Кошечка и ягуар - Маргарет Мюр

— Да. Теперь понимаю. Помоги мне вдеть это кольцо.

Она без всякого сожаления вынула из ушей бриллиантовые сережки и повернулась левым ухом к Алану. Он осторожно вставил в дырочку на ее нежной мочке найденное колечко.

— А запаять сможешь? — спросила Тори.

— Раз плюнуть. Все археологи — ювелиры.

— Ты сейчас не шути и не смейся, — серьезно попросила Тори. — То, что происходит, очень важно для нас обоих. Только теперь нет времени, я позже тебе все объясню.

Когда колечко было запаяно, Тори повернулась к Алану, обняла его и подставила губы для поцелуя. Он сжал ее в объятиях и поцеловал. Очень крепко. И хотя Алан не знал того, что знала его маленькая цыганочка, но вдруг совершенно отчетливо понял: он наконец нашел то, что искал всю свою жизнь.

Однако пора было отправляться в путь. Алан быстро съездил на пикапе за вещами. Заодно попросил соседку миссис Дженкинс присмотреть в их отсутствие за Ушастиком, не брать же с собой этого непоседу. Вернувшись, он застал свою «пассажирку» уже готовой к путешествию. Тори собралась быстро, прихватив тот минимум, который может пригодиться в дороге. Правда, кроме удобной одежды, она, подумав, упаковала пару вечерних нарядов. Майами все-таки. Хоть сейчас и не сезон, но публика там все равно шикарная.

До аэродрома в Хантингтоне они доехали на пикапе Алана, который он оставил на платной стоянке. Увидев «летающую кастрюлю», которую одолжил Алану некий Бобби, Тори ахнула. Шикарная кастрюлька. Особенно внутри. Салон небольшого самолета был необычайно комфортабельным и изысканно оформленным.

— Алан, открой тайну: кто такой Бобби?

— А, это один англичанин, владелец месторождения алмазов в Южной Африке.

Тори сразу припомнила ряд журнальных и газетных статей.

— Лорд Роберт? Известный плейбой?

— Он самый, — улыбнулся Алан. — Ты тоже с ним знакома?

— Как-то не пришлось... — небрежно пожала плечами Тори.

Алан тем временем занял место пилота.

— Если хочешь, можешь устроиться в салоне, полистать журналы, — предложил он Тори.

— Нет уж. Можно, я сяду рядом? — И не дожидаясь ответа, Тори уселась в кресло второго пилота.

— Ты всегда спрашиваешь разрешения постфактум? — Алан засмеялся, но возражать не стал.

Вскоре они были в воздухе. Тори чувствовала себя вполне комфортно, особенно после того как убедилась, что Алан прекрасно справляется с управлением. И ей захотелось поболтать.

— Интересно, как это скромный археолог умудрился завести знакомство, да еще близкое, с такой знаменитостью, как лорд Роберт?

— Ты не можешь себе представить, с кем приходится встречаться во время экспедиций. Помнишь, я тебе рассказывал про цыган, с которыми, можно сказать, подружился в Италии? А с Бобби я столкнулся в Мексике. Археология — его хобби. Он снабжает экспедиции деньгами и иногда даже собственноручно что-нибудь раскапывает.

— А чем объясняется его дружеское расположение именно к тебе? Ты благородно одолжил замерзающему в тропиках лорду свой меховой спальник?

— Ага, кошечка опять выпустила свои коготки. Нет, все было гораздо серьезнее. Так, по крайней мере, считает Бобби. Дело в том, что он прикарманил одну штуковину из усыпальницы ацтеков, после чего с ним начали происходить всевозможные гадости. Между прочим, грозившие по меньшей мере серьезными травмами. А поскольку я в это время был рядом, то всячески мешал лорду свести счеты с жизнью во цвете лет...

— Короче, вытаскивал его, как Ушастика, из разных там бурных потоков?

— Примерно так. А когда надоело, объяснил этому чудаку, что он своим поступком, по всей вероятности, схлопотал проклятие ацтеков. И уговорил его вернуть штуковину на место. После чего дело пошло на лад, и мы вернулись в цивилизованный мир целыми и невредимыми. Бобби оказался благодарным парнем и теперь с радостью оказывает мне мелкие услуги.

— В виде проката самолетов, например.

— Вот-вот.

В кабине было очень тихо, слышен был только легкий шум мотора. Тори задумалась, глядя сквозь толстое стекло на белоснежную равнину, расстилавшуюся под ними. Они летели над облаками, и девушке казалось, что самолет едет, словно автомобиль, по заснеженному полю. Она ни разу не была на севере и подумала, что это, должно быть очень красивое зрелище, когда все вокруг покрыто белоснежными хлопьями — земля, деревья, дома. Мысль о снеге напомнила ей фразу, которую она сказала Алану в запальчивости — о том, что она захочет его близости, когда в Майами четвертого июля пойдет снег. Кажется, с этого момента прошло всего два дня, на дворе июнь, а в Майами, скорее всего, дождь. Но она уже разрешила ему прикасаться к ней, и была этому рада. Тори чуть не застонала вслух, вспомнив, как его руки нежно сжали то местечко, которое сейчас так удобно расположилось в кожаном кресле. При мысли, что все это будет иметь продолжение, ее окатило жаром. Вместе с этим сладостным приливом пришло ясное и радостное понимание, что она действительно любит этого чудесного рыжего парня. Любит по-настоящему, всей душой, всей своей женской сущностью, которая наконец проявилась в ней, словно только и ждала этой встречи. И Тори украдкой потрогала золотое колечко, которое соединило их навеки.

Оторвавшись от зрелища снежной равнины, девушка стала незаметно рассматривать своего суженого: четкий профиль, сильные руки... Алан сосредоточенно управлял самолетом. Судя по морщинке между сведенными бровями, его мысли были не такими приятными, как у Тори. Она отругала себя за эгоизм. У Алана пропал брат, а она предается сладостным воспоминаниям и мечтам.

— Алан, ты мне так и не объяснил толком, что произошло. Что рассказала Анджела?

— Только то, что Филипу позвонил парень, руководивший отделением его банка в Майами, и неожиданно сообщил, что отказывается от своей должности. Причем без объяснения причин. Правда, он сказал, что уже подыскал человека на свое место. Все это показалось Филипу очень странным. Во-первых, он сам назначает руководителей филиалов. Во-вторых, это всегда люди, которых он хорошо знает и которым полностью доверяет. А кандидатура, предложенная этим «бывшим» ему ни о чем не говорила. Короче, дело темное. Филип тут же вылетел в Майами, чтобы лично во всем разобраться, и исчез. Анджеле не позвонил, в отеле не появлялся. Вот и все, что я пока знаю.

— Вы с Филипом очень близки?

— В детстве были неразлучны. Да и сейчас видимся, как только предоставляется возможность.

— Знаешь, тогда ты обязательно почувствовал бы, что с ним случилась беда. Потому что между близкими людьми всегда существует незримая связь. У моего папы больное сердце. Так я всегда чувствую, когда у него приступы, даже если нахожусь очень далеко. Прислушайся, что ты испытываешь при мысли о Филипе?