Свет далекой звезды. Книга вторая - Василий Лягоскин

Тихие шаги и негромкий скрип лестницы он ждал уже давно. Ждал с нетерпением и некоторой боязнью – вдруг Настя не решится. Сам он еще раньше просил прощения за будущие свои (может не только за сегодняшнее!) прегрешения у Весны. И теперь знал, что свободен в своих действиях, и отвечает за них только перед… той, что наконец остановилась рядом. Зашуршала какая-то одежда и девушка, оказавшаяся вдруг совершенно обнаженной, словно выточенной из лунного света, пробивавшегося в маленькое слуховое окно, оказалась в жарких объятиях охотника. Это был уже не тот пылкий юноша, что когда-то жадно впитывал опыт любовных игр с Предводительницей парсов. Нет, Халида – будь она жива – сейчас была бы по-настоящему поражена. Потому что Свет мало того, что помнил абсолютно все из ее уроков; в нем теперь еще жили знания многих поколений многих миров. В том числе и такие, перед которыми бледнели самые откровенные тайны Камасутры.

Настя, конечно же, не знала, что существует такая волшебная страна любви и страсти Ургиляй, но побывала там этой ночью множество раз. А Свет никак не мог насытиться ею; он дарил ей блаженство и сам купался в нем, познавая каждую клеточку тела девушки. Они так и заснули в объятиях, не прикрытые ничем. И даже луна скрылась за тучками – сегодня все вокруг было целомудренней этой пары.

Утро Соколова встретила все-таки в своей постели. Ее туда отнес охотник, скользнувший в комнату скрытней мыши. Но проснулась она с той же улыбкой, с которой провалилась в сон в объятиях любимого человека. Впрочем, в этой улыбке кроме безграничного блаженства была и нотка легкого удивления: «Почему Свет называл ее Весной, когда вокруг опять подступила зима и даже – она увидела в окно – повалил легкий снежок?».

Разбудил ее чей-то восхищенный возглас снаружи. Она накинула на себя ночной халатик и, обернув его вокруг талии, подскочила к окну. А там творилось чудо. Свет кружился на поляне перед домом с мечом в руках. Девушка видела как-то, как сражаются ролевики – смешно и неуклюже. Ее Свет был не таким. Длинный прямой клинок был словно продолжением руки… Нет – всего тела, потому что ни одного лишнего движения сейчас не было в той вязи хитрых бойцовских приемов, которые демонстрировал мастер мечного боя. Он был бос и обнажен по пояс, и словно купался в свежем снегу. Но когда Анастасия перевела взгляд на его босые ноги, непроизвольно задрожав от подступившего озноба, ее сердце захолонуло – сначала от изумления, а потом от дикого восторга. Охотник, который носился по площадке, высоко подпрыгивал на ней, перекатывался голой спиной каждые несколько мгновений, не оставлял на ней ни одного следа! Он словно летал по ней, успевая разить невидимых врагов одного за другим! Вот он остановился, приняв картинно-красивую позу, и Соколова поняла – он увидел ее. И пошел к своему сараю. Теперь на свежем снегу отчетливо отпечатались его следы.

Свет не дошел до сенного сарая и поднял голову кверху. Скоро и Соколова через двойное стекло услышала, как издалека с небес накатывает гром. Это за ними летел вертолет. Когда она выскочила из дома, одетая по-зимнему, ее товарищи уже толпились на крыльце. Бросив взгляд в сторону сарая, она не увидела никого. А на маленькую площадку уже сел огромный вертолет, который никак не мог принадлежать той организации, где фрахтовал транспорт институт профессора Ображенского. В небе барражировало еще несколько вертолетов. Сколько именно, было не понять, поскольку шум доносился и за почерневшими, но устоявшими деревьями, которые окружали заимку.

А из вертолета уже высыпали какие-то военные с короткими автоматами. И первого из них огромная овчарка потащила на поводу в сторону сарая. Сердце девушки заполнила тревога, и она даже не заметила, как рядом остановился какой-то пожилой крепкий мужчина в воинском бушлате с меховым воротником, но без обязательных звезд в петлицах. Впрочем, скоро выяснилось, что их у него должно было быть по три на каждой стороне, и все большие. Это подсказал автоматчик с собакой, выскочивший из сенника очень быстро. И сам он, и пес имели весьма подавленный, даже виноватый вид.

Подскочив к начальнику – а именно этот человек рядом с Анастасией был сейчас главным – кинолог прибрал поближе к себе поводок, оттаскивая собаку, которая сунулась было к Соколовой, и доложил, бросив руку к шапке:

– Никого нет, товарищ полковник.

Тот перевел на него тяжелый взгляд с четверки людей, сбившейся на крыльце, и коротко скомандовал:

– Ищите. Он где-то здесь.

Боец убежал, чтобы присоединиться к остальным, действительно прочесывающим все вокруг вдоль и поперек. А пара самых шустрых заскочила в домик. Следом дернулись профессор с женой, но у двери их встретил еще один боец, который недвусмысленно повел в их сторону стволом какого необычного, никогда невиданного никем из четверки научных работников автомата. И Ображенский отступил; точнее отскочил к полковнику.

Тот оказался на удивление учтивым человеком, представился первым:

– Полковник Попцов, Олег Петрович, – он даже было поднял руку к полям несуществующей шляпы, потом посмотрел недоуменно на эту вскинувшуюся машинально ладонь и улыбнулся профессору, – а вы, я так понимаю, Ображенские Николай Петрович и Нина Михайловна.

– Совершенно верно, – чуть склонил голову профессор, – а это…

– Я знаю, – остановил его взмахом руки полковник неизвестно какой службы, – я знаю, с какой целью здесь ваша экспедиция, и в каком составе она сюда прибыла. А вот где еще один человек?

Было видно, что ему известно о необычном госте, который вчера так вовремя появился на заимке.

– Ему все о нас известно, – внезапно залилась краской Соколова, – может быть даже…

Ее взгляд метнулся к сеновалу, откуда опять вышел с обескураженной физиономией кинолог. Длинный поводок он на этот раз не укорачивал, и овчарка сунулась было к вертолету, застывшему посреди площадки темно-зеленой громадиной. Никто не смотрел сейчас на нее, и потому не заметил, как она остановилась, испуганно прижав к голове торчащие острые уши. Прямо перед ней оскалил страшную пасть громадный пес, невидимый, но реально существующий. Овчарка даже знала неведомо откуда, что он откликался на имя Волк, хотя настоящих волков этому зверю – подавай на каждый зуб по одному, он справится со всеми одновременно. Пес беззвучно рыкнул, и овчарка послушно вернулась к хозяину, всем своим видом показывая – она готова служить… в рамках, которые ей определил призрачный вожак. А внутри Ми-24 одобрительно улыбнулся Свет. В огромном салоне транспортного вертолета было много укромных мест, где мог легко спрятаться человек. Охотник прятался так, что мог видеть одновременно всю поляну. И прежде всего Весну… То есть Настю, и человека, вставшего перед ней. Того самого, понял Свет, что взял его след. И охотник вдруг хищно улыбнулся; он понял, кто будет оберегать его девушку и его будущего сына, пока он будет исполнять поручение Муромца. Государство – в лице этого человека. Свет довольно погладил рукой по сумке, которая сегодняшним ранним утром заметно полегчала, и оторвал от себя незримую нить, посылая ее в качестве первого подарка еще не рожденному сыну…

Полковник Попцов чувствовал, что то непонятное чувство, которое вело его за Светом вот уже несколько недель, заканчивается где-то на этой полянке. Только вот почему оно заканчивается на этой молодой девушке, которая вся – несмотря на недавний пожар, вертолет, выскочивших из него автоматчиков и самого полковника – светится от счастья. Может оно – это никак нескрываемое чувство – и перетянуло на себя нить, в которую Олег Петрович, несмотря на весь свой прагматизм, верил.

– Анастасия Васильевна Соколова, – вспомнил он, заглянув в лицо девушки.

Та кивнула.

– И где же сейчас тот молодой человек, с которым вы познакомились вчера?

Полковник начал задавать вопрос с нажимом, подавляющим волю собеседника – он это умел – но к концу фразы слова уже выглядели жалкими и молящими – может потому, что голову Попцова заполнила нестерпимая боль? Она словно предостерегала его – не лезь туда, куда тебе не положено по рангу. И полковник понял, кто этот ранг установил, и отступил от Соколовой, которая приняла совершенно неприступный вид.

А ответил полковнику профессор, шагнувший вместе с ним к длинному столу из тесаных досок, с которого дюжий спецназовец уже смахнул рукавом снег. А другие несли все имущество экспедиции. Профессора быстро оттерли за спину Попова, и он уже оттуда сообщил, что вчера на заимке действительно появился молодой человек назвавшийся Светом. Потом Ображенский возмущенно завопил, увидев, как спецназовец бесцеремонно сдирает бирку с печатью с первого брезентового мешка. Что-то членораздельное он прокричать так и не смог, в удивлением, а затем неприкрытым ужасом уставившись в содержимое мешка, высыпавшееся на мокрые доски. Земля из него тут же намокла и размазалась по столешнице тонким слоем грязи; к ней прилипли куски мха и какие-то веточки. А сверху из следующего мешка высыпался такой же таежный мусор – горка на столе быстро росла.