Роковой подарок - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маня вытянула шею и прочитала: «Благодарность… Спорткомитет РФ… Евгении такой-то… за вклад в развитие…», и тут её как громом поразило – благодарность была подписана заслуженным мастером спорта… по стрельбе Сиротиным.
– Марина, – приглушённо позвали снизу. – Нашли что искали?
Маня схватила рамку, сунула в рюкзак, где уже лежала папка, кинулась в коридор, прикрыла за собой дверь и затопала по лестнице вниз, сильно припадая на хромую ногу.
…Вечная история с этой ногой, везде она падает!
– Нет, Маргарита, – объявила она поджидавшей внизу домоправительнице, – не нашла. Если вдруг вам попадутся очки, позвоните мне, ладно?
– Я чай подала в гостиную.
Маня уселась, не выпуская из виду рюкзак с похищенными вещами. Маргарита налила ей чаю.
Тут только писательница обратила внимание, что чашка на столе одна.
– А вы?
– Ничего, ничего.
– Нет, как же я одна буду пить?
Женщина достала ещё одну чашку и пристроилась напротив.
– Вы как Женя, – сказала она грустно. – Та тоже сроду без меня чай пить не сядет. Иди, говорит, вместе попьём! Она для меня специальные конфеты держит, я шоколад не люблю, а мармелад обожаю. Так у нас всегда лимонных долек запас. Вы не знаете, когда уж её домой-то отпустят?
– Не знаю, – призналась Маня. – Роман обещал адвоката ей доставить.
– Ещё адвокат какой-то! – фыркнула Маргарита. – Как будто Женя могла Максима убить! Чепуха на постном масле.
– Не могла? – уточнила Маня, глядя в чашку.
– Да что вы говорите-то такое, Марина?!
– А в то воскресенье она дома была, Женя?
– Да откуда я знаю, где она была?! – вдруг рассердилась домоправительница. – Я у них не выспрашиваю, куда они пойдут или поедут, ещё не хватает!
– Но уезжать-то она собиралась?
– Кто?! Женя?! С чего вы взяли?!
Маня не могла признаться, что своими глазами видела собранный чемодан, и поэтому проблеяла нечто неопределённое:
– Мне Максим, кажется, говорил, я точно не помню.
– А я уж точно не в курсе. Только если ко мне кто придёт и допытываться станет, хоть из милиции, хоть из прокуратуры, я прям в рожу плюну!
Маня улыбнулась.
– Вы за них горой, Маргарита. Так редко бывает.
– Не знаю я, как бывает, – отрезала домоправительница. – Я когда эту работу нашла, мне все соседки-товарки в уши пели, что на богатых работать – хуже нет! И шпынять-то меня с утра до ночи будут, и гонять за делом и без дела, и оскорблять, и унижать, а потом ещё в краже обвинят и в тюрьму посадят! А я от Максима с Женей и от детей ихних за все годы ни одного плохого слова не услыхала! Ну, бывает, Максим Андреевич расшумится, так его Женя – раз, и успокоит. Она как с работы задерживается, так он места себе не найдёт и ужинать не сядет.
– А она разве задерживалась?
– Редко, – призналась Маргарита. – В ихнем музее к шести часам уже тишина и нет никого. Но бывало, конечно! Делегация какая-нибудь нагрянет, она и сидит с ними, ей по должности положено.
– По должности? – переспросила Маня заинтересованно.
– Ну, конечно, она ж заместитель! Директор сидит, и она с ним, куда деваться.
Маня покивала: и в самом деле, деваться некуда.
– И дети выросли хорошие, непьющие, негулящие! Федя мой любимец, а уж Машенька так вообще!..
– Идеальная семья, – поддержала Маня, и тут Маргарита словно наотмашь захлопнула перед ней дверь.
– Этого я не знаю, – холодно проговорила она. – Идеальная или там какая ещё. Теперь вот никакой семьи нету. Отца убили, мать забрали.
– Я вас обидела?
– Никто меня не обидел. К вечеру Машенька должна вернуться, а назавтра Федя, что я им скажу? Как в глаза взгляну?
Маргарита шмыгнула носом, сорвалась с места и скрылась из глаз.
…Беда, подумала Маня тоскливо. Какая беда.
Одним глотком допила остывший чай, вздохнула, потёрла ногу и поднялась.
– Паша, – закричала откуда-то издалека Маргарита. – Ты эту лейку не бери, ты садовую возьми!
Маню как будто обожгло.
Точно! Так и было! Именно это имя Максим и назвал!
«Паш, это ты?» – спросил он и полез в кусты, а потом раздались два сухих щелчка.
Маня кинулась на голос и застала Маргариту на ступенях, выходящих в парк.
– Кто этот Паша? – выпалила она. – Вы сейчас позвали?
Маргарита вытаращила глаза.
– Рабочий наш, Паша Кондратьев, – ответила она с изумлением. – Помогает в саду, сам-то в сельхозакадемии учится. Садовник раз в неделю приходит, а Паша всякий день.
– И в воскресенье приходил?
– Должно быть, приходил. Да что с вами такое, Марина?
– Где он, этот ваш Паша?
– Да вон с лейкой! В клумбе!
Маня скатилась со ступенек и бросилась «в клумбу».
– Павел! – закричала она.
Парень оглянулся и уставился на неё. Из лейки прямо в куст текла вода.
– Зачем вы поливаете? – подбежав, спросила Маня. – Дождь вчера весь день лил.
Парень посмотрел на лейку.
– Так я эти горшки с террасы принёс, – сказал он немного растерянно. – Они там под крышей стояли, но им солнце нужно, вот я и вынес. А что? Не надо было?
– Вы были здесь, в саду в воскресенье?
Парень замотал головой и сделал шаг назад.
– Я вас видела! – закричала Маня. – Моя собака вас прогнала! Вы убили Максима!
Парень вдруг изо всех сил швырнул в неё лейку, она еле успела увернуться.
– Паша, куда ты! – закричала Маргарита.
– Стой, стой! – завопила Маня.
Но он уже перепрыгнул клумбу и со всех ног помчался по дорожке, вымощенной розовым кирпичом.
* * *
– А я вам в десятый раз повторяю, гражданка писатель, чтоб вы не лезли куда не следует! Зачем вас понесло к потерпевшему в дом?! Что вы там забыли?!
– Очки! – очень убедительно и с напором выговорила Маня. – Я поехала за очками! И там был парень, садовник! И я вспомнила тот день, воскресенье! Когда затрещали кусты, Максим позвал: «Паша!» И пошёл на звук! И его застрелили.
– И где теперь мне искать этого Пашу?!
Маня осеклась:
– Откуда я знаю…
– Во-от, во-от, не знаете вы! А если бы следствие шло своим чередом, дошло бы дело и до Паши!
– Маргарита, домоправительница, сказала, что он студент, у них подрабатывает каждое лето.
– Что мне толку от того, что он студент?! Он наверняка не в институт от вас ломанулся!
– Послушайте, Дмитрий Львович…
– Нет, это вы послушайте, гражданка писатель! Не нужно за меня следственные действия вести! Или я вас задержу на трое суток без решения суда!
– Вы всерьёз думаете, что Максима
