Янтарный ангел - Александр Форш

– Так что вы хотите от меня услышать?

– Если это возможно, хотелось бы узнать об этой истории немного больше. Сами понимаете, что любая мелочь может быть полезной в расследовании.

Невольно подслушанный телефонный разговор очень ему не нравился, но зато появился интерес во всем разобраться. А дельце старухи, на первый взгляд показавшееся бредом сумасшедшего, вдруг обрело ореол загадочности и таинственности.

– Мне придется рассказать вам все с самого начала. Надеюсь, вы не спешите?

– Если уж я приехал, то выслушаю вас очень внимательно.

Если бы он только знал, что ему придется выслушать пересказ мексиканского сериала с адаптацией под российские реалии, то бежал бы как можно дальше!

Старуха поведала слезливую историю своей жизни. Здесь были и порушенные надежды, и предательство, и коварство со стороны самых близких людей, и все это было приправлено изрядной долей мистики, в которую она же сама и не верила. Уже собираясь уходить, Краснов увидел фотографию на зеркале в прихожей. На него смотрела та самая психопатка, которая попала под колеса его машины. Только на фото она улыбалась и была довольно симпатичной. С определенной точки зрения ее даже можно было назвать красивой.

– Кто это? – не удержавшись, спросил Краснов.

– Мои внучки. Аню вы уже видели. Вторую зовут Марина, она старшая. Что-то не так?

– Нет, все в порядке. Знаете что, я возьмусь за это дело. Позвоню вам днем, тогда все и обсудим.

Спускаясь по ступенькам, он думал о том, какие сюжеты порой закручивает сама жизнь, сталкивая лбами совершенно незнакомых людей и причудливым образом переплетая их пути-дороги.

Он никому не говорил о своем решении закрыть агентство и начать новую жизнь: более спокойную, более определенную. И боялся лишь одного, что новая жизнь окажется слишком скучной и пресной. Но теперь все вдруг перевернулось, завертелось, перемешиваясь, как в калейдоскопе, когда не знаешь, какой узор получишь в итоге. Краснов хотел думать, что его ведет сама судьба, и решил ей довериться, а дальше – будь что будет.

Аня

Федюня смотрел на нее взглядом побитого щенка и старательно делал вид, будто не понимает, чего она от него хочет.

– Что это? – Аня с недоумением смотрела на фигурку ангела.

– Как что? Он был в твоем рюкзаке, точнее, выпал из него, пока ты спала.

– Федюня, я пока еще по-хорошему тебя прошу: верни, что взял.

– Так вот же, – он забрал из Аниной ладошки фигурку и помахал ею в воздухе. – Больше ничего не было, только эта невероятная вещица.

Аня уставилась на ангела. Федюня сошел с ума, если называет это творение криворукого слепого инвалида «невероятной вещицей». Еще слова подобрал какие-то идиотские. Но по его глазам она видела: парень говорит правду. Федюня вообще отличался патологической честностью, и если пытался врать, лицо выдавало его с потрохами. Аня сразу поняла, что он не врет, и все же хваталась за свою версию, как утопающий за соломинку. Ведь если Федюня не брал цацки, значит, искать их уже бесполезно. Можно попрощаться с мечтой о свободе в объятиях любимого мужчины.

Даня! Аня схватилась за голову и бросилась обратно в комнату.

– Тебе плохо? – заволновался Федюня.

– Да, мне очень плохо, – бурчала она, копаясь в рюкзаке. – Где этот долбаный телефон?

– На нем денег нет. – Димон с появлением спиртного заметно повеселел и, как ни странно, посвежел. Он протянул Ане ее телефон и игриво подмигнул.

Аня почувствовала, как закипает от ярости. Она выхватила телефон из руки Димона и хотела сразу же швырнуть трубку ему в голову, но сдержалась и сквозь зубы процедила:

– Какого черта ты взял мой телефон без спроса?

– Эй, полегче! – Димон поднял руки вверх и, обращаясь уже к Федюне, хмыкнул: – Федосыч, лучше сдавайся сразу, иначе нам хана. Бабы в эти свои дни неуправляемы, уж я-то знаю. Может, ты еще раз в магаз сгоняешь?

– Так я вроде все купил, – рассеянно ответил Федюня. – Там в пакете сухарики, в самом низу поищи.

– Боюсь, сухарики тут не помогут, нам бы… Ой!

Он едва успел увернуться от летящего в его сторону рюкзака.

– Ну вот, друг, посмотри, что творится. Я ее в свой дом пустил, обогрел, накормил, напоил, а она в меня сумками кидается. – В голосе парня звучала насмешка, но Аня была не в том настроении, чтобы перевести все происходящее в шутку.

– Федюня, собирайся, мы уходим. – Аня сдула с раскрасневшегося лица прядку волос, подняла с пола рюкзак и, осмотрев напоследок комнату, направилась к выходу.

– Димон, мы пойдем. Спасибо тебе за вечеринку, но ты сам все видишь.

– Да не парься, друг, – Аня не видела, но слышала, как Димон похлопал Федюню по плечу, – все нормально. Бабы – они такие: утром одно настроение, в обед другое, а вечером и подумать страшно, что ей в голову взбредет.

Они шли по улице, залитой не по-осеннему ярким солнцем. В город пришло бабье лето. Аня думала о чем-то своем, а Федюня копался в своей камере, перелистывая заснятые кадры. Вид у него при этом был рассеянный и глупый. Если бы не Аня, его бы, наверное, уже сбила машина, потому что он совершенно не смотрел себе под ноги.

– Федюнь, я пропала, – наконец заговорила Аня.

Парень вздрогнул и, отвлекшись от камеры, уставился на нее:

– В каком смысле пропала?

– Да, пожалуй, во всех. Даня меня теперь бросит, домой возвращаться нельзя, там Маринка запилит, а может быть, меня и вовсе уже полиция ищет.

Федюня, кажется, испугался, хотя старался не подавать виду.

– Ты не переживай, если меня даже и посадят, то тебе ничего не светит. Я ведь все одна провернула.

– И что думаешь делать? – Голос у Федюни дрожал.

– Пока не знаю. Для начала дай мне свой телефон, позвонить нужно срочно.

Даня не отвечал. Его телефон с самого утра был выключен, и Аня почувствовала нарастающую тревогу. Почему он до сих пор недоступен? Что могло случиться? В голову лезли разные мысли: одна хуже другой. Она подозревала Даню в измене. Ведь он такой красивый и обаятельный, наверняка у него куча поклонниц. Раньше она не задумывалась об этом, но и он никогда не выключал свой телефон, все время был на связи. А вдруг он женат? Кольца на пальце нет, так ведь его можно снять перед тем, как пойти на свидание с любовницей. Аня ненавидела слово «любовница». И никогда не согласилась бы примерить на себя этот унизительный статус. Уж лучше оставаться совсем одной, чем ходить в запасных игроках, быть чьей-то заменой.

– Может, расскажешь, что произошло?

– А?! – Аня отвлеклась от своих мыслей. Федюня, кажется, на самом деле сочувствовал ей. Это было так странно и непривычно. Родная сестра считала ее легкомысленной, ветреной. Марина никогда бы не приняла ее выбора, даже не попыталась бы понять мотивы ее поступков. – Может, и расскажу. Потом. Ты иди по своим делам, а я еще немного погуляю.

Молодой человек мялся, будто хотел чего-то сказать, но не говорил. Неловко попрощавшись, он уже сделал несколько шагов, как вдруг резко развернулся и поспешил обратно к Ане.

– Слушай, Ромашка, пойдем ко мне домой. До вечера никого не будет, а там решим, как с тобой быть. Если что, сможешь у меня переночевать.

– А пойдем, – легко согласилась она. В глубине души Аня надеялась, что все именно так и будет, поэтому смогла сдержать рвущуюся наружу радость.

До самого вечера они проговорили обо всем и одновременно ни о чем. Аня забыла о своих переживаниях и страхах, ей было легко и хорошо рядом с улыбчивым, немного неуклюжим и застенчивым Федюней. И она все удивлялась, как в могучем теле викинга может жить нежная душа романтика. Пока они вот так просто болтали, девушка и сама не заметила, как сделала набросок рисунка. Сюжет был странный.

– Символично. – Федюня с сосредоточенным видом рассматривал изображение. – Это ведь ты, Ромашка. А вырывающийся из клетки ангел – твой внутренний протест, рвущийся наружу.

– Не знаю, Федюнь. – Аня закусила нижнюю губу и поспешно сунула рисунок в рюкзак, точно увидела на нем вдруг нечто постыдное и не предназначенное для чужих взглядов. – Может, ты и прав.

Она вздохнула и вдруг ни с того ни с сего начала исповедываться в этом. Федюня все понял сам. Он не только большой и неуклюжий романтик, но еще и хороший друг. Ведь друг – это тот, кто чувствует твою боль как свою собственную. У друзей одна душа на двоих, потому и болит она вдвойне сильнее.

И когда настало время прощаться, Аня засобиралась, еще не зная, куда пойдет. Она несколько раз уронила рюкзак, потом никак не могла попасть ногой в растоптанный кед. Все это время Федюня не делал попыток помочь ей. Наконец он не выдержал:

– Стой, Ромашка!

Аня так и замерла на одной ноге, опершись рукой о стену с желтыми обоями.

– Разувайся и проходи в мою комнату. Я ведь вижу, что тебе некуда идти.

– Некуда, – едва слышно пропищала Аня, чувствуя, как к горлу подступает ком, а глаза начинает щипать от слез. – И Даня до сих пор не позвонил.