Китайская роза - Игорь Середенко

И в этот самый момент торжества победителя и барабанных звуков проигрыша, на поле битвы появляется новая действующая сила. Позади леопарда я с великим облегчением увидел Розу.

Заметив ее, леопард быстро поднялся и, семеня, подошел ко мне. Я замер в ожидании наихудшего. Но, к моему величайшему удивлению и облегчению, леопард лишь обнюхал мои ноги, затем обошел меня и уселся рядом. Роза улыбнулась и подбежала ко мне.

— Друг, — произнесла Роза, нежно касаясь рукой головы леопарда. Она гладила шерсть у него на спине и ласково говорила, словно пела: «Друг».

— Это — твой друг? — удивленно и, уже успокоившись, спросил я.

— Друг. — спокойно улыбаясь, по-дружески и с теплом произнесла она.

Леопард почувствовал ласку, расслабился и начал тихо про себя мягко рычать.

Это не был свирепый голос. Скорее, это было рычание напоминающее звуки маленького месячного звереныша, который увидел свою мать и ласково ворковал при ее теплом и нежном касании.

Леопард, при непрерывных ласкающих движениях руки Розы, разлегся и вытянулся во весь рост, издавая нежное рычание. Я был поражен этим поведением хищника, способного своими острыми, как кинжалы, зубами за считанные секунды разорвать любую плоть, будь-то животное или человек. Рядом с Розой этот свирепый хищник казался мягким и добродушным котенком с пушистой шерсткой, того глядишь и замурлычет какую-нибудь песенку из кошачьего репертуара.

Я протянул руку к спокойно лежащему леопарду, но не смог дотронуться до него. Недавний страх все еще держал меня в своих крепких объятиях.

Роза взяла мою руку и нежно прижала ее к шерсти животного.

— Друг, — еще раз повторила она мне.

— Я понял, это твой друг, — не веря своим словам и действиям, я все же не отдернул руки и медленно провел ей по теплой, нагретой солнечными лучами и удивительно мягкой шерсти животного. Я чувствовал сквозь пушистый слой шерсти дыхание этого дикого хищника. Он позволил мне дотронуться до него, и в этот самый момент, я почувствовал, что касаюсь не леопарда, а нарушив или преодолев невидимую грань, разделяющую человеческое непонимание и боязнь перед природой, ее могущественными силами, я проник в ее объятия, перейдя эту границу внутри себя, начертанную и возведенную человеческими предрассудками и страхами перед непонятными для нас явлениями. Я оказался в самой ее середине, в пучине тишины и покоя, доступного лишь тем, кто преодолел в себе страх, пороки и с головой, и жгучим сердцем погрузился в безграничные, богатые ее владения. Так, я прикоснулся к живой и дикой природе, оказавшись в ее мудрых и нежных объятиях, где нет предрассудков, пороков, зависти, свойственной человеческой натуре, стремящихся все покорить и затоптать под себя, указывая всем на появление новой всемогущей и всех покоряющей, кто восстает против ее воли, твари.

На следующий день, во время обучения языку, Роза неожиданно спросила меня о кольце, которое я ей подарил. Она подняла правую руку и произнесла: «Роза».

— Да, этот цветок похож на Розу, — ответил я.

— Роза, — указала она на себя. — Цветок?

— Ну, как тебе объяснить, неуверенно и смущенно проговорил я тихим голосом.

— Роза — это цветок. А ты очень красивая. Словно дикий цветок. Как роза, — добавил я.

— Цветок… красиво, — как бы соглашаясь, и вместе с тем, осознавая мои слова, повторила она за мной.

В полдень она учила меня ловить рыбу. В пруду, который я окрестил «бассейном» из-за его размеров и форм плавали рыбы. Они попадали в этот пруд, где часто любила купаться Роза, благодаря небольшому водопаду высотой всего в метр. По речке с горы вода подходила к уступу и падала в небольшой пруд, в форме овала. Таким образом, некоторые рыбы попадали в этот водоем, который выстроила сама природа. Я пытался поймать рыбу рукой. Но она каждый раз ускользала от меня, заметив в воде или над водой мои руки, рыба мигом исчезала из поля зрения. Изрядно намучившись, и несколько раз окунувшись в пруд по вине моей неосторожности и неловкости, я наконец решил оставить это безнадежное дело. Роза, что находилась неподалеку от меня и внимательно следила за моими попытками поймать рыбешку, несколько раз усмехнулась тому, как я пытался поймать, не удержался и искупался в воде. И когда я решил закончить сей неблагодарный труд, она подошла ко мне и, улыбаясь, передала мне какую-то особую палку, показывая, как надо ловить рыбу.

— Для Вила, — произнесла она, протягивая мне предмет для ловли рыбы.

Я взял эту палку, покрутил ее в руке, но так и не понял, как ее использовать. Тогда она взяла палку и продемонстрировала мне, как надо это делать.

— Я вряд ли смогу. Рыбы быстрее меня, — сказал, я отказываясь поймать рыбу таким способом. Тогда Роза подошла к воде, слегка наклонившись, занесла копье над гладью пруда и застыла. Не прошло и десяти секунд, как небольшая красная рыбешка висела на палке.

Меня поразила скорость движения ее рук, с которой она молниеносно накалывала рыбу на небольшое копье.

Вероятно, я слишком был подвижен и нетерпелив, чтобы поймать так ловко рыбу. Движения же Розы были спокойные, уравновешенные, и вместе с этим — молниеносны, ловки и своевременны. Казалось, она не торопится, и тем не менее, осуществляет свою цель, выполняя поставленную задачу.

Вечером после ужина, когда солнечные лучи осветили гладь пруда и падали под острым углом, позолотив берег пруда и стены скалы водопада, превратив водную гладь в голубые оттенки, Роза спустилась к пруду и присела на большой и плоский камень, который выходил, словно причал, в пруд. Поджав ноги и опершись руками о камень, она смотрела куда-то вдаль, где постепенно опускаясь, скрывалось за горами солнце.

Я стоял у берега и смотрел на этот дивный закат, на яркие вечерние цвета играющих солнечный лучей, превращающих тени предметов, по своему вкусу, в разнообразные оттенки цветов, разукрашивая их. Глядя на синеву водной глади пруда, я заметил, что вода в «бассейне» была настолько чистой, насколько чиста душа монаха отдавшего свою жизнь служению богов.

Больше всего в этой красоте природы меня удивляла Роза. Девственность ее взгляда полного чистоты разума и спокойного сердца, наполняла мои чувства нежностью и человеческим теплом близости с природой и гармоничной жизнью в ней. Нежность ее розовых губ, освещенных вечерними лучами заходящего солнца, придавали ей окраску любви и заботы. Целеустремленный, зеленоватый цвет ее глаз расслаблял и успокаивал самые отдаленные уголки моего сердца.

Я набрался смелости и решил искупнуться в этом, небесной красоты, пруду. Сняв шорты и рубашку, я медленно зашел в воду до середины бассейна. Вода была теплой, от согревших ее, позолоченных лучей солнца. Я несколько раз опустился с головой под воду и увидел пару любопытных рыбешек, которые заметив меня, тут же скрылись из виду. Когда я вынырнул, я обнаружил, что Роза тоже решила спуститься в воду. Она медленно подошла ко мне. С каждым ее шагом я чувствовал, что вода в пруду поднимается на один градус. Причудливые тени, отбрасываемые лучами солнца, покрывали синюю гладь пруда позади нас. Ее руки коснулись моих рук, а ее нежные губы слегка прикоснулись к моим губам, я почувствовал прикосновение ее теплого тела и ласково обнявшись мы переплелись в бесконечном танце любви словно две весенние бабочки, порхая в небесном порыве гармоничного полета.