Империя Русь - Игорь Корнилов

   Измученных, но счастливых победителей в лагере встречали с триумфом. Юный маркграф Фридрих сиял от счастья, граф Зигфрид, герцог Корнелий и командир "Волков" Первый легат Георгий были довольны, но спокойны. Теперь уже ничто не могло помешать штурму.

   А со стен города на происходящее в лагере крестоносцев и за его пределами с ужасом и безысходностью наблюдали осаждённые.

* * *

   В ночь на 22 июня 1190 года от Р.Х. войска крестоносцев скрытно выдвинулись на исходные позиции. Крестоносцы-палестинцы заняли позицию напротив Сионских ворот в южной стене, фландрийцы под командованием Жана дю Лоэля - напротив ворот Давида в западной стене, оба германских дивизиона под общим командованием Фридриха Швабского - напротив северных ворот Святого Стефана, а легион "Волки" и корпус "Соколы" под общим командованием Первого легата Георгия - Золотые ворота в восточной стене. Как уже говорилось выше, возле входа в подземный ход сосредоточились ударные силы легиона "Медведь" и когорта специально подготовленных русичами рейтаров-германцев.

   Накануне, на военном совете, куда были приглашены не только командующие, а и командиры подразделений, были уточнены действия наступающих. Так командирам войск, имитирующим атаки городских ворот, было строго-настрого приказано не лезть на рожон и не допускать ненужные потери в личном составе. Кроме того, командиров предупредили о категорическом запрете мародёрства и ненужного кровопролития. За нарушение последнего приказа пригрозили смертью.

   С первыми лучами солнца со всех четырёх сторон на город пошли штурмовые колонны. Они то накатывались, то отступали. То забрасывали стены стрелами и снарядами из катапульт, то вдруг прекращали стрельбу и высылали парламентёров с предложением о капитуляции. Видя такие "беспомощные" атаки крестоносцев, обороняющиеся приободрились и на предложения сдаться, отвечали отказом. Крестоносцы опять и опять имитировали штурм, притупляя внимание сарацинов.

   Ближе к середине дня, когда и те, и другие изрядно устали и старательно пытались спрятаться от палящей жары, первые отряды штурмовиков из легиона "Медведь" бесшумно двинулись по подземному ходу в замок тамплиеров. Во главе отряда шел Герцог, которому, после боя с кавалерией сарацинов, явно не сиделось на месте. Первая сотня штурмовиков молнией пронеслась по туннелю и, выскочив из подвала во двор замка, так же бесшумно перерезала немногочисленную охрану. Пока подтягивались основные силы легиона, штурмовики и Корнелий осмотрели все помещения замка, наметили точки обороны и вернулись в патио. Там уже выстроилась первая ударная когорта с оружием наготове. Открылись ворота замка, и легионеры бесшумно рванулись в направлении Сионских ворот через тесные улочки Иерусалима. Вторая тысяча ушла вправо, к Храму Соломона и Золотым воротам, а третья когорта осталась для охраны замка и королевского дворца, находящегося в соседнем здании. Наконец из тоннеля показались первая группа рейтаров, в переднем Герцог доже под закрытым забралом шлема узнал веснущатую физиономию графа Зигфрида. Наконец когорта построилась в патио. Германцам досталась нелёгкая задача - пройти через весь город к воротам Святого Стефана, впустить через них своих соотечественников и захватить храм Гроба Господнего. С улицы донёсся шум боя - это русичи ввязались в бой с охраной Сионских ворот. Германцы открыли ворота замка и рванулись напролом в заданном направлении.

   Король Ги де Лузиньян наблюдал за происходящим с высоты горы Сион. Он не находил себе места от нетерпения, но Сионские ворота всё еще были заперты. Но вот послышался шум боя и ворота медленно распахнулись. Король дал шпоры коню и помчался в сторону города. За ним устремились его верные крестоносцы-палестинцы. Ещё через некоторое время распахнулись и Золотые ворота, впуская легион русичей. Завязались уличные бои. Сарацины держались за каждый дом, но силы уже были неравны. Над высоченной башней замка тамплиеров уже взвился победный стяг с золотым крестом на белом полотнище.

   Король во главе отряда крестоносцев, прорывался к Дворцу Давида, в котором по его сведениям располагались командир гарнизона и наместник Саладина. Он почитал делом чести арестовать их лично. Вот уже открылись ворота Давида и в город ринулись засидевшиеся фландрийцы, вот уже перед ним сам Дворец, но тут что-то ударило в грудь Короля... и он потерял сознание.

   К закату дня всё было кончено. Измученные войска вернулись в лагерь, оставив в городе лишь две когорты конных германских рыцарей, наименее пострадавших при штурме. Горожан выгнали на улицы заниматься приведением города в порядок. Раненого Короля по его просьбе внесли на носилках в королевский дворец. Там над ним колдовали медики.

   Герцог Корнелий в одиночестве сидел в своём штабном фургоне. Луна в три четверти давала достаточно света, чтобы не зажигать свечи. "Вот завершился ещё один поворот Истории - крутилось у него в голове - Теперь, похоже, вся история Европы и Азии пойдёт в другом направлении. И это, кажется, полностью зависит от меня" 

   Король Иерусалимский умирал. Рана оказалась смертельной и, хоть лекари ежедневно промывали и обрабатывали её, не заживала. Усиливалась лихорадка. Умирать было обидно - ведь только-только сбылась его мечта. Но, с другой стороны, мечта ведь сбылась! Иерусалим вновь христианский! И эти мысли помогали справиться с осознанием неизбежности. Король всё ещё пытался участвовать в государственных делах - так он подписал Указ о назначении герцога Корнелия королевским сенешалем, распорядился об амнистии для защитников города, отменил рабство, вызвал из Рима священников для восстановления храмов и возобновления богослужения... Но к середине июля Королю стало совсем плохо и он вызвал к себе герцога Корнелия.

   - Прежде, чем я расскажу тебе о своих планах, mon ami, - с трудом проговорил Король - ты честно расскажешь о себе. Я давно наблюдаю за тобой, но так и смог понять, что ты за человек. Ты участвуешь в Крестовом походе, но не веришь в Святое писание. Ты рискуешь жизнью - во имя чего? Чего добиваешься ты, герцог Корнелий?

   Король утомлённо откинулся на подушки и вопросительно смотрел на Корнелия. А Корнелий молчал, размышляя. Что делать? Сюзерен умрёт не сегодня-завтра, вопрос с преемником не решен. Если рассказать о себе правду, то или Король испугается и проклянёт, или поверит и поймет правильно. И, значит, назначит преемником, и ему, Корнелию, не придётся интриговать для достижения поставленной цели - стать королём Иерусалимским. Корнелий решился:

   - Ты прав, монсеньор, я не совсем обычный человек. И история моя такова....

   В комнате стемнело, когда Корнелий закончил своё повествование. Несмотря на слабость, Король внимательно дослушал до конца и тяжко задумался. Странная история герцога поставила перед ним ряд очень важных вопросов. Он почему-то сразу поверил сенешалю и теперь должен был принять важнейшее для Святой Католической церкви решение и для Истории всего мира. Наконец Король проговорил глухим голосом:

   - Non credo quia scio...не верю потому, что знаю.... - и, промолчав, с трудом продолжил - Я принимаю твою исповедь и принимаю твою эпитимью. Да, сенешаль, это страшное, но очень ответственное задание. Настоящая эпитимья, хоть ты и безбожник. И хоть ты и безбожник, но деятельность твоя на пользу Святой Церкви и всех истинно верующих. Теперь слушай меня, герцог Корнелий, завтра я собираю Государственный совет и назначаю тебя своим преемником. Действуй, человек из будущего, на благо...

   Хоронили короля Ги де Лузиньяна в склепе дворцовой церкви. В этот же день, приехавший из Рима назначенный Папой епископ Иерусалимский Евфимий, торжественно провозгласил Корнелия, Великого Герцога Сарматского, королём Иерусалимским Корнелием І.

* * *

   Деятельность свою новоиспеченный король начал традиционно - со смотра войск и королевской казны. Так вот войск было немного - семь тысяч фландрийцев, пять тысяч крестоносцев-палестинцев, шесть тысяч германских рейтаров и четыре тысячи германской рыцарской конницы, изрядно потрёпанные легионы русичей общей численностью восемь тысяч клинков. Сил было бы больше, если бы не смерть императора Фридриха Барбароссы в начале июля, из-за которой Фридрих Швабский увёл часть свои рыцарей назад в Германию. Казна тоже была изрядно опустошена. Даже с учётом трофеев, денег было в обрез. А ещё нужно было приводить в порядок город, восстановить торговые пути из Дамаска и из Басры через Иерусалим в город-порт Яффу. Да и опасность со стороны Саладина никто не отменял.

   Правду говорят: не буди лихо, пока оно тихо! В конце августа разведка доложила о крупном воинском подразделении сарацинов, направляющееся в сторону Иерусалима, и, судя по султанскому штандарту, Саладин был во главе этого отряда. Корнелий только-только успел закончить переформирование своей маленькой армии. Теперь армия насчитывала около двадцати тысяч пехоты и семи тысяч кавалерии. Ещё около трёх тысяч составляли вспомогательные войска. Для открытого боя этого было крайне недостаточно. Успокаивало то, что Корнелий, ещё будучи сенешалем, успел максимально восстановить все фортификационные сооружения и водоснабжение, подготовить замаскированные рвы и волчьи ямы, запастись оружием и продовольствием. Оставалось только ждать.