Продавец фокусов - Саша Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Стойте! - заорала я. - Я, кажется, знаю, где находится Чаша!
Глава 9
Любаша любовно прикрывала ладошкой левое ухо и со злым прищуром косилась на Валеру. Тот время от времени гулко икал и смущенно почесывал помидорные щеки. Мы опять сидели на своих местах: жертва рукоприкладства и я - на диване, Валера - на сундуке, Макс - на табуретке.
Я прочистила горло и сделала свое заявление:
- Тенгиз получил церковную утварь в конце октября. Так? Так... В московской квартире Джигита Чаши не было? Не было... Любаша и Тенгиз уехали в Сочи без Чаши? Без... В квартире Любаши ее опять-таки нет? Нет... Значит, картежник спрятал ее в таком месте, которого сейчас в Любашиной квартире нет!
Я победно оглядела зрителей и не встретила понимания с их стороны. Все смотрели на меня с плохо скрываемым раздражением. Я всплеснула руками и объяснила им почти по слогам.
- Что было в квартире до отъезда любовников в Сочи, а сейчас пропало? Ну?! ФИ-КУС!!! Любаша накануне отбытия на курорт продала фикус! Тенгиз мог спрятать свою ценность в земле под слоем мха.
- Кому продали фикус? - привстал с табуретки Макс.
Он напоминал гончую собаку, взявшую след. Любаша посмотрела на меня ошеломленным взглядом, видимо, отдавая должное моей сообразительности. Валера лишь утомленно вздохнул.
- Фикус продан Куприяну - известному авторитету. Его братва забрала растение для оранжереи, - я гордо подбоченилась, на законных основаниях гордясь своими умственными способностями.
- Ну, что? Поехали к Куприяну? - с грацией бегемота Валера сполз с сундука и направился на выход. - По дороге водки подкупим.
Мы с готовностью вскочили с дивана, подхватили свои сумки и заторопились на свежий воздух вслед за мужчинами. Однако Максим удивленно обернулся в нашу сторону:
- А вы, девушки, куда собрались?
- В Москву!!! - взвыли мы хором, как никогда разделяя душевный порыв чеховских трех сестер.
- Э-э, нет, - покачал он головой. - Вы останетесь здесь, и будете дожидаться нашего возвращения. В случае безрезультатности археологических раскопок в цветочном горшке, мы вернемся, и вы нам подбросите новую идею. Но, учтите, в этом случае я уже не буду так великодушен и измерю силу тока в местной электросети на добровольцах.
Не обращая внимания на наши протестующие выкрики, Макс расчистил ногой участок пола около печки. Под обрывками газет, черепками фаянсовой посуды и прочим хламом, который покрывал деревянный настил равномерным слоем, оказался лаз в погреб. За металлическое кольцо он откинул крышку люка, и из подпола пахнуло мерзким смрадом.
Мы с Любашей зажали носы и ринулись к двери, в надежде прорвать линию фронта и покинуть место дислокации противника. Валера разгадал наш хитрый ход. Он во вратарской стойке загородил дверной проем, принял нас в свои объятия и подтащил к люку. Вниз вела хлипкая лестница.
Наши отчаянные вопли и дрыганье ногами не произвело на тюремщиков никакого впечатления. Нас просто сбросили вниз: сначала Любашу, потом меня. Лестница последней надеждой уплыла вверх, крышка люка захлопнулась. Что-то тяжелое протащили по полу и водрузили над нашей темницей. Протопали две пары ног, щелкнул выключатель и лучики света, проникавшие через щели между досками, исчезли. Грохнула входная дверь, и мы остались в полной темноте и гробовой тишине.
- Ну, что влипли?! - ехидно поинтересовалась я, поднимаясь на ноги. Пикник на зимней даче! Будем кутить, хватит сидеть монашкой! Приличные люди, не сомневайся!.. - накалялась я утюгом. - Все из-за тебя!!!
Любаша сердито сопела где-то рядом, переживая не меньше моего.
- Что будем делать? - задала она насущный вопрос плачущим голосом.
- Думать, что ж еще?! - предложила я. - Не помирать же нам здесь?!
- Ну, как? Придумала? - заныла Любаша через минуту.
- У тебя зажигалка есть?
Я вовремя вспомнила, что виновница всех наших злоключений не рассталась со своей сумкой даже во время полета в подземное царство, я же свой ридикюль выронила в пылу рукопашной схватки с Валерой.
- Нет, только спички. Ты что, решила закурить с горя? - удивилась Любаша.
Она энергично покопалась в сумке и передала мне полный коробок спичек. Я опустошила почти половину коробочки, пока рассматривала в неверном свете спичечного пламени наш застенок. Зрелище, явившееся нашему взору, было малоутешительным.
Небольшое помещение, примерно, три на три шага, было сырой и вонючей ямой. Под ногами чавкало глинистое месиво, на котором валялись прогнившие доски. На облицовку стен хозяева дачи пустили некондиционный кирпич, который крошился под пальцами. В погребе ничего не было. Ни ящиков, ни бочек, ни полок с запасами консервированных заготовок. Лишь в одном углу валялась груда тряпья и издавала тошнотворно-приторный запах, рождавший неприятные ассоциации с городскими свалками. Крышка люка находилась довольно высоко, и я, как ни старалась, допрыгнуть до нее не смогла. Очень мешала узкая длинная юбка.
- Становись на четвереньки, - скомандовала я.
- Ты что?! - возмутилась Любаша. - Мои брюки окончательно испачкаются!
- Тогда мы умрем здесь, и твои брюки все равно испачкаются, порадовала я ее не без злорадства в голосе. - Как иначе я доберусь до люка?
- Ну, почему - я? Сама и становись на четвереньки.
- А по чьей вине мы здесь оказались? Куртизанка несчастная!
- Сама такая, - вяло огрызнулась Любаша, тем самым, признавая сильную сторону моей аргументации, и послушно опустилась на четвереньки.
Я встала на ее спину и дотянулась до люка. Однако все мои усилия оказались тщетными. Крышка не поддавалась. Я налегала на нее изо всех сил. Любаша кряхтела внизу и молила придушенным голосом:
- Не топчи спину... На голову не наступай... Не задень ухо!
Наша скульптурная группа зашаталась, я спрыгнула с пьедестала, а Любаша распрямилась, ворча что-то про слонов, про пользу диеты и про болезненные ощущения в области поясницы.
- Люк задвинули, скорее всего, сундуком. Боюсь, приподнять его не удастся, - рассуждала я, напрягая мозги в поисках выхода из создавшегося безвыходного положения. - Можно выпилить часть деревянного настила в том месте, где сундука нет. Любаша, поищи что-нибудь подходящее для этой цели в своей сумке.
Она долго ворошила содержимое своей бездонной торбы и предложила мне на выбор ключи от квартиры или пластмассовую расческу.
Любаша вновь изобразила пьедестал, я встала на ее спину и принялась за кропотливую работу с помощью бороздки ключа. В скором времени руки у меня затекли, а пьедестал взмолился, что спина его находится уже в аварийном состоянии и может случайно развалиться на куски.
Мы поменялись местами. Я опустилась на колени и уперлась руками в скользкие доски, Любаша взгромоздилась на меня своими армейскими ботинками на чудовищной платформе и зачем-то начала отплясывать чечетку. Я шипела ей, чтобы она прекратила танцевать, сейчас не самое подходящее время для веселья. Любаша отвечала сверху, что она и не думала плясать, а с неподдельным энтузиазмом вносит посильную лепту в подготовку нашего побега из темницы.
Опилки попадали за воротник одежды и кусали спину. Голову во время трудовой деятельности приходилось держать запрокинутой вверх, поэтому шея болела немилосердно. Руки затекали, и мы подолгу отдыхали, восстанавливая кровообращение. Темнота мешала ориентироваться, и результаты нашего художественного выпиливания иногда куда-то исчезали. Несколько раз нам приходилось начинать все с начала. Мы с Любашей пришли к выводу, что плотницкие работы - это не женское дело.
Наши титанические труды, в конце концов, увенчались успехом, нам удалось выпилить кусочек доски, величиной с половину ладони. Надежда на скорое освобождение окрылила нас, ветер свободы уже щекотал ноздри, и звал на новые подвиги. Но тут случилось непредвиденное. В момент особенно энергичного телодвижения, связка ключей вырвалась из Любашиных рук и исчезла в неизвестном направлении.
Инвентарь так и не нашелся, хотя мы извели уйму спичек, досконально изучили рельеф земляного пола и пересчитали деревянные доски, прикрывавшие его в некоторых местах. Кучу тряпья проверять не стали, уж больно она отвратительно выглядела. Уныние охватило нас, и мы долго сидели, не в силах пошевелить и пальцем. Однако, как говорится, надежда умирает последней.
- Будем делать подкоп, - высказала я гениальную идею. - Любаша, покопайся в своих закромах, может быть, найдешь что-нибудь еще.
Она с готовностью провела очередную инвентаризацию содержимого сумки-самобранки, и щедро предложила зубочистку, пилочку для ногтей или шариковую ручку.
С помощью пилки для ногтей я раскрошила два кирпича, при этом сломав ноготь на указательном пальце. Соленый пот ел глаза, кирпичная пыль лезла в нос и рот. От напряжения пальцы скрючились и болели в ободранных костяшках. Свобода была уже близка, но металлическая часть маникюрного инструмента, сделанного в Китае, сломалась и канула в глинистое месиво под ногами. Мы спалили изрядное количество спичек, пытаясь разыскать орудие труда. Не нашли и совсем опечалились.