же козёл попытался сусаньскую кухоньку покинуть, выяснилось, что это не так-то просто. За деревьями скрывался овражек, полный "ведьмина студня". Выход с другой стороны запирала петляющя между стволами полоса "антонова огня" - неяркая, но достаточно широкая, чтобы не соваться. Между ними рос густой колючий кустарник, приближаться к которому Септимию не хотелось: там что-то очень неприятно потрескивало, к тому же из-под листьев регулярно поднимались дымки.

Тогода он присел и попытался восстановить в памяти, а как же он, собственно, сюда попал. Восстанавливалось плохо: в голове начинали роиться идеи о высокой миссии, ответственности, глубинах нравственной сокровищницы. Наконец, он кое-как вспомнил, как в едином порыве сиганул через овражек на пике восторженного приятия живой жизни, реальной действительности, неутомимо- всепобеждающей детельностью по освобожденью всех от всего - ну или наоборот.

Искать узкое место в темноте не хотелось. Пришлось заночевать у "жарки" - благо, не холодно. Очень хотелось выпить, хотя козёл понял, что водка сводит эффект гвоздя на нет - или, как минимум, сильно ослабляет защиту. Но на островке, окружённом аномалиями, он чувствовал себя в относительной безопасности. Поэтому он решил позволить себе совсем немножко, ну хоть бы триста.

Перед сном он, впрочем, сделал полезное дело - отволок тело сусанина к овражку и бросил его в "студень".

Утро выдалось недобрым. Козёл проснулся от крайне неприятного чувства несвободы. Нет, не внутренней - внешней. Его что-то спелёнывало, и довольно туго. Рядом слышались голоса. Судя по интонациям, один из разговаривающих был упырь или что-то вроде того.

Септимий очень, очень осторожно посмотрел сквозь веки. Он лежал подле "жарки". Перед ней сидели и тихо беседовали два мутанта, спиногрыз и покаянец. Покаянец был в хорошо знакомом козлу синем мундире, у спиногрыза блестела прикрученная к панцирю казённая бляха. Оба были вооружены. Спиногрыз имел под брюхом подвесную кобуру с чем-то блестящим, похожим на тесла-шокер. Покаянец был попроще - у него на боку висела длинная полицейская сабля-селёдка.

Козёл понял, что в очередной раз недооценил муниципальные службы Бибердорфа и тихо выругался.

Это не осталось незамеченным. Покаянец повернулся и вежливо сообщил:

- Вы можете пока отдыхать. Потом вы дадите предварительные показания и мы двинемся.

При слове "двинемся" спиногрыз печально хрустнул хвостом. Попандопулос догадался, что тащить его придётся именно ракопанцирному. То, что его не распеленают, козёл почему-то не сомневался.

- Да, кстати - не пытайтесь вырваться, - столь же любезно сообщил муниципал-покаянец. - Вы утомитесь сами и доставите лишние хлопоты нам. Этот материал очень упруг.

Тут Попандопулоса посетило что-то вроде робкой надежды. Похоже, его запаковали в резину. Это давало шанс дотянуться до кинжала в бедре - если, конечно, его не нашли муниципалы. Как именно им удалось так незаметно запихнуть чуткого козла в резиновый мешок, он решил пока не думать. Сначала нужно было выбраться.

- По какому праву вы лишили меня свободы? В чём меня обвиняют? - на всякий случай спросил он.

- Вы обвиняетесь в грубейших нарушениях установленного порядка! - укоризенно сказал покаянец. - А именно, в неспровоцированных убийствах, недолжном использовании муниципальной собственности, нанесении неприемлемого ущерба таковой собственности, мошенническом обмане...

Козёл слушал вполуха - он возился в мешке, пытаясь дотянуться до ляжки. Наконец, ему это удалось. Кинжал оказался на месте. Козлиное сердце подпрыгнуло.

- И на каком основании вы делаете эти поспешные и бездоказательные утверждения? - козлу надоело слушать перечень того, что он нарушил и нанёс. К тому же хотелось понять, как же его всё-таки сцапали.

Покаянец рассказал следующее. Оказывается, в ту же самую ночь муниципалы послали наверх комиссию по оценке размеров ущерба, причинённого налётом гней. Комиссия, чтобы не препятствовать обычному перемещению граждан, явилась именно что ночью - разумеется, имея на руках все необходимые документы. Увы, подъмник не работал, полуторачасовое дёрганье за алармшнур не возымело эффекта. Предкомиссии действовал по инструкции: отправил гонца с сообщением, что с подъёмником что-то произошло, и желательно применение чрезвычайных мер. Меры прибыли уже утром, но основательные - маленький водородный воздушный шар, следователь-эмпат, тесла-оружие и, самое главное, по всей форме заверенные бумаги, позволяющие использовать всё вышеперечисленное во имя скорейшего наведения установленного порядка.

Всё это время члены комиссии тоже не сидели сложа конечности, а под председательским руководством осмотрели местность, разбив её на квадраты. И довольно быстро обнаружили обломки упавшей сверху корзины, труп душееда, а потом и задушенного похухоля. Кстати появившийся эмпат подтвердил, что несчастные лишились жизни недобровольно, а также сообщил о присутствии в воздухе и на земле хорошо заметной ауры предполагаемого преступника.

Попандопулос вспомнил, как он ссал в Лощину, и запоздало осознал, как глупо накосячил.

Покаянец тем временем продолжил. Комиссия поднялась наверх на шаре, составила представление о случившемся, после чего разделилась. Его самого и коллегу его отрядили в погоню, с заданием: подозреваемого изловить, пленить и доставить. Остальные занялись более сложными и ответственными делами - оценкой размеров ущерба, нанесённого гнями и усугублёного козлом. То бишь написанием, оформлением и заполнением многочисленнейших документов, бланков, ведомостей и формуляров.