Я – твой сон - Евгения Грановская

– Нет, – отозвался из-за шторки мужской голос. – Это все случилось из-за моего идиота-сына. Не наигрался в детстве в ножички, мерзавец. А насчет старухи не бойся. Если она вздумает причинить тебе вред – скажи мне. И я ее закрою.

Шторка отъехала в сторону, и Игнат Борисович Соболев прошел от умывальника к столу, на ходу вытирая руки. На нем были только майка и трусы. Остановившись возле стола, он нагнулся к Клавдии и поцеловал ее в щеку.

– Не бойся, маленькая, – сказал он. – Я все улажу.

Клавдия посмотрела на него снизу-вверх, потерлась об его мощную руку щекой и пожаловалась:

– Игнаша, у меня неприятные предчувствия. Сердце не на месте…

– Брось. – Соболев-старший улыбнулся любовнице. – Не думай о плохом.

– Как же не думать, если думается!

– Я знаю хороший способ отвлечься! – он нагнулся и снова ее поцеловал, на этот раз в губы.

– Сейчас? – игриво произнесла Клавдия.

– А почему нет?

Клавдия нахмурилась и с сомнением произнесла:

– Как-то это… некрасиво.

– Брось. Жизнь продолжается.

Игнат Борисович швырнул полотенце на стол, подхватил Клавдию со стула и, поцеловав в смеющийся рот, понес к кровати.

В машине, припаркованной неподалеку от дома Клавдии, сидели трое. На водительском месте – Георгий Лисицын, рядом с ним – телохранитель Кривой, сзади – лысый помощник Еременко.

– Он точно без охраны? – спросил, поглядывая на освещенное окно дома, Лисицын.

– Точно, – отозвался Еременко. – Я лично всех отослал – от его имени.

Лис повернулся к Кривому и коротко приказал:

– Давай.

Верзила кивнул и натянул на лицо маску-балаклаву. Затем вынул из наплечной кобуры пистолет, открыл дверцу и вышел из машины.

Маула шла по черной безлюдной улице к окраине поселка, туда, где он граничил с лесом и откуда рукой было подать до заброшенного рудника.

Порыв холодного ветра прошуршал листьями деревьев.

– ТЫ СДОХНЕШЬ, СТАРУХА!

– Может быть, – ответила Маула. – Но перед этим загоню тебя обратно в нору.

Она шла по темной улице, зная, что уже не вернется. Потому что, если хочешь что-то получить, нужно что-то отдать. А кровь можно искупить только кровью, ибо древние боги ценят жертвоприношения. Откуда-то издалека донесся тихий хлопок, а затем приглушенный женский крик. Потом хлопнуло снова, и крик оборвался. Маула не обернулась и не остановилась. Она поправила на голове платок и ускорила шаг.

Часть вторая

Возвращение

Москва. 25 октября

Десять лет спустя

Режиссер фильма, седовласый, пожилой, когда-то знаменитый, а ныне подзабытый публикой, грустным взглядом смотрел на распоясавшегося актера. Тот прыгал перед ним и кричал, стуча себя кулаком в грудь, как это делают самцы гориллы:

– Это я тяну на себе весь этот идиотский сериал! Я звезда, а не вы. Я!

Режиссер вздохнул, отвел взгляд и тихо произнес в сторону:

– Козел ты, а не звезда.

– Что вы сказали? – вскинулся Максим.

– Ничего, – так же негромко и хмуро отозвался режиссер. – Завтра съемка в шесть утра. Не опаздывай.

Максим Пичугин несколько секунд смотрел на режиссера уничтожающим взглядом, затем повернулся и, не прощаясь, быстро вышел из съемочного павильона.

На скамейке возле входа сидела девушка, одетая в джинсовый костюмчик. Высокая, статная, по-модному белокурая. Завидев Максима, она вскочила и бросилась ему наперерез.

– Здравствуйте, Максим! Я из журнала «Блеск Москвы». Можно задать вам пару вопросов?

Пичугин притормозил и окинул журналистку изучающим взглядом. Она была хорошенькая.

– Как зовут? – коротко осведомился он.

– Лиза, – с улыбкой ответила журналистка.

Максим глянул на часы, сделав это так, чтобы журналистка заметила, что это не просто часы, а настоящий «Патек Филипп». (Ну, или почти настоящий, как уверял знакомый барыга.)

– Даже не знаю, девушка. Я немного спешу.

– Ну пожалуйста, Максим!

Пичугин на секунду задумался.

– Вот как мы поступим, Лиза. Я сейчас еду в ночной клуб, у меня там встреча. Можете пойти туда со мной – в качестве моей спутницы. Ну а потом, если все пойдет хорошо, я ваш хоть на всю ночь. Идет?

Девушка глянула на него из-под стрелок-бровей.

– В клуб? – с сомнением спросила она.

– Да, – Максим улыбнулся. – Решайтесь побыстрее, милая Лиза. Не уверен, что у вас будет второй шанс.

Журналистка еще немного поколебалась, а затем улыбнулась и кивнула:

– Согласна.

Максим улыбнулся и сделал руку «бубликом». Лиза взяла его под руку, и они вместе двинулись к выходу из павильона.

– Максим, я не просто журналистка, – затараторила Лиза. – Я настоящая ваша поклонница! Вы очень талантливый!

– Бездарям в кино делать нечего, – самоуверенно ответил Максим. – Правда, нынче их развелось очень много, но это временное явление. Зрителя не обманешь. Рано или поздно зритель…

Шагая по коридору киностудии, они наткнулись на высокого симпатичного шатена в очках, который в задумчивости стоял у окна.

– Привет, Илья! – радостно воскликнул Максим.

Симпатичный шатен-очкарик оглянулся, и его сосредоточенное лицо осветилось улыбкой.

– Привет, Макс!

Мужчины пожали друг другу руки.

– Лиза, позвольте вам представить. Это молодой талантливый режиссер Илья Ставинский. Очень перспективный! И, между прочим, мой большой друг.

– Илья Ставинский? – журналистка обворожительно улыбнулась. – Приятно познакомиться! Это ведь вы сняли «Блеск и нищету»?

– Было дело, – кивнул шатен.

– И вы получили за него премию в Локарно?!

– Есть такой грех, – ответил шатен.

Журналистка так заинтересовалась молодым режиссером, что даже выпустила руку из «бублика» Максима.

– Говорят, вас скоро пригласят в Голливуд? – снова спросила она Илью.

– Мне и здесь хорошо, – улыбнулся он. – Работать надо там, где живешь. И для тех, с кем живешь. Максим, ты подумал о роли в моем фильме?

– Да, Илюш, – отозвался Максим, снова прижимая к себе руку хорошенькой журналистки. – Я с радостью у тебя снимусь. В любой роли. Скажешь сыграть вешалку – сыграю вешалку!

Он засмеялся. Режиссер Илья тоже улыбнулся, потом глянул на журналистку и вдруг спросил, обращаясь к Максиму:

– Как жена?

– Инга? – рассеянно переспросил Максим.

Илья улыбнулся:

– А разве у тебя есть другая?

– Слава богу, нет. Илюш, ты же знаешь, мы с Ингой уже практически развелись. Вот уладим формальности – и разбежимся окончательно.

– Н-да, – в легкой задумчивости произнес Илья. – Сколько лет вы уже вместе? Десять?

– Почти.

– И неплохо смотрелись вместе…

– Нельзя судить о книге по обложке, Илья.

– Согласен.

– Ладно, нам пора. Созвонимся!

Мужчины снова пожали друг другу руки, и Максим с Лизой устремились дальше. Перед тем как свернуть за угол, Лиза обернулась и, улыбнувшись Илье, помахала рукой.

В роскошном будуаре, обставленном изящной мебелью цвета слоновой кости, на широкой кровати лежала красивая молодая женщина с черными как смоль волосами и белоснежной кожей. Одета она была в светлый халатик на голое тело, а в пальцах держала мундштук с тонкой дымящейся сигареткой.

Рядом с ней лежал рослый молодой мужчина, похожий на киноактера, играющего красивых негодяев. Он был раздет, но прикрыт по грудь одеялом, его темные волосы были слегка всклокочены.

Женщину звали Инга, а мужчину – Артур. Пятнадцать минут назад они занимались любовью и делали это столь яростно и необузданно, что в их движениях и позах до сих пор чувствовалось утомление.

– Кстати, я выкупил все долги твоего мужа, – сказал Артур, чуть насмешливо глядя на Ингу. – Как ты просила.

Она посмотрела на него и сказала с улыбкой:

– Отлично.

– Слушай, за что ты его так ненавидишь? – поинтересовался Артур.

– Этот подонок мне изменяет. И делает это в нашей супружеской постели.

Артур протянул руку и погладил женщину по гибкой спине, обтянутой тонкой тканью халатика.

– Я думал, тебе все равно, – с усмешкой проговорил он.

Она молча затянулась сигареткой и выпустила изо рта бледно-голубое облачко дыма. Артур невольно залюбовался ее грациозными движениями. Пальцы у нее были не просто длинные, а точеные. Обнаженные ступни были узкие и маленькие, а щиколотки сохраняли хрупкую девичью стройность.

– Слушай, Инга, а вы с ним когда-нибудь любили друг друга? По-настоящему.

Инга Соболева пожала острыми плечиками:

– Когда-то он носил меня на руках. Пылинки с меня сдувал. А потом стал наглеть, год от года все сильнее и сильнее.

– Почему же вы до сих пор не развелись? – поинтересовался Артур.

– Я заставила его составить брачный контракт. В случае развода он многое потеряет.

Она повернула голову к любовнику и негромко проговорила изменившимся, похолодевшим голосом:

– Уничтожь его. Сделай так, чтобы он страдал. Но только чтобы я сама не осталась на бобах.