Продавец фокусов - Саша Антонова

- Ха, - скептически откликнулась Любаша. - Да это же безнадежные дела! Разве можно через столько лет вспомнить, что пропало, и кто утащил вещички?

- Ты забываешь о немецкой пунктуальности и дотошности, - возразил Валера, снимая пробу с первого шампура. - Нет, еще чуть сыровато... У "фрицев" все досконально записано, составлены списки пропавших вещей, прилагаются добытые разным путем красноармейские книжки, по которым легко определить номера частей, промышлявших в округе, а также приметы экспроприаторов.

- Все равно, за давностью лет ничего не найти, - отмахнулась Любаша, притоптывая ногами в армейских ботинках на чудовищной платформе. - Да и копеечные результаты! Сколько сейчас можно потребовать за подушки и одеяла, сервизы и одежду военных времен? Смех один!

- Ну, не скажи, - обиделся Валера. - Грабили не только обыкновенных обывателей, но и замки, и музеи, и кирхи. Больше того, я тебе могу рассказать историю про одного отечественного авантюриста, который во время войны организовал свою собственную воинскую часть. Покидая гостеприимный Берлин в мае 1945 года, он вывез, ни много, ни мало, целый железнодорожный эшелон в тридцать вагонов!

Ответственный повар надкусил еще один кусочек и дал отмашку. Все схватили по шампуру и, обжигая пальцы и губы, набросились на шашлык. Минут пятнадцать мы неприлично чавкали, рвали куски мяса зубами и глотали их полупрожеванными.

Маринованная свинина упала на дно желудка, мы залили ее сухим вином, и осоловели. Я аккуратно промокнула платочком жирные щеки и подбородок, и поняла, что с богемными губами можно проститься. Десерт в виде помады уже съеден.

- Так что там с тридцатью вагонами барахла образца 1945 года? - сонным голосом напомнила Любаша.

Валера облизнул пальцы и вдохновенно продолжил:

- Начну издалека. Наши родители прекрасно помнят ту обстановку, которая, царила в стране в сталинские времена. Атмосфера всеобщей подозрительности, доносительства и жесткого контроля со стороны прекрасно отлаженного репрессивного механизма была основой системы. Казалось бы, сама жизнь в условиях "тотальной бдительности" исключала легальность существования крупной "антисоветской вооруженной организации". Однако, вопреки всякой логике, "УВС-1" процветала. Идея создать воинскую часть, подчиняющуюся только ему, пришла в голову некоего Павленко Н.М. в 1942 году. За дело он взялся очень энергично. Рекрутов набирал из дезертиров и отставших от своих частей солдат. Обзавелся отлично сработанными гербовыми печатями и штампами. Бланки, продаттестаты, командировочные удостоверения и другие "документы" были напечатаны в типографии за взятку продуктами. Обмундирование закупали на базарах. Основным видом деятельности "УВС-1" были строительно-дорожные работы. Надо отдать должное - строили ребята хорошо, без брака и в срок. Оплату по договорам Павленко присваивал себе. После Сталинградской битвы наступил перелом в ходе войны. Немцы отступали, фронт катился на запад. Часть Павленко двигалась в том же направлении, соблюдая безопасную дистанцию от передовой. Вслед за нашими войсками они прошли всю Польшу и закончили "боевой путь" под Берлином. После победы строительное подразделение обосновалось в Кишиневе. Личный состав части насчитывал около трехсот пятидесяти "бойцов". Причем штаб "УВС-1" ничем не отличался от настоящего: имелись знамя части с посменными часовыми возле него, оперативный дежурный, начальники различных служб и вооруженная охрана. Подчиненные стройучастки и площадки размещались в Молдавии, Белоруссии и в прибалтийских республиках... Погорел командир, конечно, на ерунде. В послевоенные годы проводилась кампания по подписке на государственный заем. Чтобы создать видимость настоящей воинской части, Павленко скупал на черном рынке облигации и распространял их среди ничего не подозревавших вольнонаемных. Так вот, один из них, получив облигации на меньшую сумму, чем он заплатил, написал жалобу в военную прокуратуру: так, мол, и так, наш командир плохо организовал подписку на заем, срывает важную политическую кампанию, чем порочит в глазах подчиненных руководство нашей доблестной армии... Начались проверки, в ходе которых выяснилось, что такая воинская часть по спискам министерств не значится... Взяли Павленко в 1952 году и присудили высшую меру наказания... А жаль, талантливый был организатор, умнейший бизнесмен, человек незаурядных деловых качеств. Сейчас бы ему цены не было!..

Валера пошарил в картонной коробке рукой и выудил оттуда еще одну бутылку водки. Он от души плеснул себе, мы с Любашей отказались, Макс сказал, что у него еще немного осталось.

- Да. Так я продолжаю, - занюхал он водку рукавом, так как закуска кончилась. - Мы говорили о мародерстве. В конце войны, продвигаясь вслед за передовыми частями, военное подразделение Павленко сосредоточило свою деятельность на откровенном грабеже, и превратилось в вооруженную банду. Как строитель по специальности командир предпочитал грузовики, трактора, легковушки и другую технику, но не забывал и о продуктах питания: вывез несколько вагонов муки, сахара и сотни голов домашнего скота. Немалую часть награбленного добра составляли картины, скульптуры, мебель, мейсенский фарфор и даже деревянные резные панели из рыцарского зала какого-то замка. Однажды капризная военная судьба занесла Павленко и его солдат в одно маленькое немецкое селение с непроизносимым даже на трезвую голову названием. В селе из пяти домишек поживиться было нечем, но вот кирха в тех местах была непростой. Основанная еще в XI веке, она была какой-то особенной святыней. Наши доблестные войны, воспитанные в атеизме, раздели эту кирху догола. Все церковные штучки-дрючки продали после победы отечественным коллекционерам и любителям... А сейчас эта кирха вышла из летаргического сна, и требует свои вещички обратно. Но что самое интересное, в списке пропавших ценностей церкви фигурирует одно презабавное название...

В этот кульминационный момент повествования, когда мы с Любашей сидели с открытыми ртами и напряженно ловили каждое слово удивительного рассказа, пылающий внутренним жаром уголек угодил прямо в лоб Валеры. Сказитель от неожиданности пошатнулся и завалился со своего чурбака назад. Он мешком плюхнулся на спину, вломился головой в куст крыжовника и засучил руками и ногами, в тщетной попытке встать.

Мы с Любашей покатились со смеху, а Макс поспешил на выручку своему партнеру по бизнесу.

- Ну, ты дурак! - вопил поверженный Валера. - У меня теперь колючки в голове. Меня ранило! Как я теперь буду думать? Голова - это же мой рабочий инструмент!

- Нечего было языком трепать, - сквозь зубы процедил Макс.

Он помог Валере принять вертикальное положение и стряхнул с его прически труху. Рассказчик сердито глотнул из горлышка и насупился. Вдруг все заметили, что уже завечерело. С неба посыпались мелкие колючие снежинки, и захотелось домой.

- Мальчики, отвезите нас в Москву, - заныла Любаша. - Холодно...

В это время затренькал мобильник у Макса в кармане куртки. Тот вынул его и нетерпеливо приложил к уху. Послушал пару секунд, ничего не ответил абоненту и дал отбой. Валера застыл с бутылкой в руке, занесенной для нового глотка. Макс вскинул на него глаза и отрицательно покачал головой. Валера машинально плеснул в рот водкой и досадливо крякнул.

- Пошли в дом, - скомандовал наш шофер таким голосом, что мы послушно потянулись внутрь дачи.

В горнице мы с Любашей присели на кончик продавленного дивана, опасаясь неприятностей со стороны матрасных пружин и клопов, Валерка взгромоздился на сундук, а Максим остался стоять. Он щелкнул выключателем, и голая лампочка, к нашему немалому удивлению, вспыхнула желтым светом. Убранство дачи приобрело еще более мерзкий вид. Любаша тут же схватила свою сумку, достала из нее косметичку и зеркальце и принялась изучать урон, нанесенный лицу северо-западным ветром и шашлыком. Было тихо, лишь Валера булькал остатками водки.

Задернув грязные шторы на единственном окошке и накинув крючок на входную дверь, Макс резко обернулся и вперился в нас испепеляющим взором. Мы с Любашей непроизвольно придвинулись друг к другу.

- Ну, где она? - шепотом спросил Макс.

От его тихого голоса стало еще страшнее. Хмель моментально улетучился. Я обняла Любашу и затряслась мелкой дрожью. Моя подруга уцепилась побелевшими пальцами за сумку и съежилась в комочек.

- Кто? - пискнули мы в унисон.

- Кровь Господня, - прошелестел Макс.

- Мы никого не убивали! - прошептали мы одними губами и покачали головами, как сиамские близнецы.

- Девушки, сосредоточьтесь! - перешел на нормальную громкость и тембр Макс. - Меня интересует Священная чаша.

- Мы не брали, - опять покачали мы головами и изобразили самые честные глаза.

- Больше некому, кроме вас. Так что не будем запираться, а честно, без утайки, расскажем доброму дяде, куда спрятали историческую ценность.