Последняя загадка - Андрей Иванов

Консультант по криминальным проблемам

Мухомор снял очки и откинулся на спинку стула.

– Витиевато, – произнес подполковник.

То, что городские газеты написали о деятельности сотрудников Двенадцатого отделения милиции, обрадовало милиционера. На столе перед Петренко лежала еще одна газета.

– «Желтый попугай», – прочитал название Мухомор.

Газета была толще других, но имела небольшой формат. Надев очки и отыскав в «Желтом попугае» обведенную фломастером статью «Скалка, проломившая голову шофера», подполковник углубился в чтение:

«Какими только орудиями не пользуются современные киллеры! Это и автоматы, и двустволки, и пистолеты с глушителями. По-прежнему в моде охотничьи ножи и заточки. Однако недавно в Петербурге появился убийца, удививший город необычным орудием преступления.

Страсти, разгоревшиеся в семье шофера Борисова, бушевали подобно волнам шекспировской бури из «Короля Лира». Жена шофера была заподозрена супругом в измене. Разрываемый на части ревностью, Борисов попытался объясниться, но его половина не пожелала разговаривать на эту тему.

Дело усугублялось служебными неприятностями работника автопарка. Недавний наезд на пьяного пешехода, приведший к смерти последнего, чуть было не привел Борисова на скамью подсудимых. Родственник погибшего, директор фабрики, изготавливающей гробы, постоянно угрожал шоферу, делая жизнь Борисова невыносимой. Не выдержав, работник автопарка выместил свою злобу на жене. Сначала он избил ее до полусмерти, а затем ушел из дома, хлопнув дверью.

Как известно, угол падения равен углу отражения. Мать пострадавшей жены решила отомстить Борисову. Когда шофер возвращался с работы, теща, подкараулив его, совершила первое в своей жизни убийство.

Женщина нанесла несколько смертельных ударов кухонной скалкой бывшему родственнику по голове. От полученных ран работник автопарка скончался.

Расследованием дела занялись оперативники Двенадцатого отделения милиции. Обследовав рану Борисова, милиционеры пришли к выводу, что преступник – левша. Это помогло работникам органов быстро определить и задержать убийцу, тещу работника автопарка.

Что ожидает преступницу-пенсионерку? По словам адвоката, защита будет добиваться от суда признания, что женщина совершила убийство в состоянии аффекта.

Мухомор положил газету на стол.

– Ну и дела… – произнес подполковник.

Он встал из-за стола и, подойдя к окну, уставился на заснеженный двор. Раздался стук в дверь, и в кабинет вновь вошел Чердынцев.

– Юрий Саныч, это опять я, – сказал майор.

– Да, Борис?

– Совсем забыл, товарищ подполковник.

– Что забыл?

– Открытка сегодня утром еще пришла.

– Какая открытка?

– Со стихами.

Мухомор изменился в лице.

– Где эта открытка?

– Вот она. – Чердынцев протянул Петренко открытку со стихами, написанными от руки.

17

В четырнадцать часов началось оперативное совещание. В кабинет Петренко вошли Соловец, Ларин, Дукалис и Волков.

– У нас много работы, – начал Мухомор, – поэтому будьте, пожалуйста, собранны.

– Мы собранны, Юрий Саныч, – сказал Соловец.

– Хорошо.

Подполковник посмотрел на подчиненных и заметил, что Дукалис слегка постукивает карандашом по столу.

– Во-первых, хочу напомнить о мерах предосторожности в обращении с импортной мебелью, – произнес Мухомор.

– Мы помним, Юрий Саныч, – отреагировал Соловец.

– Не все.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду Дукалиса, который царапает стол карандашом.

Дукалис вздрогнул.

– Простите, Юрий Саныч.

– Если бы мебель была моя, я бы молчал. Но она предоставлена нам Главком.

– Я больше не буду, товарищ подполковник.

– Надеюсь.

Дукалис спрятал карандаш в карман.

– Второй вопрос. Я уже несколько дней пытаюсь выяснить, куда пропала дверная ручка.

– Я тоже обратил внимание, что на двери нет ручки, – сказал Ларин.

– Никто из присутствующих ее не брал?

– Нет, конечно, – ответил Волков.

– Не могла же она сама отвинтиться!

– Не могла, Юрий Саныч, – согласился Соловец.

– Мистика получается.

– Полтергейст, – сказал Дукалис.

– Вот-вот. С этим нужно что-то делать. – Мухомор посмотрел на Соловца. – Отряди кого-нибудь в хозяйственную часть, пусть выпишут нам ручку.

– Сделаю, товарищ подполковник.

– Лучше две, чтобы была запасная.

– Понял.

– С этим разобрались. Следующий вопрос.

На столе Мухомора лежали газеты, полученные утром. Подполковник протянул их оперативникам.

– Что это, Юрий Саныч? – спросил Ларин.

– В этих газетах описывается работа нашего отделения. Плохого, слава Богу, не пишут, но все-таки хотелось бы понять, почему такой вал материалов о нас? Когда много шума, это тоже нехорошо.

Соловец взял в руки «Санкт-Петербургскую правду», Ларин – «Петербургского либерала», Дукалису и Волкову достался «Желтый попугай».

– Нужные статьи обведены фломастером, – сказал Мухомор.

Милиционеры углубились в чтение. Газеты пошли по кругу, пока каждый оперативник не прочел все три статьи.

– Что вы на это скажете? – спросил Мухомор.

Волков первый понял, что произошло.

– Тут корреспондент из газеты приходил, – сказал старший лейтенант. – Попросил рассказать что-нибудь из нашей жизни.

– Давно это было?

– На прошлой неделе.

– И что этот корреспондент?

– Я его отправил к Чердынцеву, попросил, чтобы тот ему историю с раненым шофером рассказал.

– С каким шофером?

– Которого теща на улице бутылкой по голове отделала. Я докладывал на совещании.

– Да, помню.

– Ну Чердынцев приврал, как положено. Для порядку.

– Когда, ты говоришь, этот журналист приходил?

– В четверг.

Мухомор взял визитницу и, полистав, нашел карточку Епифанова.

– Епифанов Юрий Денисович, – прочитал подполковник. – Он?

– Так точно, Юрий Саныч, – ответил Волков.

Петренко посмотрел на Соловца:

– Я же его к тебе направил.

– Я попросил поговорить с журналистом капитана Ларина.

Подполковник посмотрел сначала на Ларина, потом на Дукалиса и Волкова.

– Все ясно, спустили по служебной лестнице. Но почему все статьи подписаны разными фамилиями и нигде нет этого Епифанова?

Соловец еще раз просмотрел три статьи.

– Есть тут Епифанов, – сказал майор. – Смотрите, в «Санкт-Петербургской правде» автор Е. П. Ифанов.

– Точно, – согласился Дукалис.

– А в «Петербургском либерале» В. О. Нафипе, – произнес Ларин. – Это тот же Епифанов, только в обратном прочтении.

Оперативники переглянулись.

– В «Желтом попугае» Вано Пифани, – сказал Дукалис. – Тот же персонаж.

– Выходит, этот Епифанов многостаночник, – сделал вывод Мухомор.

– Выходит, так, – согласился Соловец.

– Ловко.

– Откуда у вас эти газеты, Юрий Саныч? – спросил Ларин.

– Пришли утром по почте. Теперь я понимаю откуда. Я Епифанова попросил, чтобы он отпечатайный материал обязательно нам прислал.

– Разрешите домой взять? Жене хочу показать, – сказал Соловец. – А то она все не верит, что мы тут делом занимаемся, а не баклуши бьем.

– Возьми, но только на один день. Хочу Федору Степанычу дать почитать.

– Завтра верну, Юрий Саныч.

– И постарайся не рвать и не мять.

– Конечно, товарищ подполковник.

Мухомор снял очки.

– Сегодня на наш адрес еще кое-что пришло. Догадываетесь что?

– Открытка? – спросил Ларин.

– Правильно.

– От Максимова? – сказал Соловец.

– Читайте сами. – Мухомор протянул майору открытку со стихами, написанными от руки.

Соловец прочитал вслух:

Ты ждал в машине у канала,Но тот, кого ты ожидал,Был на себя похож так мало!Он рыжей женщиною стал.

Теперь лежит его дорогаВ Калугу, там он, может быть,Подобно айсбергу, жестоко«Титаник» сможет утопить.

В кабинете воцарилось молчание.

– И что все это значит? – наконец произнес Мухомор.

– Про машину у канала мне, кажется, понятно, – сказал Соловец.

– Что понятно?

– Думаю, он имеет в виду наше наблюдение за ним на канале Грибоедова, возле дома Куликовой.

– Допустим, – согласился Мухомор.

– Боюсь, что про рыжую женщину мне тоже все понятно, – вздохнул Волков.

– Разъясни, – попросил Мухомор.

– Когда я дежурил вчера вечером, мимо машины женщина в подъезд прошла. Ярко-рыжая такая. В зеленом старом пальто.

– Ты хорошо ее разглядел?

– Она к машине подошла и прикурить попросила.

Мухомор ударил ладонью по столу:

– Черт подери!

– Может, это случайная прохожая была? – предположил Дукалис.

– Какая случайная! Он же пишет, что стал рыжей женщиной, – возразил Соловец.