Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова

Два года назад Ирину приставили к Пелагее Андреевне Суворовой. Старушка жила одна в очень хорошей квартире. Медсестра не смогла скрыть зависти при виде хором, сама-то она с мужем и сыном ютится в небольшом домике в Подмосковье, а бабка жирует на ста квадратных метрах. Куда ей столько? Пелагая пользуется лишь одной спальней и кухней. Ведь несправедливо же!

Каждый раз, когда Ира приходила к Пелагее, ее обуревали одни и те же мысли: вот отправится бабуля на тот свет, кому отойдет шикарнейшая жилплощадь? В отличие от многих стариков Суворова немного о себе рассказывала, но из ее скупых слов Елисеева поняла: Пелагея никогда не была замужем, детей не имеет, впрочем, ближайших родственников тоже. Бабка существовала на скромную пенсию, и из живых существ около нее обреталась лишь собачка Плюшка. Щенка Пелагея подобрала год назад — пошла в поликлинику и наткнулась на крохотное существо, ковылявшее по улице.

Ира сделала выводы из услышанного и стала приходить к Пелагее каждый день. В конце концов старуха оттаяла, стала жаловаться ей на свое одиночество, а медсестра предложила:

— Давайте я оформлю над вами опеку!

— Это что? — заинтересовалась Пелагея.

Ира в ярких красках расписала ожидающие Суворову блага.

— Буду вас кормить, поить, одевать, любить, а вы мне квартиру завещаете.

Пелагея ничего не сказала. Но через неделю, когда Ира снова пришла, вдруг спросила:

— А ты сама где живешь?

— У свекрови, — ответила Ирина, — за городом.

— Хочешь, площадью поменяемся? — спросила Суворова. — Но формально, фактически каждая на своем месте останется. Денег я с тебя не возьму. Мне присмотр нужен, только мной заниматься будешь, уйдешь с работы.

— Бабушка! — Ирина кинулась старухе в ноги. — Да я вас… на руках в ванную носить буду… кормить с ложечки стану…

Сделку провернули быстро. Елисеевы прописались в Москве, Пелагея стала областной жительницей, но ни в какое Опушково она, естественно, не уехала. В мае нынешнего года Суворова вдруг приказала Ире:

— Отвези меня на лето на воздух — хочу в лесу погулять, чувствую, это последние мои теплые денечки.

И медсестра переправила Пелагею к Марии Ивановне. Сначала благодетельницу поселили в маленькой спаленке, но потом на голову Елисеевым свалилась Лариса с ребенком и пошли скандалы. Вот тогда Марии Ивановне и пришла в голову идея переместить Пелагею в домик к Майе…

— Там вполне прилично, — виляла сейчас хвостом хозяйка. — Костик за два дня полный ремонт сделал, обои переклеил, потолок побелил, мебель притащил. Пелагее понравилось. Она странная! То сидит тихо-тихо, мышкой дремлет, то платье нацепит, неприлично короткое, бусами шею обмотает, губы накрасит, морду размалюет и ну по колхозу гулять! Я обомлела, когда ее в первый раз такой «красоткой» увидела.

— Представляю, как вы испугались, когда Пелагея стала звонить некой Лене, — нахмурилась я. — И, наверное, вы Суворовой специально помочь не захотели, надеялись, умрет и избавит Ирину от хлопот. А то вроде квартира ваша, но не въехать!

Мария Ивановна опустила голову.

— Были такие мысли, — неожиданно призналась она. — Ира честный человек, она свое обещание держит, но ведь ей тяжело. Да, Суворова невестке жилплощадь отдала, но взамен много потребовала. Ирке пришлось с работы уйти, потому что бабка ее постоянно подле себя держала. В семь утра невестке надлежало чай ей на подносе притащить, халат подать, в ванную отвести… и так до девяти вечера, непрерывно. Еду она требовала деликатесную и цветы!

— Цветы? — переспросила я.

Мария Ивановна кивнула:

— Букеты свежие каждый день! Говорила: «Я была актрисой знаменитой, хочу сейчас, как раньше, жить в розах». Ну летом и осенью Ира ей из нашего огорода цветы таскала, а зимой… В общем, золотая квартира получалась. Ира все повторяла: «Мама, она совсем старая, долго не протянет». И я так посчитала, когда Пелагею сюда привезли, а потом, когда в бусах бабку увидела, испугалась — такая еще сто лет протопчется. Но вдруг Пелагея пришла совсем плохая. Я не врала, сюда «Скорая» не сразу добирается. А уж когда эта Лена приехала!

Мария Ивановна поежилась, я кивнула.

— Понимаю. Если у Суворовой обнаружатся близкие родственники, они могут подать на вас в суд и добиться признания обмена недействительным. И как вы не побоялись Елене паспорт Суворовой с новой пропиской отдать!

Хозяйка подперла подбородок кулаком.

— Мы о своей удаче никому ни гугу. Только Кира из сельсовета в курсе, но она хорошая женщина, тайны хранить умеет. Если разобраться, ничего противозаконного мы не совершали, Суворова сама предложила, и от Иры все удовольствия имела, жила бабка как сыр в масле, за чужой счет. Но лишних разговоров нам не хотелось, вот мы и сболтнули, мол, Пелагея комнату на лето сняла, это здесь неудивительно.

— Не позови старуха загадочную Лену, вы бы так и оставили Суворову умирать за воротами на стуле? — возмутилась я.

— Нет, нет! — замахала руками хозяйка. — Ира-то сразу определила: инсульт бабку разбил. Невестка же медсестра, с пожилыми в основном работает, знает, как удар выглядит. Ира Пелагею на стул пристроила и к Сергеевым побежала, у них городской аппарат стоит. Больше мы ничего сделать не могли. А когда Лена прикатила…

Мария Ивановна опять стала комкать скатерть.

— Не хотела я ей паспорт отдавать. Если человеку совсем плохо, то больница и без документов принять должна. А тут Лариска, дура! Ну кто ее просил лезть! Как заорет: «Вон он, документ, лежит в серванте».

— «Повезло» вам, — усмехнулась я. — И что Лена?

— Ничего. Хотя странно! Паспорт взяла и пошла к Майке. Всю домушку перерыла! И чего искала? А потом старуху увезла, — прошептала Мария Ивановна, — больше мы не виделись.

— Она вам претензии предъявила?

— Нет.

— Никаких разговоров о квартире не заводила?

— Нет, — выдохнула хозяйка.

— Что же вы Суворову не навещаете? — спросила я.

— Смысла нет. Она в отключке, зачем время и деньги тратить? — по-хозяйски рачительно ответила Мария Ивановна. — Я у той Лены спросила, куда она бабку повезет, и она ответила: «В клинику Сейфуллина». А у Ирины там знакомая сестрой работает, они в одно училище ходили. Так подруга Ире сказала: «Суворова не поднимется, обширный инсульт, возраст преклонный. Может, пару месяцев протянет, а может, завтра умрет». Наша совесть чиста, мы для бабки все, что обещали, сделали. И, если некому будет ее в гроб положить, похороним красиво. Мы люди честные.

— Значит, Ира сейчас в Москве, занимается квартирой?

— Верно.

— Дайте адрес!

— Не помню его наизусть, — попыталась уйти от ответа Елисеева.

— Мария Ивановна, это глупо! Один запрос, и я узнаю, где ранее была прописана Суворова.

— Улица Петровка… — моментально ответила хозяйка. — Самый центр, но место тихое, там еще церковь рядом.

— Такие апартаменты на миллионы тянут. Причем не рублей, — уточнила я. — Кстати, где мобильный Суворовой?

— Не знаю. Ну, ей-богу, не видела! Зачем он мне?

Я встала.

— Мария Ивановна, вашу гостью вынесли за ворота, так?

— Да.

— А за пару минут до того, как окончательно лишиться речи, Пелагея Андреевна говорила с Леной?

— Да.

— Мобильный был у нее в руке?

— Да.

— И вы утверждаете, что гостья не хотела им воспользоваться?

— Жадная она, — зачастила Мария Ивановна, — вытащила аппарат, только когда поняла, что другого выхода нет. Не хотела деньги со своего счета тратить.

— Очень сомневаюсь, что, побеседовав с Леной, Пелагея Андреевна смогла убрать телефон. Она его либо выронила, либо оставила на столе или в кресле. Короче, там, где сидела.

— Не помню! — отвернулась хозяйка.

— У кого мобильный?

— Не знаю! — упрямо твердила Мария Ивановна. — У нас в доме воров нет.

— Навряд ли факт пользования мобильным телефоном, оставленным у вас знакомой, можно расценивать как грабеж, — нежно пропела я. — Просто вы убрали вещь, чтобы потом вернуть ее законной владелице, ведь так? Это не преступление. Принесите телефон, я его не заберу, просто кое-что проверю.

Хозяйка посидела пару секунд молча, потом встала, открыла буфет и вынула древний аппарат, всунутый в не менее раритетный чехол из потертой кожи с прозрачным пластиком в центре.

— Вот, — сказала она, — недешевое удовольствие, поэтому и прибрала.

— У вас есть адаптер? — спросила я.

— Зарядка, чтоб трубка заработала? Она у Кости.

Я встала.

— Пока с вами прощаюсь.

— А телефон? — забеспокоилась Мария Ивановна.

— У меня в машине есть подзарядка, сейчас воспользуюсь ею и верну, — пообещала я.

Глава 11

В памяти мобильного хранилось всего несколько номеров, я тщательно скопировала их в свой телефон, вернулась в избу, отдала аппарат Марии Ивановне, пошла к машине и услышала тихое повизгивание.