Решения принимались на земле - Степан Гречко

Генерал Горюнов позже рассказал, как отозвался об этом событии маршал Буденный. "Все правильно, — сказал маршал. — Это естественное поведение советских людей. Так поступали и мои конники в гражданскую войну, если кто-то из их товарищей попадал в беду. Ну а летчикам сам бог велел помогать друг другу. Без взаимовыручки но обойдешься. Она всегда нужна…"

Жестокие бои на просторах Кубани заканчивались. Наступала пора сражений в горах.

Над горными кручами

Оборона Новороссийска. — Бои на перевалах Большего Кавказского хребта. — Наступательная машина врага забуксовала. — Снова в небе Кубани. Помощь Малой земле. — Новые герои

На дворе сентябрь. В предгорьях и горах Кавказа продолжаются ожесточенные бои. Противник, несмотря на большие потери, по-прежнему рвется вперед. Хотя становится все более очевидным, что главное внимание немецко-фашистского командования приковано к Сталинграду, тем не менее, судя по всему, не рассталось оно и с надеждой на захват Кавказа, на выход в Закавказье, на овладение нефтяными богатствами СССР.

Решением Ставки ВГК от 1 сентября Северо-Кавказский фронт преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта. Наша 5-я воздушная армия тоже входит в состав Черноморской группы и всеми силами поддерживает боевые действия наземных войск.

Внешне как будто ничего не изменилось: был фронт, теперь группа войск. Однако это не совсем так. Командование группы стало намного ближе к войскам, чем фронтовое. Ставкой ВГК уточнена для группы задача: не допустить прорыва противника по Черноморскому побережью в Закавказье и во что бы то ни стало удержать Новороссийск. С этой целью авиационные соединения нашей армии перебазировались на аэродромы Черноморского побережья от Геленджика до Кутаиси. Командующий армией генерал С. К. Горюнов с небольшой оперативной группой офицеров уже несколько дней находится в поселке Георгиевском, близ Туапсе, там же, где размещается Военный совет Черноморской группы войск. Штаб армии в первых числах сентября перебрался в поселок Салоники, что неподалеку от станицы Лазаревской. На меня начальник штаба генерал С. П. Синяков возложил ответственную миссию — постоянно поддерживать живую связь между командующим и штабом. Такая связь необходима, чтобы незамедлительно выполнять указания и распоряжения командарма. А по телефону и радио, как известно, всего не скажешь, противник может подслушать.

Я постоянно курсирую между Салониками и Георгиевским. Всякий раз спешу к Горюнову со штабными новостями, которые, как часто случается, ему уже известны. Вот в штабе только что получено радостное сообщение из Тбилиси: командующий ВВС Закавказского фронта генерал К. А. Вершинин твердо обещал в ближайшие день-два выделить для 5-й воздушной армии значительное число новых самолетов.

— Немедленно выезжай в Георгиевский, — приказывает мне Синяков. Порадуй командарма этой новостью. Уточни обстановку и боевые задачи.

Для генерала Горюнова мое сообщение о пополнении армии боевой техникой уже не было новостью: о поступлении новых самолетов ему по ВЧ сообщил лично командующий ВВС фронта. Однако поездка в Георгиевский и в этот раз не была напрасной. Сергей Кондратъевич пригласил меня к столу, на котором была разложена его рабочая оперативная карта с пометками, подробно объяснил боевую обстановку в полосе франта, одновременно поставил ряд коикретных задач на планирование прикрытия и поддержки авиацией наземных войск, прежде всего соединений 46-й армии генерала К Н. Леселидзе, действовавших на Клухорском и Маруханском перевалах цетральной части Главного Кавказского хребта, то есть на сухумском направлении, где шли упорные бои. Я подробно записывал его указания. В связи с тем что в те дни наша воздушная армия располагала всего лишь примерно 70 исправными самолетами, планировать их использование приходилось особенно тщательно. В заключение командарм продиктовал: "Моему заместителю генералу Изотову немедленно выехать в Новороссийск в распоряжение командующего 47 и армией генерала Гречко На мосте договориться с генералом Квадэ из ВВС Черноморского флота об объединении усилий морских летчиков и летчиков воздушной армии на оказание помощи защитникам Новороссийска".

В тот же день генерал В. И. Изотов выехал в Новороссийск. Его первую заявку на усиление авиационной поддержки войск 47-й армии мы в штабе получили 6 сентября. В ней кратко сообщалось, что противнику удалось "выйти на дорогу Неберджаевская — Мефодиевский и прорваться к северо-западной окраине Новороссийска". Чтобы остановить дальнейшее продвижение врага, требовался по возможности мощный удар по его войскам с воздуха. Такой совместный удар с ВВС Черноморского флота был нанесен и имел несомненный успех. На следующий день в своем боевом донесении штабу генерал Изотов сообщил: "Восхищен действиями летчиков дивизии Еременко, особенно 36-м истребительным авиаполком товарища Осипова. Он сам неутомим и его командиры эскадрилий Александр Сапожников и Константин Орлов тоже. Они смело прорываются сквозь заградительный зенитный огонь к наступающему врагу и наносят смертельные удары пушечным огнем и реактивными снарядами со своих стареньких И-16… Группа "яков" во главе с майором Дмитрием Каларашем разогнала до двух десятков "юнкерсов", повалив на землю двоих. Военный совет 47-й армии, кажется, доволен действиями авиации".

В конце сообщения Изотов бисером дописал, чтобы штаб через генерала Каравацкого потребовал от экипажей бомбардировщиков его дивизии кучнее сбрасывав бомбы ночью на указанные им объекты Просьбу мы немедленно передали в 132-ю бомбардировочную дивизию. Летчики, штурманы и стрелки-радисты ответили на нее практическими делами. Пренебрегая опасностью, экипажи до предела снизили высоту бомбометания, стали делать по 2–3 прицельных захода. В результате эффективность бомбардировок намного повысилась. "Теперь бомбы ложатся кучно. Наземные войска довольны помощью бомберов", — сообщал штабу генерал Изотов. Подтвердил это и генерал А. А. Гречко, приславший в те дни телеграмму на имя нашего командарма, в которой говорилось, что удары авиации по егерской дивизии противника существенно помогли склонить чашу весов в нашу пользу.

Если иметь в виду, что тогда было не самое подходящее время для обмена любезностями, для взаимных похвал, то, судя по хранящейся в архиве телеграмме командарма, можно с полной уверенностью сказать: авиаторы нашей армии действительно очень хорошо помогли защитникам Новороссийска. Исключительно трудная Новороссийская оборонительная операция, продолжавшаяся больше месяца, закончилась. Немецко-фашистским захватчикам так и не удалось сломить несокрушимую стойкость защитников приморского города. На том месте, где фашисты были остановлены, ныне возвышается окруженный акациями постамент, на котором стоит полусгоревший, изрешеченный пулями, осколками снарядов, мин и бомб железнодорожный вагон. Мемориальная надпись, выбитая на камне, гласит: "Здесь 11 сентября 1942 года доблестные воины частей Советской Армии и Черноморского флота преградили путь врагу на Кавказ, а через 360 дней во взаимодействии с морским десантом и частями Малой земли начали штурм Новороссийска и 16 сентября 1943 года, разгромив фашистские войска, освободили город".